Мое перемещение в этот мир. Кочевники, швыряющиеся огнем. Паладины с их магическим шаром. И еще я вспомнил первый бой в этом мире. Следовало гордиться, что я справился с превосходящими количеством и силой противниками. Выстоял с голыми руками против мечей. Но тогда, в горячке боя, когда тело отдано рефлексам и адреналину, все казалось логичным. Позже, пока приходилось долбить руду и чистить тофтелы, я часто думал о том бое. Если подавить гордость и самоуверенность, шансов тогда у меня было совсем мало. А если честно, то и вовсе я должен был погибнуть после пары атак — выстоять одному с корягой против нескольких мечников невозможно. Победа явно означала, что мне кто-то помогал. Тайно, как это ни грустно признавать, но помогал. Наполняя мышцы силой, даря энергию, которой не хватало.
Виски пронзило болью. Как и в первый раз, когда я пытался вспомнить долгий полет через вязкую черноту, прежде чем появиться в этом мире. Магия. Похоже, она пропитала Приграничье.
Я вжался в стену, приложил затылок к камню, чувствуя, как спасительный холод прогоняет боль. Паладин, очистив несуществующую пыль с лезвия, удовлетворенно кивнул. Развернулся, махнул скрывшемуся в одном из коридоров товарищу. Посмотрел на проем, где прятался я.
Липкий холодок пробежал по позвонкам. Заметил? Я разглядел лицо паладина — так и есть, догадка верна. Уже взрослый, приближающийся к старости мужик, с густой бородой и усталыми глазами. Он смотрел на коридор, хотя я был уверен, что заметить меня было невозможно. Потом еле заметно стрельнул глазами в проем напротив, усмехнулся в густые усы и пошел за товарищем. Ступая легко и неслышно, словно на нем не было полного доспеха, который оставлял без защиты стали только лицо.
Заметил, но отпустил? Я дождался, пока паладин покинет залу и подошел к столу. Посмотрел на магический шар. Там можно было увидеть площадь перед воротами в деревню. С высоты птичьего полета было видно, как сражается Ольстерр — рыцарь работал мечом насмерть, не отвлекаясь на приемы. Вокруг воина грудой лежали трупы степняков, другие кочевники лезли под меч по телам соратников.
Поверить паладину? Зачем он меня отпустил? Я посмотрел на лежащий в когтистой лапе камень. Интуиция подсказывала, что ценен в этой комнате не магический шар, а вот этот неприметный камень. Взять? Вряд ли паладины обрадуются пропаже. В коридоре за спиной послышалось шуршание.
Больше медлить было нельзя. Я ринулся в проем, на который указал паладин. Пробежал по постепенно сужающемуся коридору, наткнулся на стену. Факелы остались далеко позади, я ругнулся, проклиная себя за опрометчивость. Неужели было сложно захватить с собой источник света?
Хотел вернуться, но решил не терять время. Воздух становился мягче, давил не так сильно как в пещере паладинов. Значит, проем наружу не так далеко.
Я ощупал стенку — пальцы нашли выемки, за которые было удобно цепляться. Расщелины, явно сотворенные не природой, а человеком, походили на лестницу. Я зацепился за верхнюю ступеньку, подтянулся. Перебирая ногами и руками, полез вверх.
Зрение так и не привыкло ко тьме. Лаз сужался, порой я касался спиной гладкого камня. Ступеньки казались бесконечными. Я перебирал их и перебирал, стараясь не думать, сколько лететь вниз и что делать, если нога сорвется.
Сбылись худшие опасения. Рука уперлась в преграду над головой. Выходит, все зря? Теперь придется ползти вниз?
Я поудобнее поставил ноги на ступень, качнулся назад. До стены было совсем немного — я уперся спиной в камень и смог отпустить руки. Размял ладони, похрустел затекшими от постоянного напряжения пальцами, выровнял дыхание.
Духота, вкупе с темнотой вокруг, не придавала сил. Скорее наоборот, наваливалась усталость, накопленная за последние дни, смешанная с эмоциями, полученными во время битвы. Я тряхнул головой, стараясь отогнать грусть. Показалось, что откуда-то сверху лицо погладил свежий ветерок.
Скорее, даже просто струйка прохладного воздуха. Значит, где-то все-таки есть лаз, или это просто маленькая расщелина?
Я ощупал потолок, оказавшийся в отличие от камня у спины теплым и шершавым. Шершавым? Сильнее упираясь в стену для устойчивости, я ударил в потолок. Закашлялся, зажмурился, спасаясь от посыпавшихся опилок. Лаз прикрыли деревом?!
Еще один удар, и еще один. Труха осыпалась, оставляя на плечах покрывало из опилок. Опилки забивали нос, мешали вдохнуть. Плевать. Я остервенело бил по деревяшке, закрывающей лаз, пока не проделал в нем небольшую дырку. Оттуда, будто по заказу, сразу потекла вода.
Никогда я так не радовался нескольким каплям, оказавшимся на лбу. В несколько ударов расширив отверстие, я просунул туда ладони. Напряг мышцы, потянул. Коряга поддалась. Еще немного — и лаз открылся.
Ноги дрожали, лицо было засыпано плотным слоем трухи. Я выбрался наружу, растянулся на горе, упираясь ногами в края лаза. Дождь разошелся, заливал лицо, расслаблял тело. Я вдохнул свежий воздух, не загашенный гарью, потом и кровью. Протер лицо, убирая остатки прибитых водой опилок.
