Это казалось сумасшествием. На самом деле, как только вспомнила, как мы были с Этари близки, это странное, острое чувство я связала больше с предательством. По отношению к Арину. Понимала, что, забыв год своей жизни, я не несла ответственности за происходящее после. Ни я, ни Этари почему-то не вспомнили друг друга изначально, хотя…
Хотя его доверие, мое желание помочь Арину, да и все, что происходило после, будто бы было забытым, но все еще очень востребованным желанием это вернуть. Однако же я не понимала другого. Чувство и правда было сильным. Но тянуться к нему – все равно что сунуть руку в огонь и держать. Я помнила обжигающую боль пламени. Но вспомнить, почему обожглась, не могла.
Однако теперь это причиняло боль не только мне одной.
Шаги справа: появился Норио, дал пару мгновений, чтобы мы заметили его. Этари неохотно оторвался от меня взглядом.
– Арин возвращается, – сообщил верный страж для своего господина.
Этари вынужденно опустил ладонь, вздохнул, а я едва сдержала улыбку. Без объяснений Норио я бы не поняла, что на самом деле таило в себе откровение Этари. Но могла ли я что-нибудь теперь изменить?
Пришел Арин, поманил за собой, наказал пригнуться, и мы гуськом двинулись за ним следом. Шли с перерывами, замедлялись, где-то вовсе останавливались. Это была опасная близость, мы слышали шаги стражей или кого-то еще: никого видно не было за домами. Наша главная задача – не попасться.
Арин вывел нас к небольшому просвету между домами. Мы все еще оставались в тени, но через небольшой коридор из случайных сквозных проемов мы хорошо могли видеть главные ворота, которые как раз в этот момент распахнулись.
Тхан был на площади перед входом, вышел вперед приветствовать гостя. Ничего личного, фамильярного, просто вежливые поклоны. Но из-за этого он загородил нам заказчика.
Этари сильно оживился, подался вперед, чуть не выбрался из укрытия, но мы его вновь удержали. Как и ему, нам тоже сильно хотелось узнать, кто же там скрывался.
Тхан отошел в сторону, мы замерли и увидели закутанную в теплый плащ фигуру. Лицо спрятано под капюшоном – сколько бы мы ни высматривали, ничего не разглядеть.
Арин был прав: стражей, встречавших гостя, – десятки. Как толпа на рынке в день распродаж. Стояли вплотную, держали строй. Показалось, что они здесь будто бы не для сопровождения.
Словно гость, который пожаловал в дом клана Энлай, был очень опасен. Для хисинов?
– Идем, – шепнул Арин, и мы быстро побежали, видимо, к тому самому домику, где будут принимать гостя.
Через несколько минут Арин притормозил, провел нас за дом, в самое темное место. Мы даже друг друга разглядеть не могли. Устроившись в определенном месте, Арин тихо отодвинул деревянную дощечку, и мы наконец-то разглядели помещение внутри. Всего несколько наспех проделанных щелей сквозь доски, но кому надо, тот увидит.
Спустя несколько минут дверь открылась, и первым впустили гостя. Он все еще был закутан в плащ, прошел внутрь, дождался, когда следом зайдет Тхан.
Гость снял капюшон.
Глава 49
Я понимала, что некоторые подозрения все-таки могли закрасться, когда мы приоткрыли завесу тайны. Да, это невозможно, и предполагать можно было что угодно. Но ЭТО…
Тхан зашел следом, двери закрылись, оба прошли к столику, где уже ожидала традиционная чайная церемония.
Когда Этари рядом зашевелился, мы с Норио инстинктивно в него вцепились. Было уже слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица, но он обиженно буркнул:
– Да не вырываюсь я. – Мы с Норио обязательно бы переглянулись, если бы могли друг друга разглядеть. А так… – Вы же… видите то же, что и я?
Это был очень хороший вопрос. С одной стороны, что сложного в ответе на него? С другой – последует цепочка уточнений, вопросов, ответы на которые мы не найдем.
Пока мы с Норио пытались как-то договориться с собственной совестью, Этари сделал самое неожиданное, что можно было: схватил за руку Арина. Последний издал невнятный звук то ли в знак протеста, то ли не ожидал: такого и правда не ожидаешь!
– Арин, – позвал Этари, – ты здесь честнее всех. Скажи мне: я ведь не сошел с ума, так ведь?
Арин был милосерден.
– Нет, не сошел.
– Скажи мне: кто сидит с твоим главой за одним столом? – голос Этари задрожал от волнения.
В этот раз Арин помедлил, вздохнул и только после этого произнес:
– Дэран Онэро.
Я была рядом, поэтому почувствовала, как Этари задрожал. Удар за ударом – не представляла, каково ему сейчас. И я тоже испытывала шок. Но втайне все-таки надеялась, что это означает, что он хороший. Не мог господин Дэран так сильно хотеть завладеть властью. Впрочем, я далеко не эксперт в этой области.
Разговор наконец-то начался.
– Как прошло путешествие? – поинтересовался Тхан.
Казалось, будто они вели непринужденную беседу, но что-то в их напряженных позах, острых взглядах выдавало нечто большее. Будто за этой тишиной скрывалась целая битва. Шумная, горячая, оглушающая.
