Но роза в руке – для чего?
Мне слышались долгие звуки,
но я не сбегал во дворы…
И кровоточат мои руки
с той самой январской поры.
Римская империя
Римская империя времени упадка
сохраняла видимость твердого порядка:
Цезарь был на месте, соратники рядом,
жизнь была прекрасна, судя по докладам.
А критики скажут, что слово «соратник» – не римская деталь,
что эта ошибка всю песенку смысла лишает…
Может быть, может быть, может, и не римская – нежаль,
мне это совсем не мешает, а даже меня возвышает.
Римляне империи времени упадка
ели, что придется, напивались гадко,
а с похмелья каждый нарассол был падок —
видимо, не знали, что у них упадок.
А критики скажут, что слово «рассол», мол, не римская деталь,
что эта ошибка всю песенку смысла лишает…
Может быть, может быть, может, и не римская – нежаль.
Мне это совсем не мешает, а даже меня возвышает.
Юношам империи времени упадка
снились постоянно то скатка, то схватка,
то они – в атаке, то они – в окопе,
то вдруг – на Памире, а то вдруг – в Европе.
А критики скажут, что «скатка», представьте, не римская деталь,
что эта ошибка, представьте, всю песенку смысла лишает…
Может быть, может быть, может, и не римская – нежаль.
Мне это совсем не мешает, а даже меня возвышает.
Римлянкам империи времени упадка,
только им, красавицам, доставалось сладко —
все пути открыты перед ихним взором:
хочешь – на работу, а хочешь – нафорум.
Акритики хором: «Ах, «форум»! Ах, «форум»! – вот римская деталь!
Одно лишь словечко – а песенку как украшает!»
Может быть, может быть, может, и римская – ажаль…
Мне это немного мешает и замысел мой разрушает.
Из песен к мюзиклу «Золотой ключик»
Песня папы Карло
Из пахучих завитушек, стружек и колечек
мне помощником под старость и на радость вам
скоро-скоро деревянный выйдет человечек…
Будет с кем мне под шарманку топать по дворам.
И с того, жизнь кого будет плохо складываться,
не возьмем ничего, а научим радоваться.
Ну а тот, кто его обижать осмелится —
пусть он раскошелится! Пусть он раскошелится!
Здравствуй, милый деревянный добрый человечек!
Я вложу в тебя надежду и одежду дам.
Ты спасешь нас от печали, от нужды излечишь…
Будет с кем мне под шарманку топать по дворам!
И с того, жизнь кого будет плохо складываться,
не возьмем ничего, а научим радоваться.
Ну а тот, кто его обижать осмелится —
пусть он раскошелится! Пусть он раскошелится!
Песня Карабаса и кукол
КАРАБАС
Сияет театральный купол,
гостеприимен мой шатер.
Я – властелин счастливых кукол
и полновластный режиссер.
Я покажу вам представленье,
ах, это просто объеденье!
Пусть лопнут от зависти Рим и Париж!
Да здравствует слава, и я, и барыш!
КУКЛЫ
Да здравствует наш Карабас удалой!
Как сладко нам жить под его бородой!
И он – никакой не мучитель,
а просто – наш вождь и учитель!
КАРАБАС
Эй, старики и молодые,
за то, что я творю добро,
гоните ваши золотые,
да не забудьте серебро!
Я покажу вам представленье,
ах, это просто объеденье!
Все кассы открыты. Бесплатно – шалишь!
Да здравствует слава, и я, и барыш!
КУКЛЫ
Да здравствует наш Карабас удалой!
Как сладко нам жить под его бородой!
И он – никакой не мучитель,
а просто – наш вождь и учитель!
Куплеты Карабаса
Считайте меня подлым!
Да, я готов на подлости,
ах, я готов на подлости,
эх, я готов на подлости,
чтоб в трудной потасовке
хватило бы мне бодрости,
хватило бы мне бодрости,
хватило бы мне бодрости!
Зовите меня гадким!
Да, я готов на гадости,
эх, я готов на гадости,
ух, я готов на гадости,
чтоб схапать все богатства
к своей великой радости,
к своей великой радости,
к своей великой радости!
Плевать на унижения!
Да, я готов унизиться,
ох, я готов унизиться,
эх, я готов унизиться,
лишь бы к заветной цели
хоть чуточку приблизиться,
хоть чуточку приблизиться,
хоть чуточку приблизиться!
Поле чудес
Не прячьте ваши денежки по банкам и углам!
Несите ваши денежки, иначе быть беде!
И в полночь ваши денежки заройте в землю там,
И в полночь ваши денежки заройте в землю, где
не горы, не овраги, и не лес,
не океан без дна и берегов,
а поле, поле, поле, поле, поле чудес,
поле чудес в стране дураков!
