— Прости, — сказала она, — я привыкла к актерам.
— Ничего страшного, — ответил я и чуть глубже погрузился в ванну, чтобы не продолжать общение. Услышал плеск воды и постарался не слишком об этом думать.
Демон бы отворачиваться не стал, правда?
Самое худшее в этом было то, что я не мог не ощущать, что меня для чего — то готовят, что все произошедшие со мною странности, когда я стал демоном[34] или когда заполучил Великое Оружие[35], были частью плана, что меня вынудят оказаться в положении, где у меня не останется выбора, где меня попросту используют. Да, я понимаю, полагать, что вся моя жизнь была предметом чьих — то манипуляций — это сильно притягивать за уши… вот только я не мог не думать, что еще больше притягивать за уши — это считать, что все это вот просто случилось само по себе. Нет, кто — то или что — то за всем этим стоит. Богиня Демонов — кандидатура очевидная, но это не точно. Кто бы или что бы это ни было, я лишь надеялся, что я смогу дотянуться до этого руками. Или клинком.
Я услышал скрип собственных зубов и, сделав над собой усилие, перестал.
Потом задумался о собственных планах. Очень хотелось пустить к ход колдовство, потому как заклинания, препятствующие волшебству, ему не помеха. Но сколько бы я все это ни рассматривал, с каких бы сторон ни заходил — расчет времени не складывался; колдовство штука слишком медлительная. А значит, оставался лишь один альтернативный вариант.
«Собираешься попросить Деймара, босс?»
«Боюсь, что так.»
Я добавил еще горячей воды и погрузился в ванну глубже, отчего мои дурацкие костлявые коленки поднялись над поверхностью, зато плечи покрылись водой. Попытался ни о чем не думать. Не сумел. Где — то позади раздался всплеск, и я почти развернулся, но потом вспомнил, что я тут не один. Услышал, как женщина выбирается из ванны, а потом — как босые ноги шлепают по плиткам пола.
После ванны, которая оказалась очень приятной, хотя мои дурацкие мозги категорически отказались расслабляться, я поднялся туда, где раздавали ужин, и принял одну из коробок, стараясь не выглядеть неблагодарным. Там был кусок мяса — наверное, кетна, — который оказался слишком жестким, слишком жирным и слишком соленым; а еще ломоть безвкусного черствого хлеба и бобы, из которых, судя по виду, выварили весь вкус. Впрочем, бобы я есть не стал, поэтому уверен быть не могу.
Лойош и Ротса свои кусочки кетны прибрали с удовольствием, но я уверен, дело было не во вкусе, а чтобы позлить меня.
АНТРАКТ
«АКТЕРЫ ВРАНОКРЫЛА»
Хотя труды Ландзы нынче и не в моде, нет никаких сомнений в том, что однажды они вновь обретут популярность, ибо так бывает всегда в силу вполне разумных причин. Ландза творила в Девятом цикле, в период от конца республики Теклы до середины правления Атиры, сумев запечатлеть в словах меняющиеся ритмы своих времен и донести до нас темы, которые вновь и вновь обретают актуальность при каждой смене Дома. И возможно, прав Картор, назвав их «чистейшей и самой могущественной магией, с какой только сталкивалась Империя». Или, как выразился Вистроп в своем фундаментальном труде, «Тиасса из Высокосклонья: предназначение выполнено»: «Когда со сцены уходят все пьесы о Черном Тиассе, мы можем с уверенностью заявить, что это просто подготовка для очередного их возрождения».
Очередное возрождение произошло во время Шестнадцатой республики Теклы. Принц Вранокрыл, наследник Дома Ястреба, будучи богатым и страстным почитателем пьес «народно — возвышенного» периода, в частности, Ландзы, организовал бродячую труппу, которая должна была ставить ее пьесы во всех уголках империи. Труппа, известная тогда как «Актеры Вранокрыла», выполняла сие поручение в течение почти тысячи лет, до самой смерти принца. К тому времени его наследник построил для них театр в Драгаэре, также посвященный трудам Ландзы. Примерно за девяносто лет до Междуцарствия театр сгорел вследствие пожара на расположенном неподалеку перерабатывающем заводе, так что труппа — к счастью, всем им удалось выбраться из огня — вновь пустилась в странствия.
К моменту Катастрофы Адрона они так и пребывали в дороге. Утратив и базу, и надежный источник доходов, труппа вследствие необходимости расширила репертуар, и странствовала по землям империи, представляя на сцене любые пьесы, на которых можно было заработать, порой буквально «за кров и еду». Половина состава погибла, когда в Камисе — у — Реки вспыхнула эпидемия низинной лихорадки, что еще сильнее ограничило их возможности.
И к тому моменту, когда Зерика заполучила Державу, они добрались до Адриланки, будучи на тот момент небольшой и малоизвестной труппой, которая, однако, хранила традиции блистательного былого.
Сперва они выступали на рыночных площадях, экономя каждый грош и обитая в основном в северных джунглях за городом, часто вместе с другими театральными труппами, пребывающими в аналогичном положении.
