Ибо с помощью Темного Зеркала и новообретенного знания она теперь способна провидеть прошлое.
Глава тридцать перваяГолос в листве дерев
Спрятавшись в каких-нибудь ста ярдах от опушки, принц Сэмет распростерся на земле как мертвый, в том самом месте, где рухнул с седла. Одна нога была покрыта запекшейся кровью, черно-алые кляксы забрызгали зеленые листья кустов, трепетавшие на ветру. Лишь при внимательном осмотре выяснилось бы, что раненый еще дышит.
Капустка, оказавшаяся вовсе не такой уж и нервной, благодушно пощипывала травку неподалеку. Иногда лошадка настораживала уши и вскидывала голову, но в целом на протяжении всего долгого дня ничто так и не потревожило ее мирной трапезы.
Ближе к вечеру, когда тени неспешно выползли из-под деревьев и удлинились, сливаясь друг с другом, легкий ветерок развеял жару одного из последних весенних дней. Он пронесся над Сэмом, частично засыпав его листьями, веточками, клочьями паутины, трупиками жуков и невесомо-легкими травинками.
Тоненькая травинка застряла у него в носу и защекотала ноздрю изнутри. Заходила ходуном туда-сюда, но с места не тронулась. Сэм дернул носом раз, другой и наконец оглушительно чихнул.
И проснулся. В первый момент принц решил, что напился вдрызг, а теперь мучается похмельем. Во рту пересохло, и пахло оттуда преотвратно. Голова болела адски, ноги ныли еще сильнее. Похоже, он вырубился в чьем-то саду: ох, стыд-то какой! Так пьян он был только раз в жизни, и повторять этот опыт Сэму не хотелось.
Он попытался было позвать на помощь, но едва с губ его слетело хриплое, жалобное карканье, Сэм вдруг вспомнил, что произошло.
Он убил двух констеблей. Двух человек, которые просто пытались исполнить свой долг. У них наверняка были жены и семьи. Родители, братья, сестры, дети. Поутру эти люди вышли из дому, никак не предполагая внезапной смерти. Вероятно, жены до сих пор ждут их к ужину.
Нет, подумал Сэмет, приподнимаясь на локте и уныло глядя, как алый отсвет заходящего солнца просачивается сквозь листву. Стычка произошла рано поутру. Жены, конечно же, уже знают, что их мужья не вернутся домой.
Сэм медленно, с усилием, сел и отряхнул с одежды лесной мусор. Надо бы и чувство вины с себя тоже стряхнуть, хотя бы на первое время. Это вопрос выживания.
Во-первых, надо отрезать штанину и осмотреть рану. Юноша смутно помнил, что наложил заклинание, которое наверняка спасло ему жизнь, но рана все равно еще свежая и того гляди откроется снова. Надо бы ее перевязать, ведь сил для нового исцеляющего заклинания ему не хватит.
После этого надо попытаться как-то встать. Встать, поймать верную Капустку и углубиться подальше в лес. Странно, что местные констебли его до сих пор не настигли. Разве что он запутал след куда успешнее, чем могло показаться, или, может, блюстители порядка ждут подкрепления, прежде чем отправиться на поиски «некроманта-убийцы».
А если констебли – или, что еще хуже, стража – его сейчас найдут, беглецу придется признаться, кто он такой. А это означает с позором вернуться в Белизаэр и предстать перед судом Эллимир и Джалла Орена. И тогда его удел – бесчестье и опала. Или, возможно, его чудовищное преступление попытаются замять – а это еще постыднее.
И то и другое – просто невыносимо. Как он посмотрит в глаза родителям? Принц живо представил себе их разочарованные лица. А тогда, конечно же, все узнают о его неспособности стать преемником Абхорсена, и родители поймут, что он вообще ни на что не годен.
Лучше просто исчезнуть. Схорониться в лесу до тех пор, пока нога не заживет, и снова двинуться к Закраю, наведя на себя новую обманную личину, ведь Нику наверняка все еще требуется помощь. Ну хоть здесь Сэм не подкачает. Вряд ли, конечно, Ник сумел влипнуть в неприятности более серьезные, нежели удалось Сэму.
Принять решение оказалось проще, чем осуществить его. Капустка, раздувая ноздри, попятилась от хозяина, едва тот попытался ухватить ее за поводья. Лошадке не нравился ни запах крови, ни отрывистые постанывания, когда Сэму случалось ненароком перенести тяжесть тела на раненую ногу.
Наконец принцу удалось загнать Капустку в естественный тупик: три растущих рядом дерева не оставили ей путей к отступлению. Попытка сесть в седло обернулась новым тяжелым испытанием. Едва Сэм перебросил ногу через спину лошади, боль пронзила все его существо – у него даже дыхание перехватило.
А вот и очередная проблема. Быстро темнело, а Сэм понятия не имел, куда податься. Цивилизация со всеми ее благами находилась на востоке, на севере и на юге, но туда принц опасался ехать – по крайней мере, до тех пор пока не будет в силах наложить новую обманную личину на себя и на Капустку. На западе пролегало немало лесных троп – непонятно куда и зачем. Возможно, где-то в глубине леса есть небольшие поселения или одинокие хижины, но и туда направиться было небезопасно.
В довершение всех неприятностей у него оставалась всего одна фляга со вчерашней водой, краюха зачерствелого хлеба и ломоть солонины, его дорожный запас на случай, если понадобится перекусить между гостиницами. Имбирных кексов давно не осталось: Сэм сжевал их по дороге.
