– Дорогая Валерия! – Антуанетта ласково улыбнулась особой лисьей улыбкой, означающей для тех, кто понимает лисий язык жестов: «Сейчас будет гадость!» – К сожалению, мэтр никак не может взяться за ваше дело, так как он уже ведет расследование!
– Что? – опешила кошка.
– Да-да… – с фальшивым сочувствием подтвердила Антуанетта. – Мэтр занят розысками похищенного мальчика, брата присутствующей здесь Ирмы.
Валерия окинула Ирму презрительным взглядом и возмутилась:
– Но мне было откровение!
– Мне тоже было откровение, – буркнул Проспер, – что мальчик в беде и его нужно спасти!
– Мэтр, как вы не понимаете! – взмолилась Валерия. – Найдите мои способности, и тогда я верну парня в два счета! У меня такие заклинания есть… Были…
Антуанетта погладила кошку по плечу:
– Никак невозможно, милая… Мэтр так не работает. – Прежде чем Валерия успела возразить, лисица положила перед ней на стол фотографию Олега. – Скажите, дорогая, вы видели этого мальчика?
Валерия злобно фыркнула и скинула с плеча лапу сыщицы.
– С какой стати я должна вам помогать?
Антуанетта замешкалась с ответом, и тогда в разговор вступил Улисс:
– Валерия, вы же понимаете, что, пока мальчик не найдется, мэтр не станет обсуждать ваше дело.
Кошка обиженно шмыгнула носом.
– Ладно… Мне не жалко. Я всегда готова помочь другим. Вот верну свои способности и всем помогу – никто не спасется!
Она небрежно скользнула взглядом по снимку и пожала плечами.
– Ну да, я его видела…
– Где? Когда? – азартно спросил Проспер, впервые решившись посмотреть Валерии в глаза.
– Вчера утром. Возле ворот. Он был вместе с каким-то типом…
После этих слов за столом воцарилось молчание.
– Что за тип? – глухо произнес Проспер.
– Довольно странный – даже для меня. Я его издалека видела.
– Тогда в чем странность?
– В его движениях. Какие-то они у него ненастоящие, будто неживые… Будто на него какое-то заклятие наложили. Кто-нибудь вроде меня. Ну, или будто он зомби. Или будто зомби под заклятием.
Сыщики охнули и переглянулись.
– Поможете Антуанетте составить фоторобот? – спросил Проспер.
– Не знаю, – равнодушно ответила Валерия. – Говорю же, издалека видела.
– Все равно давайте попробуем, – сказала Антуанетта, вставая из-за стола.
ГОРНОЛЫЖНАЯ ТУРБАЗА «ЛЕДЯНОЙ ДВОРЕЦ»
1 ФЕВРАЛЯ, 16:24
– Почему вы не признались?
Проспер в упор глядел на Олафа. Волк криво усмехнулся.
– Трофоб скупает наши реликвии. Которые никто не имеет права продавать! Я должен был вернуть святыни в племя. Но ваш закон назвал бы преступником меня, а не его. Разве не так?
На этот вопрос Проспер не ответил, так как понимал, что чертожник прав.
– То есть вы хотели проникнуть в дом Трофоба и вынести оттуда реликвии, однако из этого ничего не вышло?
Олаф кивнул:
– Значит, вы больше не считаете, что я похитил ребенка?
– Нет. Если бы похитили, то потребовали бы с Трофоба выкуп. Ничего подобного не произошло.
Волк широко улыбнулся:
– Ну да, ну да…
– Олаф, – насторожился Проспер. – Надеюсь, я не подал вам идею? Вы ведь не собираетесь кого-то похитить, чтобы потребовать вернуть реликвии? Имейте в виду, если что-то подобное случится, вы будете главным подозреваемым!
– Зачем мне-то похищать? – Волк сделал большие невинные глаза. – Это уже кто-то сделал. Так что я могу просто потребовать выкуп. Трофоб же не знает, что не я похититель.
– Олаф, вы вообще думаете, что говорите?! Не лезьте в это дело, если не хотите в тюремную камеру!
Волк миролюбиво поднял лапы:
– Да шучу я, шучу.
Проспер вовсе не был уверен в том, что Олаф пошутил, но развивать эту тему смысла не было. Оставалось полагаться на благоразумие не склонного к благоразумию чертожника.
Сыщик протянул Олафу фоторобот, составленный Антуанеттой по описанию Валерии.
– Это подозреваемый, тот самый, о котором говорил ваш друг Стиг…
– Он мне не друг!
– Хорошо, ваш соплеменник. Взгляните на портрет и скажите, видели ли вы этого субъекта. Стиг подтвердил, что это именно он.
Олаф покрутил рисунок и так и этак и наконец хмыкнул:
– Не видел. Я даже не понимаю, что это за зверь. Лис? Волк? Шакал? И что на нем за нелепый наряд?
Он вернул портрет Просперу:
– Без понятия.
«Ладно, – подумал сыщик. – Антуанетта уже обходит всех, кого можно – кто-нибудь что-нибудь да вспомнит и, если повезет, опишет злоумышленника получше».
– Скажите, Олаф… Если вы и ваши соплеменники обнаружите того, кто продает реликвии, что его ждет?
Волк раздул ноздри:
– Будьте уверены, ему не поздоровится! Лапы ему уж точно никто не подаст!
Сыщик встал.
– Что ж, Олаф, поздравляю, вы свободны. Только не наделайте глупостей! Оставьте Трофоба в покое!