Это изменилось на третьем году правления Зерики, когда их постановка Камне — Колодезного «Гвардии прапорщика» начала привлекать внимание. После того, как это одобрительно помянули в парочке популярных новостных листков, пьесу оценила самолично графиня Белой Вершины, и получила такое удовольствие, что порекомендовала их непосредственно Ее Величеству, и та организовала для труппы представление по коронному указу, оказавшееся чрезвычайно успешным.
Следующий месяц для них был плотно занят переговорами, и труппа получила как минимум полдюжины предложений от лиц, заинтересованных в финансировании их работы и предоставлении постоянного крова. В итоге актеры договорились с оркой, который предложил им прекрасное помещение и предоставил бюджет для расширения состава труппы и найма технического персонала, а также пообещал, что привлечет также музыкантов и танцоров, если будет принято решение поставить мюзикл.
Под кров «Плачущего Паяца» они переместились к середине лета в четвертый год правления Зерики Четвертой.
12. ДЕНЬ 3 АКТ 1 СЦЕНА 2
2Й актер:
Я ненавижу вечера премьеры;
От страха сцены крутит все поджилки.
Для перемен в программе слишком поздно
И — не переиграть, не отменить,
И реплики своей, как в полусне,
Я жду, и что случится — сам не знаю,
Аплодисменты грянут или свист?
О, как боюсь я нашего дебюта!
Свой эпизод — смогу ль я пережить?
Я даже позабыл сюжета нить…
Блеск гирлянд хрустальных с потолка свисает,
Трелью серебристою в зал зовет звонок;
С постановкой модною театр приглашает —
Только мы, актеры, стоим, не чуя ног…
Под париком зудит невыносимо,
Дышать от треволнений невозможно,
Рот пересох — не выругаться даже;
А вдруг меня не вызовут на сцену,
Вот было бы прекрасно!.. Но — пора,
И вот я на подмостках, под прицелом
Горящих глаз из зрительного зала,
И — я не я, а тот, кем должен быть,
И как вообще без сцены можно жить?..
Блеск гирлянд хрустальных с потолка свисает,
Трелью серебристою в зал зовет звонок;
С постановкой модною театр приглашает —
Только мы, актеры, стоим, не чуя ног…
Она нашла меня, развалившегося с книгой в одной из комнаток, которые, как я узнал, именовались «гримерными», и шагнула прямо ко мне с этаким решительным лицом «все, я точно это сделаю». Я даже отложил книгу.
— Тебя Вик зовут, да?
Она кивнула.
— Так. И с чем ты хочешь, чтобы я тебе помог?
Она чуть улыбнулась.
— Вычислил, да?
— Было несложно.
— Наверное, нет. Один тип требует с нас денег, с рабочих сцены, то есть. Немного, но с каждой зарплаты, и чем дальше, тем больше, и…
— Погоди минутку. И как он вас заставляет?
— Ну, он называет это взносами на благотворительность, но все знают, что благотворительность эта вся идет ему в карман.
— Нет, я имею в виду, почему вы вообще ему платите?
— А. Кто не заплатит, скорее всего вылетит из труппы. А кто на него пожалуется — мало того, что вылетит, так еще и попадет в черный список.
— Черный список?
— Пойдут слухи, мол, это ненадежный человек, и больше его никто не наймет.
— Ясно, но как…
— Его дядя хозяин труппы.
— А, Монторри, значит.
Она кивнула.
— Ну да, — сказал я. — В Доме Джарега подобное случается, но лично мне подобное никогда не нравилось. Это ж совсем не то, что человек, который хочет играть в азартные игры, но не платить налоги с выигрыша. Или когда кому — то нужно взять денег в долг, а в банк ему хода нет. Нет, это наехать на какого — то бедолагу, отобрать у него деньги и ничего не дать взамен.
— То есть ты такого никогда не делал?
— Это было бы противозаконно.
— Ага. То есть ты такого никогда не делал?
— Нет, конечно, — что в общем — то было правдой. Единственный случай, когда я был втянут в нечто подобное, это когда ко мне пришел тот торговец шерстью, и ему и правда нужна была защита, так что дело не походило на аферу, но потом все усложнилось, как всегда и бывает…
— В обшем, ситуация такая. Можешь помочь?
— Ты подумала обо мне, потому что я ношу меч и потому что меня, так сказать, в черный список внести не смогут?
— В основном так. Мы сможем вместе заработать…
— Нет — нет, деньги мне не нужны.
Она внезапно забеспокоилась.
— Но я не уверена, что еще…
— Парочка услуг.
— Хорошо, слушаю.
— Мне нужна помощь той атиры, Мьюрит.
— Края Четыре? Какая именно помощь?
— Ты точно хочешь знать?
— Нет, но мне нужно знать, велика ли будет услуга.
— Мне нужно, чтобы она поставила блок на псионическое общение.
— Ты имеешь в виду, вообще?
— Нет, только один раз, с конкретной персоной в конкретное время.