Но только в действительно настоящую,
До самого неба костром летящую,
Такую, какой и прекрасней нет!
Но разве же есть на земле костер,
Жарче того, что зажгли когда-то
Два сердца с высот Воробьевых гор,
На веки веков горячо и свято?!
О, как я о дружбе такой мечтал
И как был канонами околдован,
Пока не осмыслил, пока не познал
И в чем-то вдруг не был разочарован.
Пусть каждый ярчайшею жизнью жил,
Но в этом союзе, клянусь хоть небом,
Что только один из двоих дружил,
Другой же тем другом высоким не был!
Да, не был. Пусть сложен житейский круг,
Но я допускаю, хотя и туго,
Что к другу приехавший в гости друг
Мог даже влюбиться в супругу друга.
Влюбиться, но смуты своей сердечной
Даже и взглядом не показать,
Тем паче, что друг его, что скрывать,
Любил свою милую бесконечно.
Сердце… Но можно ль тут приказать?
Не знаю. Но если и вспыхнут страсти,
Пусть трудно чувствами управлять,
Но что допустить и как поступать,
Вот это все-таки в нашей власти!
Я гения чту за могучий ум,
За «Колокол», бивший в сердца набатом,
И все же могу я под грузом дум
Считать, что не все тут, быть может, свято.
И надо ли, правды не уроня,
Внушать мне, как высшую из примеров,
Дружбу, в которую у меня
Нету великой и светлой веры.
Ведь дружба – есть чувство, как жизнь, святое,
Так как же уверовать и понять,
Что можно дружить и навек отнять
У друга самое дорогое?!
А вера моя до могилы в том,
Что подлинный друг, ну а как иначе,
Лишь тот, кому твердо доверишь дом,
Деньги, жену и себя в придачу!
Стараясь все мудрое познавать,
Держусь я всю жизнь непреклонных взглядов,
Что классику следует уважать,
Осмысливать, трепетно изучать,
Но падать вот ниц перед ней не надо.
А тех, кто сочтет это слишком смелым
Иль попросту дерзким, хочу спросить:
Желали б вы в жизни вот так дружить?
Молчите? Вот в этом-то все и дело…
Мы идем с тобой, взявшись за руки
Мы идем с тобой, взявшись за руки,
Вдоль бульвара меж тополей.
Я б хотел тебя вскинуть на руки
И нести по планете всей…
Ты смеешься: «Увы, когда-то
Я легка была словно пух…
А теперь не бесплотный дух!
И поднять меня сложновато…»
«Что мне груз! – говорю я. – Милая!
Пусть года по судьбе прошлись.
Только я еще с доброй силою,
Мог тебя б еще вскинуть ввысь!
Впрочем, сколько бы плоть ни весила,
Только надо признаться смело,
Что характер наш, скажем весело,
Иногда повесомей тела…
И, прости за такую фразу,
Только, если зажжен огнем,
Я вздыму тебя ввысь не сразу…
Значит, дело тут только в нем.
А коль так, то во имя мудрости
Ты характер чуть-чуть измени:
Убери из него все трудности,
А все нежности сохрани.
Вот тогда-то мы, взявшись за руки,
Может, станем зари светлей,
И тебя сквозь огни-фонарики
Я уверенно, вскинув на руки,
Пронесу по планете всей!»
Россия начиналась не с меча!
Россия начиналась не с меча,
Она с косы и плуга начиналась.
Не потому, что кровь не горяча,
А потому, что русского плеча
Ни разу в жизни злоба не касалась…
И стрелами звеневшие бои
Лишь прерывали труд ее всегдашний.
Недаром конь могучего Ильи
Оседлан был хозяином на пашне.
В руках, веселых только от труда,
По добродушью иногда не сразу
Возмездие вздымалось. Это да.
Но жажды крови не было ни разу.
А коли верх одерживали орды,
Прости, Россия, беды сыновей.
Когда бы не усобицы князей,
То как же ордам дали бы по мордам!
Но только подлость радовалась зря.
С богатырем недолговечны шутки:
Да, можно обмануть богатыря,
Но победить – вот это уже дудки!
Ведь это было так же бы смешно,
Как, скажем, биться с солнцем и луною,
Тому порукой – озеро Чудское,
Река Непрядва и Бородино.
