К Питту подошел врач и положил руку ему на плечо.
— Сомневаюсь, что у больного есть силы для разговора.
Голова Басса слегка повернулась в сторону Питта, и он сделал слабый жест рукой.
— Подойди ближе, Дирк, — хрипло прошептал мужчина.
Врач пожал плечами, уступая воле адмирала.
— На всякий случай я буду рядом, — сказал он, вышел в коридор и закрыл дверь.
Питт придвинул к постели стул и наклонился к Бассу.
— Снаряд, снаряженный Быстрой Смертью, — сказал Питт. — Как он себя ведет после выстрела?
— Центробежная сила… система нарезов.
— Я понял, — тихо ответил Питт. — Спиральная нарезка внутри пушки придает снаряду вращение в полете, вызывая центробежные силы.
— Активирует генератор… а тот, в свою очередь, включает маленький радиолокационный высотомер.
— Должно быть, вы имеете в виду баровысотомер?
— Нет… баровысотомер не будет работать, — прошептал Басс. — Тяжелый снаряд имеет высокую скорость и плоскую траекторию… она слишком низкая, чтобы баровысотомер давал точные измерения… здесь необходим радар, чтобы получать отраженный сигнал от земли.
— Но едва ли радиолокационный высотомер выдержит большие перегрузки, которые возникают при выстреле из пушки, — сказал Питт.
Басс слабо улыбнулся.
— Я сам его сконструировал. Уж поверь на слово… прибор выдерживает стартовые перегрузки после подрыва.
Адмирал закрыл глаза и некоторое время лежал совершенно неподвижно, измученный долгим разговором. Хейди шагнула вперед и положила руку на плечо Питта.
— Быть может, вам лучше зайти днем.
Тот покачал головой.
— Тогда будет слишком поздно.
— Вы его убьете, — сердито сказала Хейди, и ее глаза наполнились слезами.
Рука Басса переместилась на несколько дюймов и сжала запястье Питта. Адмирал открыл глаза.
— Мне нужна минута, чтобы перевести дыхание… Не уходи… это приказ.
Хейди увидела боль сопереживания в глазах Дирка и отступила в сторону. Он снова наклонился над адмиралом.
— Что происходит потом?
— После того как снаряд проходит наивысшую точку и начинает снижаться, всенаправленный индикатор высотомера начинает сообщать о падении высоты…
Басс смолк, Питт терпеливо ждал продолжения.
— На высоте в тысячу пятьсот футов раскрывается парашют. Он замедляет спуск снаряда и активирует небольшое взрывное устройство.
— На высоте в тысячу пятьсот футов раскрывается парашют, — повторил Питт.
— На высоте в тысячу футов срабатывает взрывное устройство, и бомбы малого калибра, содержащие Быструю Смерть, разлетаются во все стороны.
Питт откинулся на спинку стула и задумался над описанием действия снаряда, какое дал ему адмирал. Он заглянул в тускнеющие глаза Басса.
— И еще один вопрос. Сколько времени проходит между срабатыванием парашюта и подрывом?
— Слишком давно… не помню.
— Пожалуйста, попытайтесь, — попросил Питт.
Адмирал явно уходил. Он отчаянно пытался заставить свой мозг работать, но тот ему уже не повиновался. Потом его лицо разгладилось.
— Я думаю… не уверен… тридцать секунд… скорость снижения примерно восемнадцать футов в секунду…
— Тридцать секунд? — сказал Питт, надеясь получить подтверждение.
Пальцы перестали сжимать запястье Питта, и рука Басса упала на простыню. Его глаза закрылись, он погрузился в кому.
ГЛАВА 55
Единственное повреждение, полученное «Айовой» после столкновения с «Молли Бендере», состояло в царапинах на носу. Фокс даже не почувствовал удара. Он мог бы избежать трагедии, если бы резко повернул руль налево, но тогда корабль покинул бы глубокую часть фарватера и сел на мель.
Капитан нуждался в каждом дюйме между корпусом «Айовы» и дном реки. Месяцы работ, тысячи тонн ненужной стали, снятой с корабля, превратили его из боевого линкора с осадкой в тридцать восемь футов в судно с осадкой в двадцать два фута, что давало Фоксу совсем небольшой запас. Могучие лопасти винтов уже задевали речной ил, темная полоса которого на мили тянулась за «Айовой».
Бесчисленные плавания Фокса вверх и вниз по реке в темноте, когда он прислушивался и оценивал каждый звук, мысленно отмечал каждый буй, каждую мель, теперь приносили плоды. Сквозь слабеющую метель уже был виден освещенный буй посреди канала острова Святого Клемента, а еще через пару минут раздался погребальный звон его колокола. Капитан обрадовался, словно это был старый добрый друг. Он поочередно вытер потеющие ладони о рукава. Начиналась самая трудная часть пути.
С того момента, как корабль отошел от причала, Фокс тревожился из-за мелководья в шестимильной части реки, состоящей из лабиринта узких песчаных перекатов, в которых мог застрять киль «Айовы», всего в нескольких милях от конечной цели.
Он оторвал одну руку от штурвала и взял микрофон.
