– Господин, может, пойдем, погуляем в саду? – нервно хихикнул Норио.
– Меня ты спасала от смерти, а Арина – от его сущности. – Стиснула зубы изо всех возможных сил, сжала кулаки, разглядывая их у себя на коленях. Болью отозвалась каждая мышца в моих руках. Но я молчала. Продолжала упорно сидеть и молчать. – Но ведь ты прекрасно знаешь, что этого никогда не будет. Он сбежал, бросил тебя здесь. И теперь ты сама по себе. Ему на тебя наплевать.
– Господин! – уже не сдержался Норио, но вряд ли это именно то, что помогло усмирить гнев.
Очередной опустошающий вздох. Ожидание. Снова Этари не выдержал и стукнул кулаком по столу.
– Скажи что-нибудь! – приказал он.
Я задрожала, незаметно вздохнула, а потом тихо-тихо, как и положено прислуге, заговорила:
– Будут ли у вас какие-нибудь приказания, господин?
– Да! – разозлился Этари сильнее. – Скажи мне правду! Что ты чувствуешь предательство. Что ты понимаешь, как он обманул тебя.
– В мои должностные обязанности не входит делиться с вами чувствами, господин.
– Ты здесь не служанка! – Этари рассвирепел, отбросил стол в сторону, решительно поднялся и подошел ко мне. – Прекрати этот спектакль немедленно!
– Кем же вы хотите меня сделать, господин? Должностей в доме Онэро не так много.
Он так резко сел, оказавшись напротив моего лица, что в этот раз я не сдержалась и вздрогнула. Видимо, еще осталось после общения с Рэном. Но вопреки всем моим ожиданиям худшего, рядом со мной Этари смягчился.
– Я не враг тебе, Юин, – примирительно заметил он. – Мне сейчас очень больно. Не делай больнее. Прошу.
Последнее слово тронуло мою душу. Хотелось бы мне оставаться черствым сухарем, но эмоции побеждали – вынужденно выдохнула и дала себе пару мгновений, прежде чем подняла глаза и встретилась с его взглядом. Какое-то время мы смотрели друг на друга, постепенно постигали трагедии друг друга, обменивались весомыми аргументами в пользу собственных печалей. Необходимость. Обреченность. Неизбежность.
– Простите, – извинилась я, наполовину отбросив свои обиды.
Этари помолчал, заглядывая мне в глаза так, как обычно смотрит человек, пытающийся заслужить доверие загнанного зверька.
– Этари, – попросил он.
Хотелось бунтовать и продолжать бодаться. Но я не смогла. Все прощали его глаза. И как можно в таком случае продолжать эту бессмысленную ссору?
– Не сразу, – попросила я отсрочки, милости, которую не заслужила.
– Хорошо.
Сделала глубокий вдох, и еще некоторое время мы продолжали сидеть так, друг напротив друга. Что было в этом необходимого – неизвестно, но уходить пока не хотелось. Поднимать запретные темы, постигать новую тишину. Дом был полон стражей и слуг, но ведь здесь были не только они.
– Вы бы зашли к брату, проведали его, – посоветовала я, подняв более или менее нейтральную тему.
Этари грустно улыбнулся.
– Чтобы он мне голову открутил?
Так-то оно так. Руки даже после мази все еще нещадно болели. Но…
– Господин ходил, – вмешался Норио, и Этари бросил в него злой взгляд. – А? Что? Думал, меня спросили.
Притворившись дурачком, Норио отполз обратно и стал что-то разыскивать. Я поджала губы, скрывая улыбку, Этари кашлянул и вернулся ко мне.
– Если… ты вспомнишь вдруг что-нибудь еще, хоть что-нибудь, пожалуйста, дай мне знать, – попросил младший Онэро.
К сожалению, как бы мне ни хотелось сейчас его недолюбливать, его такой примирительный тон заставил меня прекратить эту битву. Что бы я ни думала, Этари не заслужил такого отношения. В любой другой ситуации… даже тогда.
– Хорошо, – неопределенно согласилась я, вежливо поклонилась и наконец-то ушла, чувствуя на себе взгляд Этари, пока не скрылась из виду.
Возможно, я больше не собиралась спорить с Этари на тему своего служения в доме Онэро. Но было два неизменных обстоятельства, которые неизбежно заставляли меня возвращаться к этому вопросу.
Первое: мои мысли. Они донимали меня из раза в раз, и если я ничем себя не занимала, то они пожирали изнутри. Как только я поддавалась, чувствовала бессилие, опустошенность, хотелось только лечь и лежать. Но нельзя. Потому что раз уж я осталась, то должна дойти до конца. Узнать всю правду. Только для начала нужно было дождаться, что узнают стражи Этари.
Второе: Рэн. Да, мне удалось его один раз угомонить и покормить. Но он же живой человек – подобные процессы должны были проводиться регулярно. А зверь в Рэне все еще буйствовал. Госпожа Чжань, не зная, что Этари мне разрешил не прислуживать, заявила:
– Ты одна можешь с ним справиться.
Не пострадав – нет. Иного пути не было. Каждый раз, когда я заходила к нему в комнату, неизвестно чего можно было ожидать. То Рэн сидел спокойно и брыкался только тогда, когда его кто-нибудь касался, то решал, что ремонт его покоям очень нужен, и крушил все на своем пути. И обычно доставалось мне.
Я не жаловалась. Главное – после своих опустошающих истерик он уставал и ел все, чем я его кормила. В один из дней он устал за два дня, поэтому только рассыпал миску с рисом, но мне даже не досталось от него тумаков. Воспользовалась этим обстоятельством, даже вывела его погулять.