Оперся руками о гору, осмотрелся. Я оказался почти в паре сотен метров над деревней. Там внизу, вдалеке, заканчивалось сражение. Отсюда было не видно, справились ли Ольстерры с кочевниками, или Сеттерику отомстили за меня. Где-то там, возможно, сражались и паладины, один из которых подсказал мне путь наверх. Кто знает, куда вели остальные проходы и сколько дней я бы бродил по коридорам горы, пока не остался бы замурован навечно в лабиринте Прибоя?
Я встал в полный рост, наслаждаясь бушующим дождем. Нужно было думать, что делать дальше. Избежать положения раба и найти друзей. И тех, кто сможет подсказать, как мне вернуться домой. Куда бежать? Спрятаться в местных деревнях и попытаться обдумать ситуацию? Или сразу пойти кланяться паладинам, надеясь, что они займутся моей проблемой?
Вряд ли это хороший ход, но я выбрал третий вариант. Кажется, кроме массы врагов и проблем я успел завести в этом мире еще нескольких друзей. Или по крайней мере тех, кто остался мне должен. Как Сеттерик назвал тех всадников с красными лентами? Донгеллы? Пора найти тех, кто сможет противостоять моим врагам.
Я начал спускаться вниз, стараясь обойти деревушку стороной. Сначала аккуратно перебирал ногами, ища поверхность поустойчивее. Но с каждым шагом все больше и больше разгонялся, скользя по политым дождем камням. Деревня Маринэ, разрушенная кочевниками, осталась сбоку. Впереди ждал долгий путь.
Я еще раз мысленно поблагодарил Кэттона, который рассказывал, в какой стороне расположено графство Донгеллов. Спасибо тебе, друг. Надеюсь, там тебе хорошо. А здесь — за тебя отомстят.
Часть 2
Есть люди, которые считали себя никем, но встретили смерть с отчаянной храбростью. Есть люди, которые считали, что достигли совершенства, но перед лицом смерти проявили нерешимость.
Глава 1
Темное, безоблачное небо, похожее на простыню, усеянную крапинками светящихся точек, пронзила красноватая тень. Одна из точек полыхнула, на секунду скрыв кусочек полотна в алой пелене. Мгновение — и на небе вновь покой. Внимательный зритель, если, конечно, он бы всматривался в миллиарды точек на простыне, смог бы насчитать еще одну. Но разве сейчас кто-то смотрит на небо в поисках еще одной, только что родившейся звезды?
Бусид стоял, обвеваемый ледяным ветром, на вырубленном в скале балконе. Издалека выступ походил на выступающую лапу громадного ящера, заточенного в горе Прибой. Крестьяне, из чьих деревень было видно это место, так и называли его — Драконий коготь. Редко кто из людей добирался до этой затерянной в горе обители.
Да и зачем? Что можно найти крестьянину, которого заботит пропитание семьи и дань, или странствующему рыцарю, который стремится встретить подвиг, в заброшенном месте, где когда-то жил отшельник? Бусид набрел на странный дом случайно, когда исполнял обязательную для монахов Гномьих гор миссию-паломничество. Юному претенденту пришлось покинуть родной дом, целый год бродить по Приграничью, ища что-то, о чем не слышало большинство. Испытывать навыки, которые тренировались двадцать лет подряд. И только вернувшись, выяснив что-то для себя, получить долгожданный сан адепта и продолжить обучения, только надеясь стать послушником или монахом.
Бусид справился, заработал рясу, найдя спрятанную в глубине горы пещеру. Там, защищенный ловушками и големами, стоял лишь один сундук, в который спрятали властвующие раньше маги свои дневники. Хороший улов, который стоил ученику пары шрамов на спине.
Можно было бы рассказать и об обители в Драконьем когте, но новоиспеченный адепт промолчал. Да и что здесь было важного? Когда Бусид впервые здесь оказался, то наткнулся лишь на обглоданный птицами скелет бывшего хозяина, да пару тарелок с ложками. Кто он такой, этот отшельник, что поселился здесь? Как он смог выдержать ледяные ветра и лавины? Ответа Бусид так и не получил, но поделился секретом с другом, соседом по келье. С Отр…
Бусид тряхнул головой. Чуть не нарушил заповедь. По правилам монастыря Гномьих гор, адепт, не справившийся с задачей, терял право на имя. А те, кто продолжал звать его так, считались соучастниками его провала. Монахи Гномьих гор были суровы к тем, кто не смог выполнить приказ.
Оступившийся. Вот как теперь его зовут. Бусид рос вместе с Оступившимся, делил редкие игры и часто тренировался вместе. Но быстро обогнал приятеля, получил звание адепта, потом послушника. Но не отдалился от товарища. Наоборот, поделился найденной обителью, приходил сюда с ним в редкие свободные вечера. Куда еще мог пойти Оступившийся, Бусид представить не мог. И не ошибся.
— Давно мерзнешь? — послышался голос сверху.
— Считай, пару часов. А ты куда отходил? — не поднимая головы, ответил Бусид. Бояться было нечего — товарищ хоть и оступился, не выполнил приказ, но напасть на послушника не смог бы. Понимал, чем это закончится.