— Постоянно измерять глубину и докладывать мне результаты.
— Есть, капитан, — послышался ответ по рации.
Тремя палубами ниже два чернокожих члена команды Фокса по очереди выкрикивали показания модифицированного эхолота. Они сообщали глубину в футах, а не в привычных морских саженях[19].
— Двадцать шесть футов…. Двадцать пять… двадцать четыре с половиной.
Они подошли к самым опасным мелям, и огромные руки Фокса с такой силой сжали штурвал, что казалось, будто их уже ничто не сможет от него оторвать.
В машинном отделении Эмма делал вид, что помогает крошечной команде, которая удивительным образом управляла огромным кораблем. Все они отчаянно потели, но выполняли работу, которую обычно делало в пять раз больше человек. Конечно, отсутствие двух двигателей помогло, но оставалось очень много всего, ведь им предстояло играть роль не только механиков, но и артиллеристов — когда придет время.
Эмма никогда не был склонен к физическому труду, поэтому он приносил бутыли с водой. В этом окутанном паром аду никто не обращал внимания на незнакомое лицо. Все с благодарностью принимали воду и делали по несколько глотков, чтобы восстановить потерю жидкости, — пот продолжал струями бежать по их телам.
Они работали вслепую, не имея ни малейшего представления о том, что происходит за стальным корпусом или куда идет корабль. Фокс объяснил, что им предстоит короткое тренировочное плавание, чтобы проверить работу двигателей и сделать несколько пробных выстрелов из главных пушек. Они думали, что корабль вышел из залива и направляется в Атлантику. Вот почему они были ошеломлены, когда корпус внезапно задрожал и начал протестующе скрежетать у них под ногами.
«Айова» атаковала мель. Взбаламученный ил существенно замедлил скорость корабля, но он все еще продолжал движение.
— Полный вперед! — последовала команда с мостика.
Два массивных вала ускорили вращение, и все 109000 лошадиных сил взялись за работу.
На лицах людей из машинного отделения появилось смущение и замешательство. Они думали, что плывут в глубоких водах океана.
— Капитан, мы сели на мель? — закричал Чарльз Шаба, старший механик.
— Да, мальчуган, мы задели отмель, не показанную на карте, — уверенно прозвучал голос Фокса. — Еще немного, и все будет в порядке.
Шаба не разделял оптимизм капитана. У него сложилось впечатление, что корабль с трудом ползет вперед. Палуба под ногами вибрировала, двигатели надрывались. Наконец он почувствовал, что их ритм стал более равномерным, словно винты вновь заработали в чистой воде. Через минуту прогремел голос Фокса:
— Скажи ребятам, что все в порядке. Мы вышли на чистую воду!
Команда перешла в обычный режим работы, на лицах появились облегченные улыбки. Один из смазчиков затянул всем знакомую песню, и они хором запели под аккомпанемент огромных гудящих турбин.
Эмма не стал присоединяться к ним. Только он знал всю правду относительно путешествия «Айовы». Через несколько часов все окружающие его люди будут мертвы. Они могли бы получить отсрочку, если бы плоское дно «Айовы» застряло на отмели. Но все сложилось иначе.
«Фокс счастливчик, — подумал Эмма. — Ему дьявольски везет. Пока».
ГЛАВА 56
Президент сидел в конце длинного стола для совещаний в помещении, расположенном на глубине в триста футов под Белым домом, и смотрел в глаза Дейлу Джарвису.
— Ты и сам прекрасно понимаешь, что мне совсем не нужен кризис в последние дни моей администрации, в особенности кризис, который не может подождать до утра.
Джарвис чувствовал усиливающееся напряжение. Президент славился своим вулканическим темпераментом, и Джарвис не раз видел, как знаменитые усы, услада политических карикатуристов, буквально вставали торчком от гнева. Джарвису было нечего терять — если не считать своей должности, — поэтому он сразу перешел в контратаку.
— Не в моих привычках прерывать ваш сон, сэр, или военные сны объединенного комитета начальников штабов без веских на то причин.
— Я думаю, Дейл имеет в виду… — начал министр обороны Тимоти Марч и смолк.
— Я имею в виду, — продолжал Джарвис, — что где-то в Чесапикском заливе сейчас находится отряд безумцев с биологическим оружием, которое способно уничтожить все живые существа в большом городе и продолжать их уничтожать в течение многих и многих поколений.
Генерал Куртис Хиггинс, председатель объединенного комитета начальников штабов, с сомнением посмотрел на Джарвиса.
— Я не знаю об оружии такой огромной силы. Кроме того, химическое оружие в нашем арсенале нейтрализовано и уничтожено много лет назад.
— Это чушь, которой вы кормите средства массовой информации, — резко ответил Джарвис. — Но каждый, кто находится здесь, знает, что все обстоит иначе. Правда в том, что армия не прекращала разрабатывать и накапливать химико-биологическое оружие.
— Успокойтесь, Дейл. — Усы президента, который испытывал извращенное удовольствие, когда его подчиненные начинали ссориться, не могли скрыть улыбку.
Он небрежно откинулся назад и положил ноги на ручку кресла, чтобы разрядить обстановку.