— Уже никто не помнит, как мы жили на исторической родине, странники так давно уже живут на Лирасе, что другой жизни не помнят.
— Я бы хотела попробовать призрачный полет, как думаешь, у меня получится?
— Думаю, да. Сосредоточься. Представь место, куда хочешь попасть. Или человека, к которому хочешь переместиться. Представь не картинкой перед глазами, а почувствуй всем сердцем. Почувствуй это место, запахи, звуки, ощущения. Погрузись в эти чувства.
Слова Андоро будто вводили меня в некий транс. Перед глазами сначала мелькали картинки из Муравейника, потом я отчетливо почувствовала запахи от загонов с животными, услышала бойкие разговоры женщин, работающих под навесом. Их смех и дружеские подначивания. Шум фабрики, запах аптечных трав Владиса. Мир вокруг размылся, цвета посерели и будто выцвели, в следующую секунду смазались в одно пятно, еще миг — и я почувствовала себя ветром, стала легкой и невесомой. Воздушным потоком, который несся вперед. Не переставала чувствовать свою цель — мой дом, мою комнату. Распахнутое окно, Зияна, вытирающая пыль, стараясь при этом ничего не задеть, не переставить, оставить так, как оставила я. Запах весны, никакого снега. Яркие зеленые листочки, молодая изумрудная трава в моем садике. Все это стало приближаться с неимоверной скоростью, показалось, что материя пространства прорвалась, и я очутилась в своем саду. Все именно так, как я и представляла. И зелень, и травка, и теплый ветерок. Вдохнула полной грудью — я дома! Быстро сменила облик, пока никто ничего не заметил и через распахнутые окна-двери вошла в свою комнату.
Меня немного пошатывало от слабости, прошел весь световой день. Но я была очень горда собой! Мой первый призрачный полет удался! Теперь меня никто не удержит насильно, я смогу сама за себя постоять. Я больше не та слабая Вероника, что год назад попала в этот мир, теперь я Фейро́ника Тинтур — призрачная лирана и больше никому не позволю мной помыкать!
— Лира? — у Зияны из рук выпала тряпка, которой девушка сметала пыль. — Как? Откуда?
— Светлого дня, Зияна. Успокойся. Все нормально, это я. Со мной все хорошо, сар Рейнхард меня спас. Теперь все нормально. Присядь, — помогла девушке, потому как она побледнела и грозилась вот-вот свалиться в обморок. — Дыши глубже, вот так.
— Как же это, лира? А где сар Рейнхард? И как вы сюда попали? Никто же не видел.
— Зияна, слишком много вопросов, извини, я не могу пока ответить. Ты посиди, приди в себя, а я пойду поищу Владиса. Ты не знаешь, где он?
— Так знамо где, в аптечной своей целыми днями пропадает. Поначалу вас всё искал, но потом сар Рейнхард сказал, что шейн мешает только и велел ему в Муравейнике оставаться. Сказал, чтобы присматривал тут за всем, чтобы, когда вы вернетесь, тут в исправности все было.
— Сар Рейнхард и тут успел свои распоряжения раздать? — вскинула я бровь.
Прошлась по дому, наполняясь ощущением уюта, комфорта, устроенности. Проникаясь сознанием, что наконец-то я дома. Трогала свои вещи, такие милые сердцу безделушки, дорогие только благодаря связанным с ними воспоминаниям. Тряпичная кукла с вышитыми глазками — подарок Веды в благодарность за свое спасение. Она сшила ее сама и подарила мне, когда я перевезла девочку в Муравейник. Целая россыпь вырезанных из дерева фигурок животных, небольших, каждая размером с ладошку — довольно популярный подарок на новый год, что я получила от жителей Муравейника. Этим фигуркам я отвела небольшую полку в гостиной, специально попросила ее повесить. Новая посуда на кухне, я практически не успела ею воспользоваться — красивые керамические тарелки и чашки для напитков, горшки для приготовления первых блюд. Все такие красивые, чистые. Зияна либо вообще ими не пользовалась, либо хорошо ухаживала. Вся кухня, большую часть которой занимали разросшиеся кусты бахура, блестела чистотой. Растения чувствовали себя превосходно, крепкий темно-фиолетовый ствол, крупные красные листья. Спустилась по ступенькам в подвал с целью проведать и эти растения. За ними тоже ухаживали — отметила с облегчением. Кусты вымахали очень прилично, в горшках каждому стало совсем тесно. Белые листочки цвета не изменили, стебель окреп. Думаю, все растения выдержат пересадку на улицу.
Перед тем как выйти из дома вернулась в кабинет и набросала записку Адриэйну.
«Я в Муравейнике. Со мной все хорошо. Хочу присутствовать на суде над Крегерхом. Скучаю по тебе.»
Не стала дожидаться ответа, может просто не готова была к объяснениям.
Проведя в доме немного времени, я смогла собраться с мыслями, набраться уверенности в себе и готова была выйти к жителям Муравейника. Первым, кого я встретила буквально на пороге неожиданно оказался тегмен владыки.
— Ралион Моркелеб, — смело поприветствовала лирана, — что вы здесь делаете?
Лиран остолбенел. Едва не рассмеялась, увидев его вытянутое лицо.
— Лира, откуда вы взялись? — наконец собрался с мыслями незваный гость.
