– А что… что я должна делать? – пробормотала девушка, усилием воли возвращаясь к увиденному.
– Мы не знаем, – призналась Риэлле. – Мы вот уже несколько лет пытались провидеть окрестности Красного озера, но безуспешно. И тут вдруг мы провидели тебя там, в нижней комнате, потом в видении, которое показали тебе, а потом еще один короткий фрагмент: ты и этот человек в лодке на озере. Все это явно как-то связано, но ничего больше нам не открылось.
– Юноша по имени Николас – ключ к разгадке, – сказала Санар. – Как только ты его отыщешь, мы думаем, ты поймешь, что делать.
– Но с ним некромант! – воскликнула Лираэль. – Они откапывают что-то страшное! Не следует ли нам известить Абхорсена?
– Мы отправили письма, но Абхорсен и король сейчас в Анцельстьерре, они пытаются предотвратить несчастье, по всей видимости связанное с содержимым той ямы. Мы также известили Эллимир и ее соправителя; вероятно, они тоже примут меры, возможно, что и при участии принца Сэмета, преемника Абхорсена. Но что бы они ни делали, мы знаем, что отыскать Николаса должна ты. Я знаю, на первый взгляд это такой пустяк: встреча двух людей на озере. Но это единственное будущее, что нам сейчас дано провидеть, ведь все прочее от нас сокрыто, и только оно и дает нам надежду отвести беду.
Лираэль кивнула. В лице ее не осталось ни кровинки. Слишком много всего произошло, девушка слишком устала и эмоционально измучилась, чтобы справиться с ситуацией. Однако, похоже, ее не просто выгоняют. Ей действительно предстоит совершить нечто важное, и не только ради Клэйр, но во имя всего королевства.
– А теперь необходимо собрать тебя в дорогу, – добавила Санар, явно заметив, что Лираэль совсем обессилена. – Ты хочешь взять что-то такое, что тебе особенно дорого? Или, может быть, мы могли бы дать тебе что-то особенное?
Лираэль покачала головой. Ей отчаянно хотелось взять с собой Шкодливую Псину, но, наверное, это невозможно, если Клэйры ее не провидели. Чего доброго, собака, ее лучший друг, исчезла навеки: чары, давшие ей жизнь, при каких-то обстоятельствах исчерпали себя.
– Наверное, теплую одежду, – прошептала наконец девушка. – И несколько книг. И наверное, мне следует взять те предметы, что я нашла.
– Обязательно, – подтвердила Санар. Ее явно снедало любопытство, что это за предметы. Но она не спросила, а Лираэль очень не хотелось о них говорить. Эти находки все только усложняют. Зачем ей их оставили? Как ими пользоваться там, в большом мире?
– Еще нужно снабдить тебя мечом и луком, – напомнила Риэлле. – Как оно и подобает Дочери Клэйр, отправляющейся в путешествие.
– Мечом я владею неважно, – слабым голосом призналась Лираэль. Как давно она мечтала услышать эти слова, а теперь они для нее – пустой звук. – Зато стреляю неплохо.
Девушка не стала уточнять, что наловчилась управляться с ламинированным коротким луком, какие были в ходу у Клэйр, только потому, что развлекалась, отстреливая в библиотеке крыс. Она пользовалась притупленными стрелами, чтобы ни в коем случае не продырявить книги. Псина охотно приносила стрелы хозяйке, а вот крыс есть отказывалась, разве что Лираэль приготовит их с травами и под соусом, на что девушка, разумеется, говорила решительное «нет».
– Надеюсь, оружие тебе вообще не понадобится. – Эти слова Санар гулким эхом отозвались от стен и прокатились по громадной ледяной пещере.
Лираэль поежилась. Что-что, а эта надежда вряд ли сбудется. Внезапно резко похолодало. Почти все Клэйры уже ушли – тысяча пятьсот пророчиц за каких-то несколько минут, словно их и не было. Остались лишь две вооруженные стражницы: они наблюдали за происходящим из дальнего конца Обсерватории. Одна – с копьем, вторая – с луком. Даже со своего места Лираэль видела: это тоже оружие великой силы, насыщенное магией Хартии.
А задержались они, без сомнения, чтобы проследить, что гостье завязали глаза. Девушка отвернулась, сняла головной платок, медленно и тщательно свернула его в несколько раз. Завязала себе глаза и застыла, дожидаясь, чтобы Санар и Риэлле повели ее под руки.
– Прости, – хором произнесли Санар с Риэлле; голоса их слились воедино. Прозвучало это так, словно близнецы просят у Лираэль прощения не столько за повязку, сколько за всю ее жизнь.
Прошло уже восемнадцать часов с тех пор, как девушка спала и ела в последний раз, когда они дошли до комнатки Лираэль рядом с Палатами Юных. Лираэль едва стояла на ногах от усталости, так что Санар с Риэлле по-прежнему ее поддерживали. Она была настолько измучена, что даже не заметила Киррит, пока та внезапно не заключила племянницу в непрошеные и невыносимо тесные объятия.
– Лираэль! Ну что ты опять натворила! – воскликнула тетя Киррит. Голос ее гулко разносился где-то над головой Лираэль, крепко вдавленной в тетину шею. – Ты еще слишком мала, чтобы отправиться в большой мир!
– Тетя! – запротестовала Лираэль, пытаясь высвободиться. Стыд какой: с ней обращаются точно с девчонкой-малолеткой на глазах у Санар и Риэлле! Как это похоже на тетю Киррит: вечно лезет обниматься, когда это меньше всего уместно, а когда Лираэль так хочется, чтобы ее приласкали, от тети Киррит объятий не дождешься!
