— Думаю, что это лучше, чем тотальный контроль развитых миров.
— Тогда опять нужно менять тело.
— Ты прав, мой пушистый друг. Сейчас сделаем запас эльфийской крови, сменим тело и рванём куда-нибудь на материк. Где тут живут привычного нам цвета люди?
— Не знаю. У меня нет карт этого мира. Нас сюда Скво забрасывала.
— Ладно, тогда опять немного поплаваем на батискафе, а потом уже на флаере узнаем, где что.
Сделав запас крови эльфа, Лир достал свою родную кровь, потом, подумав, добавил в неё процент эльфийской и активировал артефакт генной репликации. Через час он осматривал своё новое тело с более симпатичными чертами лица.
— Женская погибель. — прокомментировал Бродяга.
— Надо восстанавливать умение работы с клинком, а то с такой мордашкой не исключены дуэли.
— Джо всегда составит тебе компанию.
— Тогда на тебе кухня, а мы с Джо потренируемся.
******
Шторм бушевал ещё три дня. К счастью море не вынесло ни каких разбитых посуден к атоллу и Лиру ничего не мешало восстанавливать свои навыки в владении клинком, метании ножей и рукопашном бое. Да, сейчас его тело может пострадать только при условии прямого попадания ядра, но этот вариант тоже из ряда фантастики, но тем не менее он должен свои будущие победы успешно маскировать, чтоб у окружающих не возникало лишних вопросов. А ещё он создал себе артефакт глубоководного скафандра, чтоб можно было выдать себя за успешного ныряльщика. А ещё остро вставал вопрос языковой адаптации. По этому снова за работу и наложить полученный конструкт на неприметное тонкое серебренное кольцо.
******
Ближайший материк оказался в десяти днях плавания. За это время в пространственный карман были загружены четыре очень древних судна, которые Бродяга мог перезахоронить в прибрежных водах нового местообитания, а месяц спустя после очередного шторма на берег близ рыбацкой деревушки Песчаная море выбросило усталого молодого парня, привязанного одной рукой к обломку мачты. Парень был хоть и измучен борьбой за жизнь, но желающим обобрать его мальчишкам сумел намылить шеи. Впрочем, вещей у него с собой особо не было. Штаны, сшитые из парусины, кожаный ремень с медной пряжкой и отличный боевой кинжал в ножнах на ремне. Именно приведением его в порядок сразу и занялся выброшенный морем. Только после этого он подошёл к впадающему в море ручью и напился воды, спокойно взирая на собирающуюся недалеко толпу рыбаков, вооружённых дубинами, верёвками, топорами.
С четверть часа Лир «набирался сил», прежде чем набравшиеся храбрости мужики выдвинули в его сторону делегата.
— Ты чей будешь, человече?
— Свой собственный, а в чём вопрос?
— Что ждать от тебя? Юнцы говорят, дерёшься.
— Так обобрать меня хотели, вот и получили по загривкам.
— Имя-то у тебя есть?
— Наверное есть, только вспомнить надо.
— И откуда, ты тоже не помнишь?
— Помню, что к потопшим кораблям нырял, а остальное не всплывает.
— Ты тут останешься или в город подашься?
— Да рано пока куда идти, надо осмотреться, себя вспомнить.
— Задаром кормить тебя никто не станет. Работать будешь или что продать имеешь?
— Продать? — Лир сделал вид, что задумался, а потом похлопал себя по боками и, достав кинжал, отпорол со штанов заплатку. В ладони блеснула мелкая серебряная монета.
— Думаю, на неделю этого хватит, а там море подарит.
— С постоем это только дня на три.
— В шалаше поживу, пока тепла хватает. Главное, чтоб вы чего дурного не удумали, тогда и вам от меня беды ждать не придётся.
— Что ж, строй шалаш, а я пришлю к тебе бабу, что готовить для тебя станет. Но если честно с ней не рассчитаешься, то не серчай, а бока мы тебе намнём.
— Договорились.
Развернувшись, Лир направился к ближайшему лесу и, поизучав окрестности, выбрал место для шалаша.
******
Кинжал оружие боевое и для хозяйственных работ подходит мало, но он же мог указать на статус человека.
Пару часов он срезал молодые деревца, выкапывал корни, срезал ветви с поваленных штормом крупных деревьев. Строительство было в разгаре, когда к его жилищу приблизилась женщина с сыном.
— Меня староста прислал, сказал, что кормить буду, а ты серебром заплатишь.
— Верно всё. Вот серебро, а у тебя что?
— Суп рыбный с овощами, лепешки из ячменя, рыба вяленная с солью.
— Неплохо. Во сколько дней рассчитываешь покрыть стоимость?
— Если дважды в день кормить, то четыре дня. Мелковата монетка.
— Ладно, четыре так четыре, а там видно будет.
— Тогда садись, поешь, да я назад пойду.
— Звать-то тебя как?
— Ора я, а это Рилл, мой сын, он и будет прибегать с едой.
— Тогда держи сразу расчёт. Не думаю, что ты беду приманить захочешь.
— Не думай дурно, с утра и ближе к закату еда будет.
— Хорошо, Ора. Я за пару дней сил наберусь и гляну, чем тут море богато, глядишь и задержусь, коль щедро оно будет.
— Было бы шибко щедро, так жили бы богаче.
— А так не слышно ль было, не топли ли тут корабли поблизости?
— Топнуть-то топли, да глубоко лежат.
— А где?
