Этари нещадно ухмыльнулся.
– Но ты чужая. Кто же ты?
Тяжелый, глубокий вздох Арина отвлек лишь на миг, а потом…
– Она со мной, – внезапно заявил он.
Некоторое время мы продолжали смотреть друг на друга – я на Этари и на Норио, они на меня, – но потом господин оторвал взгляд и повернул голову к Арину. Последний был собран и сосредоточен, серьезен, но все же спокоен. Этари смотрел на него, требуя объяснений.
– Она была со мной, – продолжил Арин. – Поэтому и пошла спасать меня.
– Но…
Арин ухмыльнулся.
– Ну, подумай сам: шла битва, настоящая схватка, а она внезапно бросилась именно ко мне. С чего бы она это сделала, если бы мы были незнакомы? – уверенно говорил Арин. – Вы сами правильно заметили: если бы она хотела проникнуть в дом Онэро тихо и тайно, то она бы не стала привлекать внимания.
– На ней были одежды клана, – заметил Норио, не доверяя словам Арина.
Этари выглядел по-другому, его первичная враждебность чуточку изменилась. Значит, вот почему он хотел держать меня подальше от Арина: он меня уже тогда подозревал. Но Норио продолжал допрашивать слуг и, пока не убедился наверняка, с обвинениями не пошел. Норио хорош. Это неудивительно.
Арин ухмыльнулся.
– Действительно ли? – уточнил он. – Серая накидка? Это ведь даже не форма слуг.
– Но почему она серая?
– Выйди на рынок, погляди, сколько носит ярких одежд простой люд! Думаешь, так легко нам заполучить цветные ткани?
– Это не доказывает, что…
– Арин, – Этари перебил своего верного слугу, – ты действительно ручаешься за нее жизнью?
Этот вопрос прозвучал неоднозначно. Сделала глубокий, тяжелый вдох, пытаясь сохранить хладнокровие.
– А почему ты сомневаешься? – спокойно парировал Арин. – Зачем мне лгать?
– Чтобы защитить ее?
Арин ухмыльнулся.
– Если твои догадки верны и я ее совсем не знаю, зачем мне защищать незнакомку? – Молчание. – Она со мной, Этари.
– И почему же она с тобой, Арин? – как-то более жестко потребовал Этари. – Она ведь тебе не сестра, так ведь?
– Не сестра, – подтвердил Арин.
– Но вы не женаты. Не думаешь, что подвергаешь ее репутацию опасности, путешествуя с ней так?
– Не думаешь, что именно поэтому я и не кричал на всех перекрестках о наших отношениях? – снова уверенно отвечал Арин. – У нас сложное прошлое. Я бы даже сказал – запутанное. Но обсуждать его ни с кем не намерен. Главное, что тебе нужно знать: я ручаюсь за нее жизнью. В моей верности ты же не сомневаешься, так ведь?
Шоколад в его глазах стал горьким – Этари даже поморщился, словно ощутил этот вкус. Проглотил несдержанность и негодование.
– В твоей верности я не сомневаюсь, – заверил Этари. – И никогда не стану.
– Значит, вопрос решен, – не спросил – твердо закрыл тему Арин.
На несколько минут повисла гнетущая тишина. Этари и Арин мерились взглядами. Норио оценивал обстановку и смотрел на каждого из нас. Тяжелее всего было, когда он смотрел на меня, но я старалась разглядывать миску Арина, делая вид, что со всем согласна.
Норио знал, что прав, и он был прав. К моему сожалению. Да, я действительно ставила на то, что, спасая Арина, заслужу доверие. Но то был Этари, и с ним у меня получилось осуществить задуманное. Однако Норио был слишком беспристрастен и сам бы положил жизнь, чтобы защитить своего господина. И именно поэтому он почти докопался до правды.
– Хорошо, – заключил Этари и спешно поднялся на ноги. Я не смогла скрыть глубокого вдоха. – Выздоравливай поскорее.
– Благодарю, – кивнул Арин и даже подарил в ответ очень холодную, как морозное утро, улыбку.
Этари еще несколько секунд пытался поймать иные эмоции, сомнения, хоть что-нибудь, что могло бы выдать ложь. Но Арин был решительно уверен в своей правоте, и ничто не могло поколебать эту уверенность.
Этари и Норио ушли, оставив нас в тишине серого дня. Небо снова стало хмурым, единственные возможные проблески окончательно проиграли эту битву за небосклон. Я ждала. Вопроса, осуждающего взгляда, любой очевидной эмоции, которая должна была последовать.
Но Арин… Он внезапно улыбнулся мне и заглянул с мягким теплом в мои глаза.
– Завтрак был очень вкусным, – признался он. – Ты сама его готовила, так ведь?
В горле застрял ком, пришлось сморгнуть навернувшиеся слезы. Арин не торопил меня, а главное – он все понял верно; он знал, что я не была служанкой в доме Онэро и проникла сюда под предлогом. Но не задавал вопросов, потому что, какие бы цели я ни преследовала, он во мне ничуть не сомневался и не собирался лезть туда, куда я его не звала. По крайней мере, пока.
– Прости, но… не совсем, – призналась несмело. – Я не очень хорошо готовлю, но повара на кухне меня этому учат.
Арин понимающе качнул головой.
– Это хорошо, – заявил он. – Не терпится попробовать твои блюда. Даже сейчас они вкусны, потому что ты мне их приносишь.