Полейте хорошенечко, советуем мы вам,
и вырастут ветвистые деревья в темноте,
и вместо листьев денежки засеребрятся там,
и вместо листьев денежки зазолотятся, где
не горы, не овраги, и не лес,
не океан без дна и берегов,
а поле, поле, поле, поле, поле чудес,
поле чудес в стране дураков!
Дуэт лисы Алисы и кота Базилио
Пока живут на свете хвастуны —
мы прославлять судьбу свою должны.
Какое небо голубое!
Мы не поклонники разбоя.
На хвастуна не нужен нож:
ему немного подпоешь —
и делай с ним что хошь!
Покуда живы жадины вокруг —
удачи мы не выпустим из рук.
Какое небо голубое!
Мы не поклонники разбоя.
На жадину не нужен нож:
ему покажешь медный грош —
и делай с ним что хошь!
Пока живут на свете дураки —
обманывать нам, стало быть, с руки.
Какое небо голубое!
Мы не поклонники разбоя.
На дурака не нужен нож:
ему с три короба наврешь —
и делай с ним что хошь!
Какое небо голубое!
Живут на свете эти трое.
Им, слава Богу, нет конца,
как говорится, зверь бежит —
и прямо на ловца!
Песенка таинственных существ над спиленным деревом
Месяца в небе серп золотой.
Люди стареют – лес молодой.
Песня – сегодня, слезы – потом.
Помни об этом, помни о том!
Кто нам, кто нам, кто нам, кто нам
вас заменит, милый друг,
если даже людям тошно
от печалей и разлук?
Что нам, что нам, что нам, что нам
все законы волшебства,
если нету с нами рядом
дорогого существа?
Утро цветы собирает,
полдень амброзию пьет.
Вечер едва отплывает —
черная ночь настает.
Ночь – это добрый наш берег,
наша любовь и жилье.
люди друг другу не верят —
вот и боятся ее.
Много ли нужно нашей семье:
ветви у неба, корни в земле.
Лес наша крепость, полночь – наш дом…
Помни об этом, помни о том.
Кто нам, кто нам, кто нам, кто нам
вас заменит, милый друг,
если даже людям тошно
от печалей и разлук?
Что нам, что нам, что нам, что нам
все законы волшебства,
если нету с нами рядом
дорогого существа?
Песенка Джузеппе
Я обошел весь белый свет:
чудес на свете больше нет.
И, как известно:
не может птицей взвиться еж, и к богачу бедняк не вхож —
давно известно…
А без чудес, мои друзья,
никак нельзя, совсем нельзя,
неинтересно.
Все клады вырыты вокруг,
Бревно запеть не может вдруг.
И, как известно:
киту вовек не быть котом,
коту вовек не быть кротом —
давно известно…
А без чудес, мои друзья,
никак нельзя, совсем нельзя,
неинтересно.
Часы бездействуют – беда,
остановились навсегда.
И, как известно,
навек утерян их секрет.
Чудес на свете больше нет —
давно известно…
А без чудес, мои друзья
никак нельзя, совсем нельзя,
неинтересно.
Давайте придумаем деспота…
Давайте придумаем деспота,
чтоб в душах царил он один
от возраста самого детского
и до благородных седин.
Усы ему вырастим пышные
и хищные вставим глаза,
сапожки натянем неслышные
и проголосуем все – за.
Давайте придумаем деспота,
придумаем, как захотим.
Потом будет спрашивать не с кого,
коль вместе его создадим.
И пусть он над нами куражится
и пальцем грозится из тьмы,
пока наконец не окажется,
что сами им созданы мы.
Чувствую: пора прощаться…
Чувствую: пора прощаться.
Всё решительно к тому.
Не угодно ль вам собраться
у меня, в моем дому?
Будут ужин, и гитара,
и слова под старину.
Я вам буду за швейцара —
ваши шубы отряхну.
И, за ваш уют радея,
как у нас теперь в ходу,
я вам буду за лакея
и за повара сойду.
Приходите, что вам стоит!
Путь к дверям не занесен.
Оля в холле стол накроет
на четырнадцать персон.
Ни о чем не пожалеем,
и, с бокалом навесу,
я в последний раз хореем
тост за вас произнесу.
Нет, не то чтоб перед светом
буйну голову сложу…
Просто, может, и поэтом
вам при этом послужу.
Был наш путь не слишком гладок.
Будет горек черный час…
Дух прозренья и загадок
пусть сопровождает нас.
Арбатский романс
Оле
Арбатского романса старинное шитье,
к прогулкам в одиночестве пристрастье;
из чашки запотевшей счастливое питье
и женщины рассеянное «здрасьте»…
Не мучьтесь понапрасну: она ко мне добра.
Светло иль грустно – век почти что прожит.
Поверьте, эта дама из моего ребра,
и без меня она уже не может.