— Хотелось бы иметь представление, — согласилась она.
— Думаю, все не так плохо, как было неделю назад.
— Левая Рука…
— Знаю, знаю. Но выходит так, что это не вся Левая Рука, а только одна из фракций в ней.
— Почему ты все время сталкиваешься с ними, Влад? Я никого больше в Организации не знаю, кто в столь короткий период ухитрялся настолько запутаться.
— Судьба и предназначение.
— Не думаю, что это смешно.
— Не думаю, что я пошутил. Коти, происходит очень и очень многое. Я в самом центре того, что для меня чрезмерно велико.
Она рассмеялась.
— А когда, интересно, было иначе?
— Наверное, никогда. Но сейчас… нет, в смысле, думаю, я раньше никогда не понимал, насколько масштабно… ладно, не суть важно. Ты хотела меня увидеть. Вот он я.
— Еще хотела узнать, не нужно ли тебе что — нибудь. — Я открыл было рот, и она добавила: — Кроме приличной еды.
— А могла бы и принести что — нибудь.
— Увы, не озаботилась.
— «О жизнь, не можешь ты не быть жестокой».
— Хмм?
— А, так. Строчка из пьесы. В смысле, из мюзикла. Сам не уверен, что она вообще значит.
— В данном случае, что я должна была принести тебе что — нибудь поесть.
— Не беспокойся.
— Ну, из всего, о чем стоит беспокоиться, этот пункт, скажем так…
— Для тебя куда менее важен, чем для меня, да?
— Мне очень хотелось бы, чтобы ты оставался живым, Владимир. Ради блага твоего сына, и для моего тоже. И то, что ты прячешься в театре, а не делаешь нечто иное, однозначно свидететельствует, насколько все это опасно. Ты бы так не поступил, если бы…
— Я сделал глупость, — сказал я. — Когда я выбросил амулет, это было глупо. И я знал об этом уже тогда.
— Но все равно выбросил его?
— Мне все равно необходимо было так поступить. Необходимо было избавиться от него. Необходимо было встретить своих врагов лицом к лицу, а не прятаться от них.
Губы ее дрогнули.
— Знаю, — проговорил я. — И вот он я, встречаю их лицом к лицу, прячась в театре.
— Я молчу.
Лойош подлетел к ней, устроился на плече и получил свою законную порцию почесываний. А Коти тем временем сказала:
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Это вот ощущение, когда на тебя давят со всех сторон, когда лишают всяческого выбора… Тут есть местечко, где мы могли бы поговорить?
— Конечно. Сюда.
Я провел ее по лобби вбок, до двери напротив «края один», а потом за кулисы и вниз. Она смотрела вокруг, точно как Демон. Мы нашли пустую гримерку и устроились там.
— Давненько я не бывала в театре, — заметила она, — а за кулисами и вовсе никогда.
— Уж не знаю, когда ты видишь, как тут все устроено — рушит ли это всю магию, или напротив, еще больше восхищает. Наверное, и то, и другое.
Мы уселись, я налил ей воды. Парочка заляпанных краской рабочих сцены заглянули к нам и решили убраться.
— Итак, Владимир, — молвила Коти, — введешь меня в курс дела?
Я прикинул, сколько именно ей можно рассказать. Учитывая все обстоятельства, она заслуживает знать никак не меньше, чем Сара, правильно? Сообщать ей то, что я обещал Демону не разглашать, не стоит, по крайней мере — пока, ибо будет она знать об этом или нет, к безопасности ее не приблизит. А все остальное — да, конечно.
Коти, похоже, не торопилась, у меня также не было более важных дел, так что я изложил ей все от и до, а Лойош периодически мысленно вставлял свои шпильки, напоминая о глупостях, которые я сотворил, и о каковых, по его мнению, тоже непременно нужно поведать. Слушала она внимательно, примерно как Сара; от этой мысли мне стало неловко, и я покачал головой, стараясь ее отогнать.
— Что? — спросила Коти.
— Хмм?
— Ты покачал головой.
— А, пустое. Где я остановился?
— Ты шел обратно в Город.
— Да. Итак…
Я завершил историю, она кивнула.
— А кто такая Сара? Ты о ней уже раньше упоминал.
— Иссола — бард.
— Правда, Владимир? — весело — удивленно вопросила она. — Вот уж не ожидала, что ты окажешься связан с драгаэрянкой[37].
— Кто сказал, что мы связаны?
— Ты сказал. Тем, как произносишь ее имя.
— А. Ну, пока неясно, что…
— Ты ничего не должен мне объяснять. Более того, я бы как раз предпочла, чтобы ты двинулся дальше и жил своей собственной жизнью, а не застрял, глодаемый отчаянием и возлагая на меня тяжесть вины за случившеся.
— Полагаю, насчет «возлагать на тебя» — несколько неверно.
Она кивнула.
— Согласна. Уберем это.
— А ты? У тебя кто — то есть?
Я попытался задать сей вопрос так, словно интересовался сугубо из любопытства. Не думаю, что мне это удалось.
— Большую часть своего времени я посвящаю тому, чтобы быть матерью Влада Норатара.
Я нахмурился.
— А верно ли это?
Она прищурилась.
— Ты о чем?
— Я о том, что ты заслуживаешь собственной жизни, а он должен знать, что не он центр всей вселенной.