Народ разбегался примерно так же, как когда видел господина Дэрана. Только если последний был справедливым и просто внушал страх, то Рэн – другое дело. Мы шли, стоял страж, что не понравился Рэну. Что делал Рэн? Правильно: пытался швырнуть в него камень. Страж в ужасе не знал, в какую сторону бежать, а я поймала камень и получила за это, когда Рэн сжал мою руку в очередном приступе своей неисчерпаемой ненависти.
Не сдержалась, даже выдохнула боль. А Рэн…
– А то ты не знала, с кем связываешься, драная кошка, – отчитал он вполне осознанно.
Вздохнула, выбросила камень, натянула улыбку и произнесла:
– Идемте гулять дальше.
Рэн то дулся, то ненавидел, то выглядел, словно призрак. Смиряться с болью потери не хотел.
В один вечер я пыталась уложить его спать, но он вдруг схватил меня за грудки и притянул к себе.
– Ты проверила обрыв? Убедилась, что он действительно погиб? Спускалась туда?
– Не спускалась.
– Тогда откуда ты знаешь, что он мертв?
– Господин, но он ведь не вернулся домой, – напомнила я, а Рэн снова схватил меня за руку и с силой сжал.
– Если он там, ждет нашей помощи, как он вернется? – отчитал он. – Нужно вернуться, слышишь? Нужно вернуться!
– Хорошо… А-а-а! Господин, мы вернемся! – Боль невыносимая. Я поморщилась, но не жаловалась. – Завтра утром.
– Почему не сейчас? – Он дернул на себя, я покачнулась и рухнула, ударившись коленями.
– Темно, господин, завтра с утра будет светло и мы все осмотрим.
– Как ты могла не убедиться?..
– Но я обронила туда фонарь, он почти сразу же стукнулся о выступ и разбился.
Рэн разозлился, толкнул меня, но я увернулась – навыки с ним еще и не такие натренируешь – и вместо того, чтобы упасть, снова напала на него с объятиями. Пока это был единственный действенный способ его окончательно успокоить. Вот и сейчас он побрыкался недолго, сжимая мою руку. Вдруг хватка ослабла, он поник и вновь уставился в пустоту.
– Завтра с утра мы первым делом сходим. Обещаю. Первым делом…
Так он уснул. К сожалению, моего обещания наутро не забыл. Не сказал ни слова, но, пока я его кормила, прожигал во мне дыру. Потом взбрыкнул и заявил, что я его отравить пыталась.
– Это еще что за новости. – Закатила глаза. – Как я могу?..
– Либо ты пробуешь все, что я ем, либо пошла вон, драная кошка!
Пришлось есть. Несмотря на обвинения, это пошло мне на пользу. С этим Рэном времени ни на что не хватало. Перекусывала рвано и слишком быстро, не спасала даже госпожа Чжань, которая ночью пыталась меня откармливать. Так что во всем свои плюсы. Или?.. Господин Рэн заметил, что я схуднула? М-да, хорошая шутка.
Весть о том, что мы отправляемся на утес, разлетелась по дому быстро. К тому моменту, как я привела Рэна в порядок, и мы отправились к главным воротам, Этари уже знал об этом и ожидал за деревом, прячась вместе с Норио. Так-то все вокруг прятались. Правда, забавно было наблюдать, как толпа стражей и младший брат за нами следовали. Ладно еще по городу, то еще шпионское преследование, конечно. Когда мы добрались до утеса, и там уже спрятаться негде было, вот тут началось самое интересное.
– Что это? – Обернувшись, Рэн разглядел только лошадей, за которыми не очень успешно пряталась целая толпа.
– Лошадки пасутся, господин, – прикрывала как могла.
– А что за ноги под лошадками? – все ворчал Рэн.
– Наверное, обман зрения.
– Хочешь сказать, я слепой?! – разгневался он.
– Нет-нет, господин. Наверное… зайцы.
– С человеческими ногами?
– Бывают и такие, – уверенно кивала я. – Они так специально делают, чтобы их никто не вычислил. Заяц же – создание безобидное, а за ним сколько зверей охотятся.
– За дурака меня держишь?
– Я вас вообще не держу, господин. Гуляйте где хотите, – слабенько улыбнулась я.
Рэн скривился, окинул меня «любимым» взглядом «драная кошка», а затем вернулся к обрыву. Подходить ближе он не решался. Одно дело – найти едва ли существующую надежду и уцепиться за нее, а совсем другое – ее подтвердить. Или в этом случае – опровергнуть.
Подходил к краю он осторожно. Я на всякий случай придерживала его за руку, но он не собирался лететь вниз – просто медлил. Он знал, в какую бездну заглянет, что там увидит. Но не хотел верить в это до последнего.
До края еще было несколько шагов, но земля под ногами была неровная, вот я и встала криво, подвернула ногу, и меня накренило к обрыву! Вот я перепугалась! Подумала: все, сейчас Рэн кинет мне что-то вроде: «Будешь лететь – посмотри, где там можно было зацепиться и выжить».
Рэн внезапно схватил меня и отклонился. Все случилось быстро: он сжал мою талию, и вот мы уже стремительно летели на землю. Как так вышло – непонятно, но он рухнул спиной на землю, а я угодила в его объятия. Рэн взвыл: я уткнулась локтями в его живот и, пока он жмурился и переживал боль, вдруг услышала приближающийся топот.