– Небось все повторится, как с твоей матерью, – ворчала Киррит, обращаясь не столько к Лираэль, сколько к близнецам. – Уедешь невесть куда, впутаешься невесть во что и невесть с кем. Чего доброго, еще вернешься как она…
– Киррит! Довольно! – оборвала ее Санар, вызвав неподдельное изумление Лираэль. Девушка в жизни не слышала, чтобы кто-либо разговаривал с Киррит так непочтительно. Сама Киррит тоже была глубоко шокирована: она выпустила Лираэль и с достоинством вдохнула поглубже.
– Вы не смеете так говорить со мною, Сан… Ри… кто бы из вас это ни был, – выговорила наконец тетя Киррит, несколько раз переведя дух. – Я – попечительница юных, и здесь распоряжаюсь я.
– А мы в настоящую минуту – Глас Клэйр, – хором возвестили Санар и Риэлле, вскинув жезлы. – Мы облечены властью Девятидневной Стражи. Ты дерзнешь оспорить наше право, Киррит?
Киррит вскинула взгляд, попыталась вдохнуть еще глубже и не преуспела, но словно сдулась, с присвистом выпуская воздух, – как будто на жабу наступили. Она со всей очевидностью признала чужую власть, пусть при этом и пострадало ее достоинство.
– Лираэль, собери пока все, что тебе нужно, – напомнила Санар, касаясь плеча девушки. – Нам нужно поторапливаться: лодка ждет. Киррит, не поговорить ли нам снаружи?
Девушка устало кивнула и направилась к сундуку, где хранилась ее одежда, а остальные вышли в коридор и закрыли за собою дверь. Лираэль, не глядя, пошарила в сундуке, и вдруг рука ее нащупала что-то твердое. Лираэль вытащила находку на свет – и удивленно охнула. Это же та самая, знакомая фигурка видавшей виды собачки, вырезанная из мыльного камня, – Лираэль нашла ее в зале стилкена, а потом, с появлением Шкодливой Псины, статуэтка исчезла.
Лираэль на миг прижала фигурку к груди; сквозь усталость забрезжила слабая надежда. Это, конечно, не Псина собственной персоной, но намек на то, что Псину удастся призвать снова. Улыбаясь, девушка убрала статуэтку в карман чистой жилетки, затолкав поглубже, чтобы нос из мыльного камня не высовывался наружу. Затем в тот же карман спрятала Темное Зеркало, ветряную флейту – в другой карман, а «Книгу памяти и забвения» уложила в небольшую сумку на ремне, словно специально для того сшитую. Заводную сигнальную мышку и свисток девушка оставила на дне сундука. Ведь там, куда она отправляется, помощи от них ждать не придется.
Лираэль разделась и торопливо помылась, мысленно поблагодарив судьбу за то, что в день своего восемнадцатилетия переехала в комнату более просторную и с собственной простенькой ванной. Девушка задумалась, не переодеться ли полностью, чтобы платье не выдавало в ней Клэйру. Но в конце концов снова облачилась в рабочую форму второй помощницы библиотекаря. Ведь это то, кто она есть на самом деле, сказала себе Лираэль. Она честно заслужила право на красную жилетку. И никто не отнимет у нее этого права, даже если она – ненастоящая Клэйра.
Девушка едва успела увязать в плащ кое-какую одежду про запас и задумалась, а пригодится ли ей в конце весны и в начале лета тяжелый шерстяной плащ, как в дверь постучали, а в следующее мгновение в комнату вошла Киррит.
– Я вовсе не хотела говорить гадостей о твоей матери, – смиренно возвестила она с порога. – Я ее очень любила – мою Ариэлле, мою маленькую сестренку. Но она была странная, если ты понимаешь, о чем я, и вечно ввязывалась в неприятности. То и дело что-нибудь да натворит, и… ну… быть попечительницей – работа не из легких, когда приходится всю детвору держать в узде. Может статься, я недостаточно выказывала тебе, как я… ну да, тяжело это – не уметь провидеть, как к тебе относятся другие или как будут к тебе относиться в будущем. Я просто хотела сказать, что я любила твою маму – и тебя тоже люблю.
– Я знаю, тетушка, – отозвалась Лираэль, не оглядываясь и запихивая плащ обратно в сундук. Еще год назад она что угодно отдала бы за эти слова; ей так важно было почувствовать, что она не чужая, что здесь ее дом. А теперь – слишком поздно. Она покидает ледник, точно так же, как ее мать много лет назад, когда она бросила свою дочку, по-видимому, без малейших сожалений.
«Но это все в прошлом, – думала Лираэль. – А прошлое я оставлю позади, я начну свою историю сначала. Мне нет нужды знать, почему ушла моя мать и кто был мой отец. Мне нет нужды знать», – повторила она про себя.
Нет нужды знать.
Лираэль твердила про себя эти слова снова и снова, а мысли ее между тем обращались к «Книге памяти и забвения», что лежала в наплечной сумке, и к флейте, и к Темному Зеркалу в карманах жилетки.
Ей нет нужды знать, что произошло в прошлом. Но в то время как она, в отличие от прочих Клэйр, оставалась слепа к будущему, теперь она отличается от всех и в ином смысле. Что за ирония судьбы: вопреки всем ее надеждам и мечтам, она получила нечто прямо противоположное желанию своего сердца!