— Это все же мой дом, и потому я имею право первой услышать ответ на свой вопрос.
— Каан послал меня проследить за стратегически важным производством, имеющим значение для безопасности империи.
— То есть вы приехали на мою фабрику?
— Верно. Лира Фейроника, — лиран взял себя в руки, — я рад видеть вас в здравии. Но все же не понимаю, как вы смогли попасть в Муравейник незамеченной. Везде расставлены дозорные, как вам удалось их миновать?
— Это все же мое поселение, ралион, оставьте мне право на маленькие секреты.
— Но это совсем не маленькие секреты! — возразил Моркелеб. — Ведь вашим путем может воспользоваться еще кто-то.
— Вряд ли, насчет этого вам беспокоиться точно не стоит, моим путем никто не воспользуется. Давно вы гостите в Муравейнике?
— Около десятины.
— Отлично. Значит, экскурсию для вас проводить не нужно? Что ж. продолжайте чувствовать себя как дома. Извините, мне пора, много дел накопилось за время моего вынужденного отсутствия.
— И вы ничего мне не объясните? — вдогонку крикнул лиран.
— Извините, ралион, не сейчас.
Путь мой лежал на фабрику, но я никак не могла туда добраться. На пути то и дело возникали жители Муравейника, обрадованные моим возвращением. Они не задавали излишних вопросов, просто радовались моему возвращению, рассказывали о важных для их семьи событиях, произошедших за время моего отсутствия. Я не могла просто уйти, старалась поговорить с каждым хоть немного. Я заряжалась любовью этих людей, наполнялась уверенностью в том, что все не напрасно. Мне этого не хватало. Чувствовать себя нужной, любимой, значимой. Как я могла отказаться от всего этого, решить прервать свою жизнь, поддавшись сиюминутному порыву?
Был и еще один неожиданный результат от общения с жителями — у меня появилась цель, я решила сама слетать к родителям Рейнхарда и поговорить с лирессой Аргидис — его мамой. Я непременно узнаю, что она видела в своем видении обо мне. Она должна рассказать! Возможно, я смогу найти родителей. Или просто узнать о себе хоть что-то.
— Фейроника! — навстречу бежал Владис. Он схватил меня в охапку, проявляя больше чувств, чем за прошедшие полгода. — Ты вернулась! Как ты? В порядке? Что он с тобой сделал? — Владис вертел меня из стороны в сторону, силясь найти видимые глазу повреждения.
— Владис, я в порядке. Остановись, ради Богов! У меня уже кружится голова.
— Фейроника, как я боялся, что с тобой что-то случится! Знаешь, я вдруг понял, что не могу тебя потерять, просто не согласен и все тут! Ты занимаешь огромный кусок моего сердца, моей души!
— Владис, спасибо, что ты у меня есть! — искренне ответила я, крепко обнимая ольфа.
Сбросив плащ и не выпуская меня из рук, парень взмыл в воздух, унося меня к окраине Муравейника, к огромному раскидистому дереву неподалеку от ручья.
— Что ты творишь? — рассмеялась я.
— Ты ведь не боишься? — заволновался ольф. — Я не причиню тебе вреда, хочу лишь поговорить без свидетелей.
— Полностью тебе доверяю. — Положила голову ольфу на плечо и закрыла глаза.
— Ты должна мне все рассказать, — приземлившись, заявил ольф.
— Я не хочу переживать все заново.
Села, поджав колени к груди, пропуская молодую травку сквозь пальцы.
— Фейроника, — приблизился Владис, — неужели ты не понимаешь, что нужно выплеснуть это из себя? Рассказать кому-то, поделиться, разделить боль. Я помогу тебе, заберу часть боли себе, я чувствую ее, она глубоко, но она тебя мучит.
Светило постепенно закатилось, источником слабого освещения выступали лишь набирающие силу кольца Лираса, потому так легко было расслабиться в полумраке и постараться отрешиться от всего. Владис не торопил меня, сидел рядом и разделял со мной тишину. Мне было так тепло и комфортно, как давно уже не было, и я решилась на рассказ.
— Я ему доверяла. — С тихим вздохом начала я. — Он был напорист в последнее время, но я не боялась, даже представить не могла, что должна его бояться!
— Часто мы не такие, какими кажемся. — Владис приобнял меня за плечи, его красивые кожистые крылья свободно спадали на спину.
— Он был груб. — Я говорила отрывисто, проживая те страшные моменты снова. — Думал только о себе, о своем желании. Он сделал это, Владис! — я заплакала, уткнувшись ольфу в грудь. — Мой первый раз — и такое! Я не хотела, чтобы это было так! Хотела с любимым, с тем, кому буду доверять, с кем смогу разделить… — В слезах выплескивала всю свою боль, что накопилась, все отчаяние, которым ни с кем не делилась. — Я бросилась с обрыва. С огромной высоты. В тот момент мне казалось, что жизнь кончена! Владис, я хотела умереть!
— Кто тебя спас? Это был Рейнхард?
— В тот момент меня спасла я сама.
— Не понимаю, это как?
— Владис, я тебе доверяю. Полностью, правда. Но то, что скажу, это очень важно для меня, и я не хочу, чтобы стало известно, особенно Рейнхарду, вообще лиранам. Поэтому я прошу клятву о неразглашении.
Ольф не задумавшись и на секунду тут же стал произносить слова клятвы: