Да, кстати, надеюсь, ты вполне поправился. Мне и самому случается то и дело прихворнуть: какие-то боли в груди начались, наверное, что-то вроде бронхита. Как ни странно, чем дальше на юге я оказываюсь, тем сильнее эти боли; в Корвире грудь ныла адски, наверное, потому, что дышать там вообще нечем, сплошь грязь и пыль. Я провел последний месяц в Бейне – и, представь себе, никаких проблем! Думаю, в вашем Древнем королевстве мне станет намного лучше, в вашем-то чистейшем воздухе!
Словом, надеюсь скоро увидеться и остаюсь твоим неизменно верным другом.
P. S. Не верю, что Эллимир и в самом деле дылда шести футов и шести дюймов ростом и весит целых двадцать стоунов! Иначе ты не преминул бы сказать об этом раньше.
Сэмет отложил письмо на поднос, стараясь по возможности не повредить его.
Дойдя до конца, он перечитал письмо еще раз, надеясь про себя, что слова каким-то образом изменили смысл. Неужели Ник действительно вступит в Древнее королевство с одним-единственным – и, скорее всего, ненадежным – проводником? Неужели он вообще не сознает, как опасно Пограничье близ Стены? Особенно для анцельстьеррца, у которого нет ни знака Хартии, ни какого бы то ни было чувства магии. Ник даже не сумеет распознать, кто его проводник: живой ли человек, или носитель запятнанного знака Хартии, или даже порождение Свободной магии, достаточно могущественное, чтобы пересечь Внешнюю границу, не будучи обнаруженным.
При этой мысли Сэм закусил губу и, терзая ее зубами в безотчетной тревоге, раскрыл альманах. Согласно таблицам, пятнадцатое число настало три дня назад, так что Ник, видимо, уже прошел за Стену. Поэтому поздно мчаться туда, даже на Бумажнокрыле, или отправлять дворцового вестового сокола с приказом к страже. У Ника есть виза на себя и слугу, так что Бархедринский пост его не задержит. Он наверняка уже в Пограничье и направляется к Закраю.
Закрай! Сэм прикусил губу больнее. Это же так близко к Красному озеру и к области, где некромантка Хлёрр уничтожила камни Хартии, где затаился Враг – и строит козни против королевства. Худшего места для посещения Ник просто не мог выбрать!
Раздавшийся стук в дверь потревожил ход его мыслей. Парень прикусил губу еще сильнее, до крови, и раздраженно откликнулся:
– Да! Кто там?
– Я! – В мастерскую вбежала Эллимир. – Надеюсь, я не нарушила великий акт творения или что-нибудь в этом роде?
– Нет, – настороженно отозвался Сэмет. Он махнул рукой в сторону верстака и пожал плечами, давая понять, что работа вообще не клеится.
Эллимир с интересом озиралась по сторонам, ведь всякий раз, как она пыталась зайти, Сэм обычно выталкивал ее за дверь. Эту комнатушку в башне Сэм получил в подарок на шестнадцатилетие и с тех пор вовсю ею пользовался. Сейчас два верстака были завалены всякой ювелирной мелочовкой, инструментами и приспособлениями, Эллимир совершенно незнакомыми. Там же валялись несколько фигурок крикетистов, тонкие бруски золота и серебра, мотки бронзовой проволоки, целая россыпь сапфиров и дымился небольшой кузнечный горн, встроенный на место очага.
А еще – повсюду вокруг ощущалась магия Хартии. Поблекшие остаточные изображения знаков Хартии светились в воздухе, лениво скользили по стенам и потолку, гроздьями облепили дымовую трубу. Сэмет явно работал не над бижутерией и не над обещанными теннисными ракетками.
– Ты что такое мастеришь? – полюбопытствовала Эллимир. Некоторые символы Хартии, или, скорее, их потускневшие отражения, обладали огромной силой. Сама она не рискнула бы пользоваться такими знаками.
– Разные штуки, – буркнул Сэмет. – Тебе будет неинтересно.
– С чего ты взял? – ощетинилась Эллимир. Между братом и сестрой привычно всколыхнулась волна взаимных обид.
– Игрушки, – огрызнулся Сэм, демонстрируя крохотного бэтсмена: тот внезапно замахнулся битой – и снова застыл неподвижно. – Игрушки я мастерю! Я понимаю, что для принца это занятие неподобающее, и мне давно пора спать и набираться сил для увлекательного завтрашнего дня с его танцклассами и судом малых сессий, но я… просто заснуть не могу, – устало закончил он.
– Вот и я тоже, – примирительно промолвила Эллимир. Она присела на второй из двух стульев и добавила: – Я очень тревожусь за маму.
– Она сказала, с ней все будет хорошо. Великие Камни исцелят ее.
– На этот раз – да. Ей нужна помощь в ее работе, Сэм, а ты единственный, кто способен ее оказать.
– Знаю, – кивнул Сэм. И, отвернувшись, покосился на письмо Ника. – Знаю.
– Так вот, – смущенно продолжала Эллимир. – Я просто хотела сказать, что сейчас для тебя самое важное, Сэм, – научиться всему, что должен знать Абхорсен. Если тебе требуется больше времени, ты только скажи, и я перекрою твое расписание.
– То есть ты, – Сэм изумленно уставился на сестру, – высвободишь лишнее время за счет Птицы Зари или этих вечерних чаепитий с дурацкими сестричками твоих друзей?