— Да где-то рядом. Бабушка моя сказывала, что сходились напротив деревни в давние времена вёсельные иразы.(Ираз — вёсельно-парусное судно. Слово произошло от команды для гребцов — и раз).
Выхлебав приготовленную еду, Лир закусил её лепёшкой и оставил вторую вместе с сушёной рыбой на поздний перекус. Солнце уже садилось за кромку леса, так что рассчитывать, что женщина сегодня ещё чего принесёт. было бы глупо. Проводив уходящую женщину с сыном, он ударными темпами достроил шалаш и, активировав внутри артефакт палатки, завалился спать.
******
— Лир, просыпайся, у тебя гости. — прошептал Бродяга.
— Кто, сколько?
— Парни молодые, крепкие, шестеро.
— Выдёргивай меня им за спины. Посмотрю, что удумали.
******
Срезанный диск луны давал слишком мало света, поэтому Шолт не сразу понял, отчего раздался треск сломанной сухой ветки на песке. Хотя, что тут непонятного, чужак строил шалаш и не сильно заботился о мелких ветках. Жаль, конечно, ведь хотелось взять его врасплох и отнять такой притягательный и красивый кинжал. Кто знает, может у него ещё серебро в заплатках штанов есть… Додумать мысль не вышло, поскольку за пару шагов до шалаша он получил удар в затылок и очнулся только на рассвете, со связанными за спиной руками и спутанными собственными штанами ногами. Впрочем, он был не один, а в компании всё тех же парней, с которыми решили, что можно попробовать разжиться добром чужака. Чужак же безмятежно стоял со старостой и просто продавал их.
— Стэнн, я понимаю, что это молодые балбесы, но человеку с проломленной головой без разницы, кто его лишил жизни, профессор или безусый дурачок. Я и не прошу у вас много, мне нужен плот и верёвка в десять саженей, для якорного камня. Я её потом даже выкуплю, но сейчас они вернутся домой только в обмен на это. Не я начал с вами воевать, и даже если их просто приколю, то буду в своём праве. Вы, конечно, можете толпой на меня напасть, но для удара кинжалом много времени не надо. В воде вы меня не возьмёте, и в результате твоего упрямства мужиков в деревне резко поубавится, а оно вам надо?
— Ладно, твоя взяла, но не думай, что теперь тебе тут рады.
— Если бы я верил в людскую любовь, то был бы сейчас в лучшем случае избит и связан. Так что мне до вашей радости нет никакого дела.
— Я пришлю родителей этих недорослей. Цельной такой верёвки в деревне нет, но что-нибудь придумаем, связав из кусков, тем более, что ещё на плот нужны верёвки.
— Я проникся тяжестью вашего положения. — ухмыльнувшись, проговорил Лир.
— Да ну тебя в безну, свалился на наши головы.
— Ты забыл добавить пустые.
— Чего?
— Говорю, что свалился на ваши пустые головы.
— Тьфу. Ещё и издеваешься.
— А что ж вы такие бедные, раз такие умные?
— Посмотрим, как ты разбогатеешь в таких условиях, а то умный больно.
— Сегодня я стану богаче на плот, а дальше буду нырять и смотреть, чем одарит меня морское дно.
— А то мы тут не ныряли…
*******
Плот вязали полусгнившими верёвками, да и сучки обрубали абы как, но на большее рассчитывать не приходилось. Великолепная шестёрка героев продолжала кормить своими задницами оводов, которых хоть и было немного, но кусались они отменно. Плот срубили за пару часов по принципу на и отвяжись. Сбросив его в воду, угрюмые мужики засунули топоры за пояса.
— Благодарю за труд. Забирайте вашу оплату, и доброго всем здоровья. — натянув улыбку, проговорил Лир, позволив отцам забрать своих подрастающих наследников. Сам же Лир занялся привязыванием к сучку якорного конца с приличным по размеру камнем, которые тут изредка встречались.
Тянуть время как резину смысла не было, и Лир вышел на промысел.
Обследование ближайшего дна показало, что ни на какие самоцветные камни в песке тут рассчитывать не следует. Сканер фиксировал замытые в песок редкие медные включения, и для пробы Лир откопал пару одёжных медных пряжек, но это всё было не то.
Вынырнув в очередной раз, он увидел ждущего его на берегу Рилла, который принёс нехитрую рыбацкую еду.
Оставив плот на воде, Лир подплыл к берегу.
— Привет Рилл, что у нас сегодня?
— Как всегда, дядечка. Рыбный суп, пара лепёшек и пара сушёных рыбин. А у вас как?
— Если не считать того, что обзавёлся плотом, то ничего интересного. Нашёл на дне пару одёжных пряжек из уже позеленевшей меди, и на этом пока всё.
— Покажете?
— Вечером приходи, посмотришь, а сейчас пока рано уловом хвастать.
Риллу было лет двенадцать, и как любому мальчишке ему страсть как хотелось найти что-нибудь интересное, древнее и обязательно нужное для хозяйства. Мать похвалит, друзья обзавидуются, девчонки будут считать везучим и одаривать благосклонными взглядами. Вот неуёмное любопытство и толкало его к общению с чужаком, который занимался именно тем, чем обычно занимаются мальчишки его возраста. Нырял чужак и вправду хорошо. Рилл трижды или четырежды задерживал дыхание, но соревноваться в пребывании под водой со взрослым мужчиной для мальца дело безнадёжное. Дождавшись, когда он поест, Рилл ещё немного поторчал на берегу и отправился домой относить вымытую в море с песком посуду.