— То есть ты даешь мне совет об обязанностях родителя? Хотя тебя всю его жизнь рядом не было?
— Вряд ли это моя вина.
— Не кипятись, Владимир. Это я знаю. Но факт остается неизменным: тебя тут не было.
— Давай лучше поговорим о чем — нибудь еще.
— Очень хорошо. Я так понимаю, у тебя есть план, как вернуть сына Крейгара? Хмм. Сын Крейгара. Вот уж не ожидала, что когда — нибудь произнесу такое.
— Ага, я тоже. Но — да, план у меня есть. Большей частью.
«Насколько большей?»
«Заткнись.»
— Я могу помочь?
— Не думаю, но спасибо. А я тебе с чем — нибудь могу помочь?
— Со многими вещами, как только ты сможешь спокойно выйти отсюда, и как только больше не останется тех, кто хочет, чтобы ты лежал со свечкой в руках.
— То есть никогда?
— Ты правда так думаешь?
— Нет. Иногда возникает такое ощущение, но — нет, не думаю. Из этого дела точно есть выход. Во — первых, на моей стороне теперь вся Организация.
В силу собственных причин, разумеется, но это куда больше ресурсов, чем у меня когда — либо имелось. Как по — твоему, смогу я выбраться?
— Ты всегда выбираешься, — чуть улыбнулась она.
— Ага, думаю, это судьба.
Коти вдруг стала очень серьезной.
— Правда думаешь?
— Нет.
— Хорошо.
— А если все же да, я разыщу эту судьбу и всажу ей клинок в левый глаз.
Она кивнула.
— Чего она и заслуживает. Сука.
— Точно мои слова.
Затем Коти молча отвела взгляд куда — то вбок. Прядь волос выбилась из прически, накрыв ее глаз, однако я подавил стремление отвести ее в сторону и проговорил:
— Спасибо, что пришла меня повидать.
— Да, конечно. О, и пока я не забыла, я действительно кое — что тебе принесла.
— Да?
Она вручила мне отполированный камень примерно в пол — ладони размером, темно — серый, почти черный, обвитый сложной серебряной паутиной, подвешенный к серебряной цепочке.
— Гематит, — заметил я. — Думаешь, меня будут атаковать псионикой?
— Не знаю, но против этого защиты у тебя уже нет.
— У меня вообще никакой защиты уже нет.
— Знаю, но Леди Телдра способна защитить тебя от многого.
— Твоя правда. — Я повертел амулет, изучая его. — Спасибо. Очень красивый. Чья это работа?
— Приятельницы твоего деда. Чайне.
— Она мастер. — Я чуть поднял цепочку с камнем. — «Нетленная краса, брачный союз формы и функциональности».
— А сейчас ты кого цитируешь?
— Сетру. Но это она говорила, кажется, о своем кинжале.
Коти рассмеялась.
— Ну еще бы.
— У меня было еще одно переживание из прошлой жизни, — сообщил я.
— Когда? — ее ничуть не взволновала столь резкая смена темы.
— Ты имеешь в виду, когда это было, или когда было то, куда меня забросило?
Улыбка ее вспыхнула и исчезла.
— И то, и то.
— Случилось это пару недель назад[38], а занесло меня аж в самое начало становления Империи и к разговору с Богиней Демонов, когда меня поставили на путь предназначения. Как тебе удар по яйцам?
— Ты серьезно, так?
— Да. А ты знаешь, что я демон?
— Да.
— И ты ни разу об этом не упомянула?
— Меня заверили, что ты этого не желаешь.
— Кто?
— Сетра.
— Ну да, — проворчал я, — тогда сходится. Я не желал. И устроил так, чтобы об этом забыть[39].
— Почему? Я этого никогда не понимала.
— Единственный способ воспрепятствовать тому, чтобы меня призвали — убрать из своих воспоминания собственное имя.
— Собственное имя?
— Мое демоническое имя. Или истинное имя. Или некромантическое имя.
Не знаю, что — то вроде того. А когда убирали его, с ним стерлось и другое.
— Это очень многое объясняет.
— Ага, все проблемы с памятью. Уверен, что это со мной однажды проделывали еще раньше. Или это случилось еще раньше. Уж не знаю, что тут от сознательного действия, а что является результатом пребывания живого человека в Чертогах Правосудия.
— Интересно, а не сделалось ли и со мной чего — то такого.
— Ты о чем?
— Твои проблемы с памятью, и то, что Сетра сказала не напоминать тебе о том, что ты стал демоном. Слишком уж все это очевидно, чтобы я не увидела тут связи — а я никогда ее не видела.
Для меня все также было более чем очевидно. И спрашивать не о чем.
— Прости, — только и сказал я.
— Ты не виноват.
— Да нет, если бы я знал…
— Но ты не знал.
Я кивнул. Мне срочно нужно было поговорить о чем — то другом, о чем угодно, так что я поднял цепочку и продолжил изучать камень, который Коти мне подарила. Серебряная оправа, сложная и элегантная, волнами и спиралям надежно охватывала камень. А в черно — серых глубинах мне почти почудилось нечто живое.
— Ты в раздрае, — заметила она.
— Знаю.
Коти молча обняла меня.
— Спасибо за амулет, — снова сказал я. — Надеюсь, он мне не понадобится.