Ветер пригнал облака с моря, и начался дождь – легкая весенняя морось, не более, но Сэм, выругавшись, принялся бороться с переметными сумами, пытаясь вытащить плащ. Если в придачу к полученным ушибам и ранам он еще и простудится, непонятно, чем все закончится. «Скорее всего, могилой в лесу, – с горечью подумал принц, – причем не выкопанной человеческими руками, а просто нанесенной ветром кучей опавших листьев и всякого мусора, прикрывающей мои жалкие останки».
Сэм все еще размышлял о столь безотрадном будущем, когда пальцы его, тормошащие плащ, вместо шерстяной ткани почувствовали кожу и холодный металл. Он тут же отдернул руку: кончики пальцев уже похолодели и посинели. Догадавшись, до чего именно он только что дотронулся, Сэм склонился над лукой седла и громко всхлипнул от отчаяния и страха.
«Книга мертвых». Он же запер ее в мастерской! Вот только книга не пожелала остаться дома. Так же как колокольцы. Ему никогда от них не избавиться – даже теперь, когда он ранен и один-одинешенек в глухом темном лесу. Эти предметы вечно станут его преследовать, даже в Смерти!
Сэм уже готов был дать волю слезам, как вдруг из темноты между деревьями раздался голос:
– Ай-яй-яй, малыш-принц заблудился в лесу и горько рыдает? Я-то думал, в тебе больше мужества, принц Сэмет. Ну да я частенько ошибаюсь.
Этот голос подействовал на Сэмета и Капустку как удар тока. Принц разом выпрямился в седле, охнув от боли, и попытался обнажить меч. Капустка, удивленная ничуть не меньше, скакнула вперед и помчалась легким галопом, петляя между деревьями и вовсе не задумываясь ни о всаднике, ни о низко нависающих ветвях.
Конь и всадник мчались так ярдов пятьдесят по меньшей мере: треск веток, крики и ржание сливались в оглушительную какофонию. Наконец Сэмету удалось обуздать Капустку и развернуть ее в том направлении, откуда доносился голос.
Кроме того, Сэм успел вытащить меч. К тому времени почти стемнело, стволы деревьев выделялись пепельно-бледными росчерками в сгущающемся мраке, поддерживая ветви со свисающими подобно тяжелым сгусткам тьмы листьями. Кому бы… чему бы ни принадлежал этот голос, это существо теперь с легкостью к нему подберется, но лучше принц встретит опасность лицом к лицу, нежели будет выбит из седла веткой, в панике удирая куда глаза глядят.
Голос звучал очень неестественно. В нем ощущался привкус Свободной магии – и что-то еще. Это не мертвый – нет, непохоже. Но очень может быть, что стилкен или маргру, элементали Свободной магии: таких время от времени тянет вкусить Жизни. Сэм пожалел, что не прочел книгу Мерхана о сковывании, подаренную ему на день рождения.
В листве ближайшего дерева что-то зашуршало, Сэм вздрогнул, перехватил меч на изготовку. Капустка затанцевала на месте: всадник стиснул коленями ее бока, удерживая на месте. Каждое такое усилие отзывалось в боку невыносимой болью, но Сэм не собирался сдаваться.
Да, точно, на дереве кто-то сидит… карабкается вверх по стволу… вон там… нет, там. Существо скакало с ветки на ветку, подбираясь к Сэму сзади. А может, оно там не одно такое.
Сэм в отчаянии попытался дотянуться до Хартии и извлечь знаки, необходимые для магической атаки. Но он был слишком слаб, и слишком сильно болела свежая рана на ноге. Он никак не мог удержать знаки в голове. Не мог вспомнить нужного ему заклинания.
Может, попробовать колокольцы, в отчаянии подумал Сэм, едва ветви зашевелились снова. Но он не знал, как пользоваться колокольцами против мертвых, не говоря уже о порождениях Свободной магии. При мысли о необходимости воспользоваться колокольцами руки у него затряслись и он снова вспомнил о Смерти. В то же время в груди его всколыхнулась яростная решимость. Сколько бы несчастий на него ни свалилось, он отказывается вот так сразу сдаться, лечь на землю и умереть. Да, ему страшно, но он – принц королевской крови, сын Оселка и Сабриэль, и он дорого продаст свою жизнь – насколько сил хватит.
– Кто зовет принца Сэмета?! – прокричал он, и резкий звук его голоса растревожил тишину темнеющего леса. – Покажись, прежде чем я обрушу на тебя заклинание великой разрушительной силы!
– Оставь этот театральный пафос тем, кто на него падок, – отозвался голос. На ветке высоко над головою Сэма вспыхнули два пронзительно-зеленых глаза, отражая последние отблески солнца. – И считай, повезло тебе, что это всего лишь я. Ты потерял достаточно крови, чтобы приманить парочку хормагантов!
С этими словами с дерева спрыгнул маленький белый котик, оттолкнулся от нижней ветки и приземлился на безопасном расстоянии от Капусткиных передних копыт.
– Моггет! – воскликнул Сэм, ошеломленно глядя на кота сверху вниз и не веря глазам своим. – Ты что тут делаешь?
– Тебя ищу, – отозвался кот. – Казалось бы, это должно быть самоочевидно даже для самого тупоголового принца. Здрасьте, это я, верный слуга Абхорсена. Готов поработать нянькой в любую минуту, только свистните. Где угодно. Пустяки, дело житейское. А теперь давай слезай с лошади и разводи поскорее костер, на случай, если вокруг и впрямь рыщут хормаганты. Запастись провизией у тебя мозгов, конечно, не хватило?