Проспер направился к себе. Пора выпить дежурную чашечку кофе и выяснить, что разузнала Антуанетта и ее добровольные помощники…
Между тем помощник у сыщицы был пока лишь один: Берта. Именно ей Антуанетта дала фоторобот, и теперь юная лисица направлялась к друзьям, чтобы и они опросили возможных свидетелей.
Остальных Несчастных Берта обнаружила в комнате Улисса.
– Вперед, орлы! – бодро воскликнула она, раздавая друзьям по копии рисунка.
Однако «орлы» повели себя странно. Вместо того чтобы немедленно кинуться выполнять задание, каждый из них вытаращился на фоторобот и ойкнул.
– Да ладно… – проронил Константин.
– Не может быть! – выкрикнул Евгений.
– Так и раньше не могло… – изрек Улисс.
– Издеваетесь?! – рассердилась Берта. – Что происходит?!
Вся троица одновременно ответила:
– Это Капитан!
На такой ответ Берта разгневалась еще сильнее:
– Капитан чего?! И на этот раз внятно, с деталями! Всем молчать, я слушаю только Улисса!
Константин и Евгений, собравшиеся было все объяснить – причем непременно одновременно, – испуганно притихли.
Заговорил Улисс:
– Помнишь историю про снежного зверя, за которым охотилась банда биотехнологов? Мы тебе рассказывали… Там еще фигурировала некая загадочная личность то ли лисьего, то ли шакальего происхождения, ряженная в пирата. Мы прозвали его Капитаном. Это, – Улисс помахал рисунком, – он!
– Ничего себе! – удивилась Берта. – Надо немедленно рассказать об этом мэтру Просперу!
Однако рассказать Просперу о своем неожиданном открытии друзья не успели. В комнате детектива их ждало ужасное известие.
ГОРНОЛЫЖНАЯ ТУРБАЗА «ЛЕДЯНОЙ ДВОРЕЦ»
1 ФЕВРАЛЯ, 17:16
– Мэтра отравили!!!
Никогда прежде Улисс и его друзья не могли представить Антуанетту в таком состоянии: морда в слезах, в голосе паника, лапы дрожат, из пасти вырывается вой. Лисица схватилась за воротник Улисса, уткнулась ему в грудь и затряслась в рыданиях.
Растерянно похлопывая сыщицу по плечу, Улисс в упор глядел на развалившегося в кресле Проспера. Детектив улыбался и обводил визитеров лукавым взглядом. Рядом что-то записывал в блокнот кролик в очках и сюртуке.
– Антуанетта, – негромко сказал Улисс. – Мэтр не выглядит отравленным.
Вместо ответа сыщица завыла еще громче. Берте надоело наблюдать в объятиях Улисса не ту лисицу, какую надо, и она решительно обратилась к Просперу:
– Мэтр, будьте добры, урезоньте свою помощницу! Она почему-то заявляет, что вы отравлены!
Проспер медленно перевел взгляд на Берту и ответил:
– Мех акулы под ложкой дуба, неведома печаль.
– Что? – опешила девушка.
– Лети, лети, мой храбрый мухомор! Закат прольется кислотой! Зеваки стройными рядами царапают луну! Не подведем!
Антуанетта оторвалась от Улиссовой груди и воскликнула:
– Видите! Ничего я не выдумываю! – Она повернулась к кролику: – Доктор, скажите им!
Кролик наконец соизволил обратить внимание, что народу в комнате заметно прибавилось.
– Госпожа лисица права: мэтра Проспера, безусловно, отравили. Вот, извольте понюхать.
Он взял со столика чашку с недопитым кофе и протянул Улиссу. Лис сунул нос в чашку и признал, что действительно запах у кофе необычный. Немного пахнет ацетоном.
– Это не ацетон, – сообщил доктор. – Это ацетолус, такой цветок, он растет в здешних горах. Его пыльца действует на звериный мозг, вызывая мозговую лингво-дисфункцию.
– Лингодисф… Чего? – переспросил Константин.
– Представьте себе наш мозг как огромное хранилище, в котором содержатся слова, – терпеливо объяснил доктор, поправляя очки на носу. – У каждого слова своя ячейка. Когда мы что-то хотим сказать, мозг берет нужные слова из соответствующих ячеек. Иногда мозг промахивается, и тогда получаются оговорки. А под действием ацетолуса мозг промахивается постоянно. Нашему отравленному другу, – кролик погладил улыбающегося сыщика по голове, – определенно есть что сказать. Но говорит он совершенно другое.
– Погодите, – сказал Улисс. – А во всем остальном, значит, мэтр нормален?
– Отнюдь! В обратную сторону происходит то же самое! Все, что говорят больному, все слова, которые он слышит, тоже попадают в неправильные ячейки. Вы ему скажете: «Который час», а он поймет: «Царапайте луну». Короче, на время болезни наш детективный друг совершенно недееспособен.
– Как его лечить? – спросил Улисс.
– Никак. Ему просто нужен покой.
– Но вы же ему что-то выписали? – Улисс кивнул на блокнот в лапе доктора.
– О, вы про это! – Кролик смутился и спрятал блокнот в карман. – Нет-нет, это стихи. Видите ли, когда я обследую пациентов, мне всегда в голову лезут стихи. Я должен сразу их записать, чтобы не забыть.
Константин хихикнул:
– Похоже, вас тоже чем-то отравили.
– На самом деле ничего страшного с вашим недомогающим другом не происходит, – сообщил доктор. – Действие яда держится менее суток. Завтра утром ваш дражайший мэтр будет в порядке. Теперь прошу извинить, меня ждут другие пациенты.