И если тьмы тевтонцев иль Батыя
Нашли конец на родине моей,
То нынешняя гордая Россия
Стократ еще прекрасней и сильней!
И в схватке с самой лютою войною
Она и ад сумела превозмочь.
Тому порукой – города-герои
В огнях салюта в праздничную ночь!
И вечно тем сильна моя страна,
Что никого нигде не унижала.
Ведь доброта сильнее, чем война,
Как бескорыстье действеннее жала.
Встает заря, светла и горяча.
И будет так вовеки нерушимо.
Россия начиналась не с меча,
И потому она непобедима!
Лунный вечер
Закат хрустально-алый мост
Над речкой воздвигает,
И вверх в сопровожденье звезд
Луна, поднявшись в полный рост,
Торжественно шагает.
Ей все принадлежат сердца
И замки на планете,
А у тебя же ни дворца,
И, кроме одного певца,
Нет никого на свете.
Но это, право, не беда,
Взвей гордость, словно стяг,
Один, он тоже иногда
Уж не такой пустяк!
Готов я верить и любить,
О бедах не трубя.
Одно не знаю: как мне быть?
Какую песню сочинить,
Достойную тебя?
Твои слова, улыбки, взгляд
Я в сердце собирал,
И, встреться мы лет сто назад,
Я так бы написал:
Всегда поэзии полна,
То холодна, то страстна,
Ты – как полночная луна
Таинственно-прекрасна!
А впрочем, и средь наших дней
Горит живая сила:
И горделиво-светлой ей
Ты, с строгой скромностью своей,
Навряд ли б уступила.
Ведь гордо-чистая луна
Средь всех других планет
Одной лишь стороной видна,
Другой как словно нет.
А та, другая, для кого,
Где все темно и строго?
Для неба или для того,
Кто всех дороже. Для него –
Сверхдруга или бога!
Луна одна, и ты – одна.
И знаю я: твой взгляд,
Твоя дневная сторона
И звездно-тайная страна
Лишь мне принадлежат!
И так как в верности своей
Ты, как луна, тверда,
Живи ж средь песен и людей
И ныне, и всегда!
А если вечность обойдет
Капризно стороною
И бабка старая придет
С железною клюкою,
Ну что ж, не нам белеть, как снег!
Мир вечен – как замечено.
Как горы, как движенье рек.
В моих стихах тебе навек
Бессмертье обеспечено!
Я встретил тебя в апреле
Я встретил тебя в апреле
И потерял в апреле.
Ты стала ночной капелью и шорохом за окном,
Стала вдоль веток-строчек
Чутким пунктиром точек,
Зеленым пунктиром почек в зареве голубом.
Тучек густых отара
Катится с крутояра.
Месяц, зевнув, их гонит к речке на водопой.
Скучное это дело
Давно ему надоело,
Он ждет не дождется встречи с хохочущей зарей.
А наши с тобой апрели
Кончились. Отзвенели.
И наши скворцы весною не прилетят сюда…
Прощанье не отреченье,
В нем может быть продолженье.
Но как безнадежно слово горькое: «Никогда!..»
Прямой разговор
Л. К.
Боль свою вы делите с друзьями,
Вас сейчас утешить норовят,
А его последними словами,
Только вы нахмуритесь, бранят.
Да и человек ли в самом деле
Тот, кто вас, придя, околдовал,
Стал вам близким через две недели,
Месяц с вами прожил и удрал.
Вы встречались, дорогая, с дрянью.
Что ж нам толковать о нем сейчас?!
Дрянь не стоит долгого вниманья,
Тут важнее говорить о вас.
Вы его любили? Неужели?
Но полшага – разве это путь?!
Сколько вы пудов с ним соли съели?
Как успели в душу заглянуть?!
Что вы знали, ведали о нем?
То, что у него есть губы, руки,
Комплимент, цветы, по моде брюки –
Вот и все, пожалуй, в основном?!
Что б там ни шептал он вам при встрече,
Как возможно с гордою душой
Целоваться на четвертый вечер
И в любви признаться на восьмой?!
Пусть весна, пускай улыбка глаз…
Но ведь мало, мало две недели!
Вы б сперва хоть разглядеть успели,