И вот, на последнюю репетицию я во всей этой красоте пришла. Ритка-кучер тоже здорово оделась – отцовы штаны в валенки засунула, красным кушаком подпоясалась. А на голову напялила кепку чью-то, и на девчонку-то перестала быть похожа.
Лошадки Галя, Катя и Лида все пришли в марлевых платьях. Они ходили до школы в один детский сад и там снежинками наряжались. И вот как раз платьица снежинок пригодились – белые получились лошадки. А на ногах – белые носочки поверх школьных ботинок. Одним словом, все в тон.
Переплели они руки, как будто не лошадок изображают, а танец маленьких лебедей. Ритка на них нитку накинула, а я уже приготовилась расцветать. И тут открылась дверь и заявилась на репетицию Митрофанова Татьяна, и замерли мы все, а особенно замерла учительница. Митрофанова Татьяна была одета в настоящую балетную пачку. На ногах – настоящие пуанты с пробковым носком. А на голове у нее горел-переливался кокошник, настоящий царский кокошник, откуда она его только взяла в своей Сызрани ехидной.
И затанцевала она на пробковых пальчиках в мою сторону, чтоб меня с трона моего скинуть, затмить своей красотой. И у нее все получилось. Расцветала она плавно, пальчиком на руке щеку подпирая, и было даже страшновато, что сейчас эта лебедушка оторвется от пола на своих пуантах и улетит в небо вместе с настоящим кокошником.
Учительница заволновалась, сразу ее любушкой назначила. А мне велела лучше новое стихотворение выучить и в своем платье гороховом его весело всем прочитать.
Почему я до сих пор помню свое горе, слезы безутешные? А бабушка все гладила меня по голове и говорила, чтоб я на эту Митрофанушку внимания не обращала и что великий русский писатель Фонвизин самого глупого героя своего бессмертного произведения «Недоросль» недаром тоже Митрофанушкой назвал.
Потом мы с бабушкой стали такое стихотворение мне подбирать, чтоб корона наша не пропала. И подобрали про царевну.
В день утренника вдруг оказалась у Ритки-кучера болезнь – свинка. Она с соседской девчонкой играла и не знала, что свинкой от нее заразится. И остались лошади без кучера. Учительница быстрей ко мне – выручай. Кудряшки мои под Риткину кепку засовывать стала да красным кушаком голубое платьице подпоясывать. Ну, ладно, думаю – кучером, так кучером.
Сидят все наши мамы и бабушки в зале – чуда ждут. Моя бабуля особенно, волнуется, чтоб я про царевну слова не спутала. Занавес открывается, учительница на кружочки бумажные дует – снежок полетел, ложкой об тарелку – бубен зазвенел, мы зашли и поскакали в сторону Митрофановой. А Танька эта сызраньская, принцесса самозваная, давай на пальчиках кружиться – вот сейчас ее кучер заберет и в снежную даль умчит.
И тут я как запою во весь голос совсем другие слова – что белый снег летел, летел, я ехать к милой расхотел. И повернула своих удивленных лошадок в другую сторону. А Митрофанушка долго еще кружилась на пальчиках, никому не нужная.
Учительница стояла вся красная – может, дула на кружочки слишком сильно. Родители хлопали, Митрофанушка убежала в класс рыдать. А я корону свою напялила, выскочила на сцену и про царевну стихотворение без запинки прочитала. Все смеялись и хлопали, и бабушка говорила, что в доме растет артистка. Факт.
Билет в Кремль на елку был один на весь класс. Я случайно его видела до утренника на столе у учительницы и заметила в уголке бледную надпись карандашом – Ларисе Рубальской. Мы даже с бабушкой по секрету радовались, что я в Кремле окажусь.
Бабушка в «Вечерке» читала, что подарки будут там не просто в бумажных пакетах, а в пластмассовых красных звездах. И я брату младшему, Валерке, обещала, тоже по секрету, все потом поделить.
Митрофанушка потом с этой красивой звездой пластмассовой две недели в школу приходила. И ни с кем не поделилась.
А я и без этой елки кремлевской не пропала, зато бабушка записала меня в Дом пионеров, в театральный кружок. И я там роли главные и неглавные играла. И однажды даже партнера противного героя.
А как эту учительницу звали, я и сейчас помню. Но называть ее имя не собираюсь. Пусть Митрофанушка про нее книжки пишет.
Как недавно, как давно
Как недавно это было, как давно,
Цвет акаций осыпался, как в кино.
На ветру летели стайкой лепестки,
И ложились в теплый ковш твоей руки.
А потом ты опрокинул этот ковш,
И над нами прошумел цветущий дождь.
