– Вы вдвоем – не то же самое, – строго разграничила я. – Я знаю, ты обижен, но это не его вина.
– Правда? – Брови Этари на мгновение приподнялись в удивлении. – Значит, был кто-то еще, кто заставлял его это делать?
– А что, если бы это был ты? – Я шагнула к нему ближе, словно пытаясь достучаться. – Но ведь это и был ты. Тебя изгнали из дома десять лет назад. Вроде бы такой же наследник, как и твои старшие братья, но в то же время не такой. Отчужденный. Представь себе, если бы тебя изгнали окончательно. Представь, если бы за право вернуться тебе нужно было бы принять сложнейшее решение в своей жизни. Что бы ты выбрал?
Сама не поняла, как подошла слишком близко, но только так я могла разглядеть в невероятно темных глазах Этари эмоции. Он не возражал, не сопротивлялся, выглядел строго, но это была лишь защита. Та самая, которая помогала ему соблюдать дистанцию, но в то же время она была слишком хрупкой. Для такого расстояния.
– Ты хочешь, чтобы я понял его? – холодно спросил Этари.
– Я хочу, чтобы ты признал: он не убил тебя.
– Не по своей воле.
– Но он мог бы вернуться. – Этари фыркнул самоуверенно. – Не смейся над ним. Ты знаешь, кто такие хисины, но у Арина есть преимущество: помимо того, кем он является, он разделяет свою судьбу с человеческой сущностью. А еще он прошел огонь и воду, став сильнее не потому, что мог, а потому, что на это его толкали обстоятельства.
Этари выдохнул ухмылку и покачал головой, будто не веря в то, что услышал.
– Ты ведь действительно продолжаешь защищать его? – То ли вопрос, то ли утверждение. Он продолжал смотреть на меня. – После всего, что он сделал, после того, что ты видела, как он колебался.
– Но ведь он колебался.
– Перестань его оправдывать! – разозлился на миг Этари, вспыхнув. В следующую секунду ему стало стыдно. Он опустил глаза и вздохнул. – Он предатель. И ты не можешь доказать обратное. Потому что обратного нет.
– Для меня все по-другому.
– Потому что ты любишь его? – Прозвучало как насмешка.
– Потому что я верю в него.
– Он говорил другое.
– Не смей! Этот разговор был не для тебя. Ты стал его свидетелем, но не имеешь права использовать это против меня.
– Ах, теперь я должен пощадить ваши чувства? – Он снова ненавидел, но уже спокойнее. – Простить и все забыть?
– Может быть, для начала отпустить? – предложила я.
Этари замолчал, плотно сжал губы и, не моргая, смотрел на меня. Подождала лишь секунду, а затем решительно обошла его и направилась к двери. Та была наглухо заперта, пришлось возиться с щеколдой.
– Ты можешь идти, я не стану тебя держать. – Этари все еще был позади. – И меня не интересует, что ты пойдешь неизвестно куда, а твой Арин, вероятно, уже за тысячи городов отсюда; что ты останешься одна и обязательно попадешь в беду. В лучшем случае выживешь. В худшем… меня это не интересует. Но меня интересует прошедший год. Мне важно узнать, что тогда случилось. Сейчас, когда Дэрана больше нет… это единственное, что до сих пор не позволило мне сойти с ума. Это все, что у меня осталось. И мне почему-то кажется, если все разузнаю, выясню правду, я смогу понять то, что случилось на утесе. Глупо, да? Его больше нет, а я ищу объяснения, способные его вернуть.
– Вовсе нет, – тихо-тихо произнесла я. – Это не глупо.
Дверь уже была почти открыта, осталось только потянуть. В этот раз я не спешила. Медлила. Раздумывала.
Обернулась.
– Он знал об Арине, – хоть я уже говорила это раньше, все равно повторила. Этари устало вздохнул. – И он доверял мне. Даже когда исчерпались все варианты. Он все равно верил мне. И я его не подвела.
Тишина пришедшей ночи повисла между нами, словно натянутая тетива лука. Каждый в итоге останется при своем мнении, но если продолжать ругаться, если продолжать этот бесконечный спор двух противоположных мнений, мы никогда не остановимся.
– Верно, – едва заметно кивнул Этари. – Ты его не подвела.
Я.
Этари так и не согласился, что я могла бы сказать в ответ? Многое. Несмотря ни на что, я так отчаянно хотела заступаться за Арина, до последней капли крови, до последнего вздоха. Я знала, что он сделал этот выбор. Может быть, я и сыграла свою роль, но что бы я смогла сделать против всех его принципов? Устоев? Против его решения, которое он взращивал так долго?
– Останься, – вроде бы просил с конкретной целью, но почему-то мурашки побежали по коже. – И мы разгадаем эту загадку вместе. Возможно, это поможет найти ответы на все те вопросы, которые так страшно задавать.
Уйти или остаться? Извечный вопрос. Отчасти Этари прав. Я хотела знать, что случилось за прошедший год. Мне казалось, что я упускаю из виду нечто слишком важное. Может быть, я и не помнила этого, но какая-то другая память, на уровне ощущений, подсказывала, что я должна это узнать.
Глубокий вдох, шагнула навстречу Этари – он все равно не расслабился, как будто мое решение для него, хоть и ожидаемое, все равно не менее тяжким грузом легло на плечи.
