Сэмет ответил не сразу. Усилием воли он отвел глаза от огня и, нахмурившись, скользнул взглядом по спящему Моггету. Теперь, когда стало совершенно ясно, что Николас – в когтях Врага, Сэм понятия не имел, что делать. Отправиться спасать Николаса казалось отличной идеей дома, в безопасности башенной мастерской; там все представлялось таким простым и понятным.
– Нет, в Квайрр ехать нельзя, – произнес он наконец. – Мне кажется, нам надо отправиться в дом – ну то есть в дом Абхорсена. Оттуда я смогу послать вестовых соколов, и мы, мм… запасемся всем необходимым для путешествия. Кольчуги возьмем. Я себе меч получше подберу.
– А еще там безопасно, – обронила Псина, так и буравя глазами Сэма.
Сэм отвернулся, не в силах встречаться с Псиной взглядом. Каким-то непостижимым образом собака читала его тайные мысли. Некая его часть уверяла: он непременно продолжит путь. А другая часть нашептывала, что никуда он больше не поедет. Сэма словно разрывало надвое. Куда бы он ни направился, ему не избежать необходимости выказать себя преемником Абхорсена, и значит, очень скоро его разоблачат как самозванца.
– По-моему, неплохая идея, – одобрила Лираэль. – Дом Абхорсена ведь на Долгих утесах, так? А оттуда мы двинемся на запад, держась подальше от наезженных дорог. А лошади в доме есть? Я-то верхом ездить не умею, но я могу надеть хартийную оболочку, а ты…
– Моя лошадь мертва, – перебил Сэм. В лице его не осталось ни кровинки. – И другой мне не надо!
Юноша резко поднялся и захромал во тьму. Он долго простоял там, пристально глядя на Раттерлин и следя, как на темной глади играет серебристая рябь. Он слышал, как Лираэль и эта ее тварюка в собачьем обличье, такая же несносная, как Моггет, о чем-то тихо беседуют. Слов разобрать не удавалось. Но Сэм знал: речь идет о нем. И просто сгорал со стыда.
– Вот ведь избалованный капризуля! – раздраженно прошептала Лираэль. К таким выходкам девушка просто не привыкла. В ходе своих вылазок она делала, что хотела, а в библиотеке царила строгая дисциплина и четкий порядок подчинения. Сэм, конечно, поделился очень ценными сведениями, но во всех прочих отношениях он тот еще надоеда. – Я просто пыталась придумать какой-нибудь план. Может, нам с ним расстаться?
– С ним, конечно, непросто, – согласилась Псина. – Но на его долю выпали тяжкие испытания; он многое пережил, он вычерпан до дна, он ранен и напуган. Завтра он опомнится, и в последующие дни с ним проблем не будет.
– Надеюсь, – буркнула Лираэль. Теперь, когда она узнала больше про Николаса, и про «Ловушку для молний», и про нападение мертвых на Сэма, она поняла, что ей, по всей видимости, понадобится вся помощь, которой только удастся заручиться. И королевству – тоже. – В конце концов, это его работа, – добавила девушка. – Он же преемник Абхорсена. Мне полагается вернуться на безопасный ледник, а ему – разбираться с Хеджем и этими его раскопками!
– Если только Абхорсен и король не ошиблись насчет планов Хеджа, то никто и нигде не может считать себя в безопасности, – возразила Псина. – И все наследники Крови обязаны защищать Хартию.
– Ох, Псина! – жалобно всхлипнула Лираэль, порывисто обнимая собаку. – Ну почему все так сложно?
– Так уж вышло. – Псина шумно дышала хозяйке в ухо, пытаясь утешить ее. – Но утро вечера мудренее. Придет новый день и принесет с собою новые зрелища и новые запахи.
– И что толку? – проворчала Лираэль. Но все-таки прилегла на землю, подложив под голову тюк вместо подушки. Для одеяла было слишком жарко, пусть с реки и веяло прохладой. Жарко и ужасно влажно, а в довершение удовольствия в воздухе роились комары и гнус. Согласно календарю королевства, лето еще не настало, но погода отказывалась принимать во внимание человеческие расчеты. А освежающей грозы даже не предвиделось.
Лираэль прихлопнула ладонью комара и обернулась: Сэм вернулся и теперь рылся в своей переметной суме. Вот он достал что-то яркое, переливчатое и сияющее. Лираэль села и присмотрелась: в руках у Сэма искрилась инкрустированная драгоценными камнями лягушка. Причем крылатая.
– Я хочу извиниться за свое поведение, – пробормотал Сэм и поставил летучую лягушку на землю. – Эта штука здорово спасает от комаров.
Лираэль даже не пришлось спрашивать, как она действует. Лягушка перекувырнулась спиной вперед и языком подцепила сразу двух особенно крупных, налившихся кровью комаров.
– Оригинально, – сонно буркнула Псина, на миг приподнимая голову над своей уютной постелью – заботливо вырытой в песке ямкой.
– Я ее для мамы сделал, – признался Сэм. Голос его просто-таки звенел жалостью к самому себе. – Это все, на что я гожусь. Мастерить разные хитрые штуки.
Лираэль кивнула, наблюдая, как лягушка сеет смерть среди местной популяции насекомых. Двигалась она без видимых усилий, бронзовые крылышки трепетали часто-часто, точно у колибри, издавая негромкий характерный звук: так гудят плотно закрытые ставни на ветру.