Ты, как маленький, зажмурился смешно,
Как недавно это было, как давно.
Я с тех пор почти забыла голос твой,
Торопливый звук шагов по мостовой,
Все засыпал облетевший белый цвет,
Не засыпал только память прежних лет.
Лет, когда цветы летели, как в кино,
Лет, когда ты так зажмурился смешно,
И когда ты приходил, и так любил,
И когда ты вдруг ушел и все забыл.
Хочешь, я тебя прощу,
Хочешь, снова в жизнь впущу,
Хочешь, сам меня обратно позови.
Дверь, как раньше, затвори,
Нежных слов наговори
О своей, так и не сбывшейся любви.
Сколько весен пролетело с этих пор,
Облетал и снова цвел наш старый двор,
Где с тобой тогда мы были так близки,
А сейчас к другим слетают лепестки.
Цвет акаций так недолог, ну и пусть,
Я с тобой узнала, что такое грусть,
Поняла с тобою, что такое боль,
И какой бывает горькою любовь.
Эстрада прошлых лет
В жизни перемены неизбежны,
Уплывают вдаль года.
Память возвращает с грустью нежной
Нам былое иногда.
Голубой квадратик КВНа,
Линзой увеличенный слегка.
Голоса забыто-незабвенно
Долетают к нам издалека.
Но сегодня нам не взять билет
На концерт эстрады прошлых лет.
И эстрадный звездный небосклон
Звездами другими заселен.
Но былое в сердце постучит,
И знакомый голос зазвучит,
И проложит память новый след
На концерт эстрады прошлых лет.
В старом парке ракушка эстрады
Нас тянула, как магнит.
Тот, кто постоял с кумиром рядом,
Становился знаменит.
Шутки наизусть запоминали,
Голосам старались подражать.
Все про жизнь своих кумиров знали,
К дому их ходили провожать.
Но былое в сердце постучит,
И знакомый голос зазвучит,
И проложит память новый след
На концерт эстрады прошлых лет.
Учитель рисованья
В этот день по расписанью
Первым было рисованье.
К нам пришел учитель новый,
Симпатичный и суровый.
Все девчонки в нашем классе
Стали вдруг ресницы красить,
Все альбомов накупили,
А другое все забыли.
Учитель рисованья,
Вы не подозревали,
Что вы заколдовали
Весь наш недружный класс.
При чем здесь рисованье,
При чем здесь воспитанье,
Вы ничего не знали,
А мы влюбились в вас.
Все кончается когда-то,
Оказалось – вы женаты,
И текли в альбомы слезы
На пейзажи и на розы.
Мы узнали обо всем,
Очень грустно стало.
С белых вишен за окном
Детство облетало.
Кенгуру
У кенгуру с утра плохое настроенье,
У кенгуру с утра не ладятся дела.
И кенгуру с утра в газету объявленье
Об этом очень грустное дала:
Помогите кенгуру,
Потому что поутру
Кенгуру в своем кармане
Обнаружила дыру.
А дикобраз с утра в хорошем настроенье,
А дикобраз с утра уладил все дела,
И дикобраз с утра, увидев объявленье,
Решил, что кенгуру нужна игла.
Помогите кенгуру,
Потому что поутру
Кенгуру в своем кармане
Обнаружила дыру.
И дикобраз спешит на выручку подруге.
Характер у него колючий, но не злой.
Известен дикобраз как мастер на все руки,
Дыру зашил он собственной иглой.
Помогите кенгуру,
Потому что поутру
Кенгуру в своем кармане
Обнаружила дыру.
И кенгуру теперь в хорошем настроенье,
Спасен от сквозняков детеныш кенгуру.
Ненужное уже, слетело объявленье
И бабочкой кружится на ветру.
Помогите кенгуру,
Потому что поутру
Кенгуру в своем кармане
Обнаружила дыру.
Летучая почта
Под самую ночку сгустился туман.
Летучая почта, летучий роман.
Ваш взгляд мимолетный, пленительный бал,
От жизни походной гусар так устал.
Ах, пол-листочка,
Пылкая строчка.
Короткая ночка,
Летучая почта.
Ах, шелест муара и запах духов,
На память вам пару в альбомчик стихов.
Любовь? Ну конечно, куда ж без любви?
Гусарская нежность с шампанским в крови.
Ах, пол-листочка,
Пылкая строчка.
Короткая ночка,
Летучая почта.
Качнет занавеску впорхнувший рассвет.
Не время, не место для пылких бесед.
В дорогу из ночи позвал барабан…
Летучая почта, летучий обман.