Знала, что в таком шатком положении лучше бы мне молчать и радоваться, что все еще жива. Но то, что меня задело, не могло так просто отпустить. Задержалась, остановившись рядом, не смотрела в его глаза, снова борясь с собой, чтобы только мои слова не прозвучали новым обвинением. Но сам факт, что я их озвучивала, – уже обвинение.
– Тебя я спасала не так, как его. – Старалась, чтобы голос звучал ровно, но бесполезно.
Этари стиснул зубы, сжал кулаки, злился, но гораздо сильнее, чем мне казалось. Чем можно было бы. Возможно, так я хотела себя наказать…
– Как ты смеешь? – зашипел на меня он змеей. – Как ты смеешь мне «тыкать»? Как смеешь обращаться ко мне, как к равному?
Больно. Обидно. Недостаточно. Но перебило хотя бы немного ту опустошающую тоску по Арину.
– Ох, простите великодушно, господин! – Крутанувшись на пятках, низко поклонилась ему чуть ли не в ноги. – Как посмела я, грязь из-под подошвы ваших сапог, такие вольности! Я ведь всего лишь смиренная служанка. Больше не смею очернять столь ясный вечер своим невыносимым присутствием.
Перед тем как развернуться и убежать, заметила, как Этари резко повернулся ко мне. Когда я ушла, шагов за собой не услышала, сбежала так, будто за мной гнались голодные волки. Но это уже было неважно. Я не хотела проникаться к Этари. Потому что если я его пожалею, если я посмею встать на его сторону, это поселит во мне сомнения по отношению к Арину.
А этого я ни за что не допущу.
Вернулась в общую спальню прислуги, все уже спали к этому моменту. К счастью, моя кровать все еще пустовала, поэтому я спешно забралась под одеяло. Сейчас мне как никогда хотелось слиться со всеми остальными, стать лишь незаметным порывом ветра, смешаться с толпой.
Спала плохо, проснулась слишком рано. Никто еще не открыл глаз, все спали, а я продолжала думать: правильно ли поступила, что осталась. Все-таки нужно было уйти, оставить это место, дом Онэро. Он был спокойным, но после того как господина Дэрана не стало…
За последние дни я была переполнена разными эмоциями, но стоило мне вспомнить тот самый миг, как из глаз полились слезы. Без истерик, без всхлипов – просто слезы, которые не остановить. Я сожалела. Что не смогла ничего сделать. Потому что он был необходимым обстоятельством. Как же сильно его все боялись, но как же сильно он сейчас нужен, чтобы все исправить.
Но мертвые не возвращаются.
Когда слуги начали просыпаться, я поняла, что хоть и вернулась в общую спальню вчера поздней ночью, о моем возвращении будто бы уже знали. Госпожа Чжань, увидев меня, совсем не удивилась. Я только в тот самый момент, когда поняла, что все меня сторонились, догадалась, что именно сделала. Весь дом Онэро теперь знал об Арине. И если Этари еще собирался меня терпеть из-за общих потерянных воспоминаний, то для остальных я была предательницей ничуть не меньше Арина.
Ладно, может быть, все-таки поменьше, ведь они на меня не бросались. Но никто со мной не поздоровался, сколько бы я ни желала доброго утра. Неприятно, но ожидаемо. Сама шла за Арином и пошла бы за ним вновь.
– Зачем ты вернулась? – строго спросила госпожа Чжань, когда я подошла за заданием.
– Я служанка в доме Онэро. Здесь мое место.
– Разве господин тебе не разрешил остаться в другом месте? – она обтекаемо обошла упоминание домика, где раньше жил Арин.
– Вчера ночью он передумал, – оповестила я. – Вы меня ненавидите, я понимаю. Поэтому дайте мне самую трудную работу. Такую, какую никому не дадите. Накажите меня.
Госпожа Чжань скривилась и утомленно вздохнула. Задумалась.
– Зачем мне тебя наказывать? Разве я не говорила тебе, что так будет? – напомнила она сурово. – Но ты меня не слушала.
Я и сейчас не стану слушать никого, только свои чувства. Госпоже Чжань я так ничего и не сказала, хотя она ждала моей реакции еще некоторое время.
– Хорошо, – наконец заключила она. – Я дам тебе то, что ты просишь. То, с чем никто здесь теперь не может справиться.
Я смиренно приняла наказание, но не задумывалась о том, что это за работа. Только когда подошла к открытым дверям, а оттуда вылетело и разбилось несколько тарелок и чашек, а затем и поднос, я задумалась, куда именно несла завтрак.
Служанка, что была до меня, выползла из комнаты на четвереньках, перепуганная, зареванная, в ужасе бросилась бежать куда подальше. Я только сейчас по-настоящему осознала, где находилась. Во дворе ходили несколько стражей, опасливо поглядывали на пепокосившуюся дверь комнаты. Еще несколько служанок робко ютились рядом, не решаясь приблизиться к логову зверя.
Что же, пожалуй, я было готова к тому, чтобы быть съеденной.
Выпрямилась, завернула, зашла внутрь. В комнате все было перевернуто: одежда, одеяло, столик, посуда, любые предметы, какие только можно. В центре комнаты спиной ко входу сидел Рэн. Злой и разъяренный. Рёкамэ на нем было перекошено, волосы торчали во все стороны. Сколько он уже в таком состоянии? Нетрудно догадаться.