– Не без приключений, – ответил господин Дэран, и Этари задрожал еще больше, судя по тому, что схватился за сердце и тревожно задышал.
Для него слышать голос старшего брата… Даже мне волнительно.
– Тебя преследовали? – спросил Тхан.
– Даже больше. Пытались убить, и не единожды. Странно, что так, – Дэран отставил чашку с чаем и строго посмотрел на собеседника, – ведь в Минцзэ все знают, что я мертв.
Тхан воспринял этот взгляд враждебно, но, если мы вчетвером уже бежали бы куда подальше, глава клана Энлай прыгнул бы в воду с акулами довольно смело. Встретились два непреклонных.
– Предполагаешь, я к этому как-то причастен? – потребовал объяснений Тхан. – Вообще-то, если ты не заметил, это Тиол. И мне нет дела до твоей мышиной возни в Минцзэ! Я сделал то, что от меня требовалось! И за это твой младший убил моего главу!
Вот это было уже откровенное обвинение. Тхан внушал неприятное ощущение, будто вот-вот тебя либо схватят и запрут в каких-нибудь подземельях, либо растерзают.
Как обычно, господин Дэран выдержал это обвинение спокойно. Медленно взял свою чашку, сделал глоток, насладился чаем. Хотелось уже ворваться и накричать на него, но, скорее всего, это была своего рода провокация.
Чашка снова на столе, господин Дэран не менее спокойно продолжил:
– Я дал тебе возможность убить его. – В тишине ночи у нас отвисла челюсть. – Не моя вина, что ты настолько несостоятелен и не смог завершить начатое.
Тхан зарычал, подался вперед, ударил кулаком по столу и, пока Этари не хватил удар, быстро заявил:
– Ты сделал это специально! Ты его защищал! – Ура! Да? – Ты на самом деле и не собирался давать мне возможность отомстить. Даже щенок-полукровка… Ты знал все с самого начала и контролировал его.
Господин Дэран надменно фыркнул.
– Тут уж я должен отметить: ничего глупее ты придумать попросту не мог. – Это заявление произвело такой эффект, будто господин Дэран выплеснул в лицо Тхана ведро помоев. – Устроил мальчишке жизнь хуже жалкого существования, а потом послал втираться в доверие в мирный дом со всеми удобствами. Ты действительно рассчитывал, что он останется таким же?
Тхан в этот раз отреагировал довольно спокойно, хищно ухмыльнулся, обнажил ровные, белые зубы.
– Ты его не знаешь, – подметил мужчина.
– Да? И что же ты можешь мне о нем такого поведать, чего я еще не знаю? – довольно скучающим тоном поинтересовался господин Дэран, а в это время я почувствовала, как медленно Арин сжал кулаки.
Что он хотел сделать – неясно, но… что мы вообще могли?
Тхан стал более самоуверенным, почти расслабился – как зверь, который загнал свою жертву в угол и собирался с ней поиграться, – все еще ухмылялся, теперь уже сам делал паузу, подчеркивая, что не слабее господина Дэрана. Намного сильнее.
– Думаю, ты не знаешь, как он попал в наш дом и почему мы его оставили, – рассказывал Тхан. Арин выдохнул нервно и тревожно. – Не все живут так, как мы. Многие хисины – хищники. Они не желают выбирать оседлый образ жизни. Такова наша природа. Но иногда они пакостят с особой изощренностью.
– Один из них соблазнил женщину, человека, в результате родился мальчишка. Ему досталась внешность матери: сама невинность. Мы нашли его с отцом, когда зачищали место преступления. Как ты знаешь, мы тщательно следим за тем, чтобы хисины не светились слишком сильно, не привлекали к себе внимания. Но этот уж совсем обезумел: устроил кровавую бойню. С ним мы разобрались, но остался мальчишка. Ему было лет пять, совсем малец, и кому-то в тот момент показалось, что он может пригодиться. Мы его и забрали. Да, он на самом деле был поначалу тихим, милым. Но позже начало твориться что-то странное. Это был наш дом, наша территория, но начались нападения на своих. То найдем слугу с окровавленной головой, то стража, который внезапно рухнул с крыши. Мелочи, но из них складывалась полная картина.
Тхан снова подался вперед и заявил:
– Кому надо было все это устраивать, если все свои? Мы к мальчишке присмотрелись, без обвинений. И правда, одуванчик. Но, проследив за ним, выяснили: он взялся пакостить всем здесь. Знаешь, что удивило? Лет-то ему было совсем мало, но каким же расчетливым и беспощадным он был. Опасным. Это никого не обрадовало, мы в тот раз все вместе решили убить поганца. Пришли к нему, уже клинок над ним занесли, а он взял и расплакался. Демоны обычно никого не жалеют: убил и забыл. Но этот мерзавец умел манипулировать и до сих пор умеет. Он заставил нас пощадить его. Это было немыслимо, как наказание. Он остался с нами: выпускать в мир его было слишком опасно. Но он продолжал свое темное дело, и каждый раз, когда хотелось его убить, что-то останавливало нас всех. Все, что я мог, это иногда отсылать его подальше по делам, использовал по полной. Но мальчишка никогда не упускал возможностей и стремился быть первым.
– Похоже на слабость, – пренебрежительно заметил господин Дэран.