– Моггету пришлось убить ее, – внезапно сообщил Сэм, снова уставившись в огонь. – Мою лошадь. Ее Капусткой звали. Я загнал ее, и она пала. Но я не смог нанести ей последний удар, даже из милосердия. Моггет был вынужден перерезать ей горло, чтобы ее не убили мертвые и не напитались ее жизнью.
– Похоже, выбора у вас не было, – произнесла девушка, испытывая чувство неловкости. – Ну то есть что еще вам оставалось делать?
Сэм молчал, не отрывая взгляда от последних догорающих алых углей, рассматривая оранжевые, черные и алые узоры и образы в золе. Отовсюду доносился приглушенный шум Раттерлин, а еще слышалось свистящее дыхание спящей Псины. Всем своим существом принц ощущал присутствие Лираэль – вот она сидит, совсем рядом, в трех-четырех шагах от него, и ждет, что он скажет.
– Я должен был сделать это сам, – прошептал Сэм. – Но я испугался. Испугался Смерти. Я всегда ее боялся.
Лираэль не находилась с ответом, чувствуя себя еще более неловко. Никто и никогда так не откровенничал с нею прежде, не делился тайнами настолько личными! Девушка не верила ушам своим. Он же сын Абхорсена, более того – преемник Абхорсена! Быть того не может, чтобы он боялся Смерти! Это все равно как если бы какая-нибудь Клэйра боялась Прозрения. Такое просто немыслимо.
– Ты устал, и ты ранен, – наконец произнесла она. – Тебе необходимо отдохнуть. Утром ты встанешь совсем другим человеком.
Сэм развернулся к девушке, но головы по-прежнему не поднимал, избегая встречаться с ней взглядом.
– Ты входила в Смерть, – пробормотал юноша. – Тебе было страшно?
– Да, – призналась Лираэль. – Но я все делала так, как говорится в книге.
– В книге? – Невзирая на жару, Сэма пробрало ледяным холодом. – В «Книге мертвых»?
– Нет, – удивилась Лираэль. Она никогда не слышала о «Книге мертвых». – В «Книге памяти и забвения». Там речь идет о Смерти только потому, что помнящему необходимо войти в Смерть и уже оттуда смотреть в прошлое.
– В первый раз о ней слышу. – Сэм покосился на переметные сумы, словно на раздутые ядовитые железы смертельно опасной змеи. – Мне полагается изучать «Книгу мертвых», а мне даже видеть ее тошно. Я хотел оставить ее дома, но она последовала за мной, вместе с колокольцами. Я… я не могу сбежать от нее, но и смотреть на нее не в силах. А теперь мне, вероятно, понадобится и то и другое, чтобы спасти Ника. Что за чертовская несправедливость! Я же не напрашивался в преемники Абхорсена!
«А я вовсе не просила, чтобы моя мать бросила меня, когда мне исполнилось только пять, я не просила рождаться Клэйрой, лишенной Прозрения», – думала про себя Лираэль. Для своего возраста он недостаточно взрослый, этот принц Сэмет, и, как верно заметила Псина, он устал и он ранен. Простим ему этот приступ жалости к себе. Если мальчишка не встряхнется и завтра, Псина его цапнет. С ней, с Лираэль, это всегда отлично срабатывало.
Так что, вместо того чтобы высказаться начистоту, Лираэль протянула руку и коснулась бандольера, лежащего рядом с принцем.
– А можно мне взглянуть на колокольцы? – попросила она. Лираэль ощущала их скрытую силу, даже пока колокола бездействовали. – А как ими пользоваться?
– В «Книге мертвых» есть все необходимые разъяснения, – неохотно сообщил Сэм. – Но упражняться с ними нельзя. Их можно только использовать по назначению. Нет! Не надо… пожалуйста, не доставай их!
– Я осторожно, – пообещала Лираэль, удивившись его реакции. Сэм побледнел, – в темноте он казался белее простыни, – его била дрожь. – Я в них уже немножко разбираюсь, они же совсем как моя флейта.
Сэм опасливо отодвинулся на несколько шагов. В нем нарастала паника. Если девчонка уронит колокол или случайно в какой-нибудь звякнет, их обоих, чего доброго, швырнет в Смерть. Ему было страшно, отчаянно страшно. И в то же время Сэму внезапно очень захотелось, чтобы Лираэль взяла колокольцы в руки – как будто тем самым каким-то образом разорвется его незримая связь с ними.
– Ну ладно, взгляни, – неуверенно разрешил он. – Если уж тебе так хочется.
Лираэль задумчиво кивнула, проводя пальцами по гладким рукоятям красного дерева и по плотной, натертой воском коже. На нее вдруг накатило непреодолимое желание надеть бандольер и войти в Смерть, чтобы опробовать колокольцы. В сравнении с ними ее флейточка – просто детская игрушка.
Глядя, как пальцы девушки ласкают колокола, Сэм передернулся. Он хорошо помнил, каким холодным, тяжелым бременем они легли на его грудь. Головной платок Лираэль сбился назад, длинные черные волосы рассыпались по плечам. В свете костра лицо ее странным образом преобразилось, в глазах отражались алые блики… у Сэма даже мурашки по спине побежали. Ему вдруг почудилось, будто он видел девушку прежде. Но такое просто невозможно, он ведь в жизни не бывал на леднике, а Лираэль никогда прежде не покидала его.
– А можно мне и на «Книгу мертвых» посмотреть? – спросила Лираэль жадно, даже не пытаясь изобразить равнодушие.
Сэм вытаращился на нее во все глаза. Разум его на миг словно парализовало.