Он снова улыбнулся, а я с трудом сдержала взрыв эмоций, каким меня накрылоло, когда я приняла его улыбку.
– Я… – должна была сбежать хотя бы ненадолго, – отнесу посуду и вернусь. Нужно сменить повязки.
– Хорошо, – будто бы не обращая совершенно никакого внимания на перемену в моем настроении, кивнул Арин. – Я буду ждать.
Закрыв за собой дверь, я сделала несколько вдохов, а затем поспешила на кухню. Нужно было выглядеть непринужденной, расслабленной, словно ничего и не случилось.
Но на самом деле – случилось.
Я даже за угол не успела завернуть, как услышала тихий разговор. Он предназначался для меня, поэтому я все и услышала.
– Следи за ней и каждым ее шагом, – отдавал приказ Этари. – Все, что она делает, куда ходит, с кем общается, рассказывай мне обо всем.
– Да, господин, – согласился страж, а потом Этари ушел вместе с Норио, оставляя меня с грузом подозрений и расстройств.
Понятно, что Арин меня защищал; другое дело, что он делал это слишком решительно. Что же, как и в случае с тайным слугой, который втихаря поливал соленым раствором миндальное дерево, воспользуюсь собственным советом: подожду.
Несмотря на явный неприятный осадок после разговора с Этари, возвращение к Арину было исцелением моей души. Он не задавал вопросов, ничего не уточнял, вообще не затрагивал эту тему. Он улыбался мне, старался отвлечь. После всего он пытался поднять мне настроение.
И что самое приятное – у него получалось.
Невзирая на то, что он снова пострадал и потерял много крови, то ли лекарства помогали совместными усилиями, то ли Арин был сильнее, чем могло показаться, он шел на поправку очень быстро. Уже на следующий день он вновь попросился погулять, но мы ограничились пока одним кругом по веранде.
Я усадила его у входа и накрыла одеялом. Солнце сегодня просвечивало сквозь пелену тонких облаков, те, словно вуалью, укрывали небо. Было прохладно, но не с Арином.
– Если больше никто не станет его травмировать, миндаль выживет, – успокаивал он, решив, что мои возможные тревоги могли касаться дерева. – А уж я постараюсь за этим проследить как следует, не сомневайся. Пусть и осень на дворе, но будь уверена: следующей весной мы будем точно так же сидеть здесь и наблюдать за тем, как эти самые веточки расцветают.
Он улыбнулся так уверенно, что я ни на секунду не усомнилась в его словах. Каждый раз, когда Арин так делал, я улыбалась в ответ и хотела провести вечность, наблюдая за его улыбкой.
– Кажется, господин Рэн угомонился, но не думаю, что это продлится долго, – заметила я. – Впрочем, ты прав: мы ему не позволим. Сейчас уже холодно, может, он замерз, поэтому не приходит?
Я ухмыльнулась, Арин похихикал, а потом приподнял одеяло и поманил меня к себе. Я и правда чуточку замерзла, но этот жест не показался неуместным. Придвинулась к нему ближе, а он заботливо укрыл нас обоих. Это было настоящее волшебство – сидеть с ним вот так, греясь под одеялом, выдыхая облачка холодного воздуха. Как будто весь мир останавливался, замирал.
Раньше я находила самым прекрасным июльский знойный полдень, миг, в который все оставляли свои заботы: было слишком жарко, чтобы работать. В траве пели насекомые, воздух раскалялся настолько, что даже тень не спасала от жары. Но этот миг останавливал время, и это казалось настоящей магией.
И сейчас, сидя в такой непримечательный день, выбрав совершенно обычную веранду забытой части дома Онэро, я понимала: самое прекрасное – в ощущениях. Если присмотреться, каждый миг прекрасен, потому что неповторим.
– Люблю осень, – признался вдруг Арин. – Она приносит прохладу от раскаленного лета. Начинаются один за другим фестивали. – Он мечтательно улыбнулся. – Обожаю жареные каштаны. Пирожки с начинкой из ягод. Ранние прохладные вечера, улицы, украшенные фонарями. Какой там первый праздник?
– Фестиваль семи ветров, – озвучила то, что Арин и так хорошо знал, а он утвердительно закивал.
– Он будет проходить целую неделю, и в честь семи ветров будут готовить самые вкусные пирожные, – Арин протянул мечтательное «м-м-м». – Мои любимые – персиковые. Ты их пробовала?
– Кажется, да, – задумалась.
– Ничего ты не пробовала, – не поверил Арин, а я только рассмеялась. – В городе есть одна лавка умельца с островов Лойон. Его персиковые пирожные – это уникальный семейный рецепт. Многие пытались разгадать секрет этого восхитительного вкуса, но никому так и не удалось это сделать. Говорят, каждый год он отправляется домой на острова и там собирает или закупает, – пожал плечами Арин, – секретные ингредиенты. Возможно, приправы, которые изготавливают только на островах Лойон, объясняют вкус этих пирожных. Поверь мне, когда ты их попробуешь – ты поймешь.
– Значит, ты наслаждаешься ими уже давно? – поинтересовалась я осторожно.
– Каждый год, – с гордостью заявил Арин, вроде бы позволяя мне чуточку больше, и это заставило осмелеть. – Фестиваль за фестивалем, я прохожу с ними всю осень. Наверное, поэтому я их так люблю. Весной ведь тоже фестивали, да и летом. Но там и так погода хорошая. Ты представляешь, как уютно укрыться от проливного дождя в одной из чайных? Греться у очага и слушать музыку и песни?