– Они не… – негодующе начала было Эллимир. Затем вдохнула поглубже и начала снова: – Да. Все изменилось. Теперь мы знаем, что происходит. Я и сама стану больше упражняться со стражей. Буду готовиться.
– Готовиться? – нервно повторил Сэм. – Так скоро?
– Да, – кивнула Эллимир. – Даже если мама с папой добьются успеха в Анцельстьерре, неприятностей все равно не избежать. Тот, кто за всем этим стоит, не станет сидеть сложа руки, пока мы препятствуем его планам. Что-то непременно произойдет – и мы должны быть готовы. И ты должен быть готов, Сэм. Это все, что я хотела сказать.
Девушка поднялась и вышла. Сэм оцепенело глядел в пространство. Его загнали в тупик. Ему придется стать настоящим преемником Абхорсена. Ему придется сразиться с Врагом, кем бы он ни был. Этого от него ждут. Все на него рассчитывают.
И Николас – тоже, внезапно осознал юноша. Ему необходимо отыскать Николаса, спасти своего друга прежде, чем тот попадет в беду, потому что никто другой этого не сделает.
Внезапно Сэм преисполнился решимости: он задался целью – и дальше этого предпочитал не заглядывать. Его друг в опасности; нужно поспешить ему на помощь. Он отлучится от «Книги мертвых» и от разнообразных придворных обязанностей всего-то на пару недель. Наверняка он очень быстро отыщет Ника – и доставит его в безопасное место, тем более если возьмет с собой полдюжины королевских стражников. Как уверяла Сабриэль, столкнуться с мертвыми сейчас вероятность невелика, при весеннем-то половодье.
Где-то в глубине души тихий внутренний голос подсказывал: то, что задумал Сэмет, – это на самом деле бегство. Но паренек заглушил этот голос, сосредоточившись на мыслях более важных, и даже не оглянулся на шкафы, в которых хранились книга и колокольцы.
Приняв решение, Сэм задумался о том, как его осуществить. Он знал: Эллимир ни за что его не отпустит. Так что необходимо отпроситься у отца, а это значит – встать надо до рассвета, чтобы застать Оселка в гардеробной.
Глава двадцать седьмаяСэм принимает решение
Вопреки всем своим благим намерениям, Сэм проспал – и пропустил отъезд Оселка из дворца. Надеясь нагнать его в Южных вратах, он сбежал вниз по склону Дворцового холма и промчался по широкой, обсаженной деревьями Звездной аллее, названной так потому, что брусчатка мостовой была инкрустирована крохотными металлическими солнцами. Рядом с ним бежали двое телохранителей, с легкостью выдерживая темп, невзирая на тяжеленные кольчуги, шлемы и сапоги.
Сэм уже завидел впереди замыкающие ряды отцовского эскорта, когда взревели трубы и над толпой раздались ликующие крики. Юноша вспрыгнул на телегу, что застряла посреди дороги, и поглядел вдаль над морем голов. И успел увидеть, как отец его проехал через высокие врата Белизаэра: алый с золотом плащ развевался за его плечами и над крупом лошади, рассветное солнце высветило корону, служившую основанием шлема, – а в следующий миг всадник скрылся в тени арки.
Королевские стражники – четыре десятка высоких и статных мужчин и женщин – ехали впереди и позади короля; сквозь вертикальные прорези в ало-золотых сюрко ярко сверкали кольчуги. Сэм знал: завтра стражники продолжат путь на север, сопровождая кого-то, одетого так же, как Оселок. А настоящий король полетит на юг, в Анцельстьерр, вместе с Сабриэль, чтобы попытаться предотвратить гибель двухсот тысяч невинных человек.
Последний из стражников уже пересек врата, а Сэм все глядел вслед отряду. Движение на северной дороге возобновилось: люди, лошади, телеги, ослики, тележки и тачки, нищие… все текли мимо нескончаемым потоком, но Сэмет ничего не замечал.
Отца он упустил, и теперь ему придется все решать самому.
И даже когда Сэмет перешел на середину дороги и зашагал «против течения» – навстречу толпе, спешащей из города, взгляд его оставался все таким же отсутствующим. Только присутствие двух дюжих стражников, создающих вокруг принца пустое пространство, уберегло его от несчастного случая.
Впервые задумавшись о том, что надо отыскать Николаса, Сэмет уже не мог избавиться от этой мысли. В подлинности письма он не сомневался. А он, Сэм, единственный, кто знает Ника настолько хорошо, что сумеет его отыскать, единственный, кто связан с ним узами дружбы, необходимыми, чтобы сработала поисковая магия.
Сэм – единственный, кто сможет спасти Ника от неведомого зла, что набирает силу вокруг Красного озера.
Но это значит, что Сэму придется покинуть Белизаэр и временно сложить с себя свои обязанности. Парнишка знал: Эллимир ни за что ему этого не разрешит.
Эти мысли и всевозможные их вариации вихрем проносились в его голове, пока принц вместе с телохранителями проходил под одним из гигантских акведуков, питающих город чистейшей талой водой. Акведуки превосходно зарекомендовали себя и в другом отношении. Стремительно текущая вода служила надежной преградой для мертвых, особенно во времена двухвекового междуцарствия.
Слыша над головой глухой рев воды, Сэмет вспомнил и об этом – и ощутил болезненный укол совести. Это ведь ему полагается стать оплотом против мертвых!