– Так вы думаете, у меня есть шанс? – с волнением спросил Евгений.
– Я уверена! – ответила Изольда. – Нельзя опускать крылья! Надо драться за любовь, сражаться и побеждать.
– Драться?! – Евгений с ужасом представил себя дерущимся с Барбарой за любовь.
– Конечно! – подтвердила Изольда. – И тогда все получится!
– Вы полагаете? – все еще сомневался Евгений.
– Убеждена! Надо действовать. И тогда ваша избранница пойдет за вами на край света. Я знаю, я же столько избранниц переиграла, на такие края света ходила.
– Хм… – заметил Евгений. Он принялся нервно расхаживать перед Изольдой, задевая хвостом то кровать, то стены. – В этом что-то есть. Действовать. Да!
– Так чего же вы ждете! – воодушевленно воскликнула Изольда. – Дерзайте!
Евгений остановился.
– Я не умею…
– Как так? – поразилась Изольда. – Не может быть! Дерзать – это у самцов в крови!
– В моей крови этого нет, – грустно сказал Евгений. – Видимо, в детстве, когда сдавал кровь, сдал именно ту ее часть, где это было.
– Так надо учиться! Всего же можно добиться, если захотеть!
– Как учиться?
Изольда лукаво улыбнулась:
– С хорошим учителем, разумеется.
И тогда Евгений совершил ошибку. С криком: «Так научите же меня!» – он бросился в свободное кресло напротив Изольды. Раздался треск, и павлиний хвост свалился на пол, сразу же превратившись в обычный, хоть и очень красивый, веер.
Воцарилась тишина. Затем Изольда произнесла:
– Жаль…
Евгений понуро кивнул.
– Теперь я уже не смогу притворяться, будто верю, что вы павлин, – пояснила Изольда.
– Притворяться? – Евгений изумленно уставился на собеседницу.
Конечно, – ответила актриса. Она сунула в клюв мундштук с сигаретой и закурила. – Вы что же, думаете, я не отличу павлина от обыкновенного пингвина?
– Ничего не обыкновенного, – обиделся Евгений. – Между прочим, у меня в роду были королевские пингвины.
– У всех в роду были королевские пингвины, – усмехнулась гусыня. – Самые обыкновенные королевские пингвины.
– Но зачем вы притворялись? – удивился Евгений.
– Я могла вас прогнать или подыграть вам. Второе мне показалось интересней. Вот я и сыграла доверчивую дурочку. Убедительно?
– Да.
– А все почему?
– Не знаю…
– Потому что я великая актриса, почему же еще!
– А, ну да, разумеется, – искренне согласился Евгений.
– Но после того как вы уронили хвост, притворяться стало невозможно. Это уже слишком.
– Вы правы, – грустно сказал Евгений.
– Честно говоря, меня это расстроило. Игра мне нравилась. Надо было крепить веер получше.
– Извините… – Евгений встал, подобрал с пола веер. – Я пойду…
– Желаю удачи.
Перед дверью Евгений остановился, кинул прощальный взгляд на Изольду и произнес:
– Увы, пришедшим нам из ниоткуда, дорога – только в никуда. – Он решительно взялся за ручку двери, но его остановил властный голос Изольды Бездыханной:
– Стойте! Вернитесь!
Удивленный пингвин послушно вернулся к столику.
– Садитесь! – велела Изольда.
– Как? – удивился Евгений.
– Вы что, не знаете, как садятся? Садитесь, я сказала!
Евгений робко пристроился на краешке кресла.
– Повторите, что вы сейчас сказали! – приказала актриса.
– Я сказал «как».
– Нет, раньше.
– А… Это стихи.
– Я догадалась. Повторите!
– Увы, пришедшим нам из ниоткуда, дорога – только в никуда.
– Однако… – заинтересованно произнесла Изольда. – Вам знакомо творчество Леобарда?
– Конечно! – воскликнул Евгений. – Юк ван Грин – мой любимый поэт!
– Надо же… И мой.
– Вот это да… – восторженно прошептал Евгений.
– Сейчас он не в моде, – сказала Изольда. – Даже в нашем театре его не ставят. А я так думаю, слишком хорош он для нашего времени. Леобарда еще вспомнят, не всегда же пошлости править умами.
– Все точно! Вы будто мои мысли озвучиваете!
Изольда подняла мечтательный взгляд к потолку.
– Да, это были великие самки.
Евгений кашлянул.
– Вряд ли, – робко заметил он.
– Вряд ли? Разве вы не знаете, что Юк ван Грин – коллективный псевдоним двух самок, которых звали Юкой и Нагриной?
– Это только гипотеза… – сказал Евгений.
– Какая еще гипотеза! – Изольда начала злиться. – Это факт! Такие стихи под силу только самкам!
– Ну, я бы поспорил…
– Не советую, – пригрозила актриса. – А то я могу в вас разочароваться.
– Вы правы. – Евгений решил быть покладистым. – Действительно, ван Грин – самки.
– То-то же, – успокоилась Изольда. – Не стоит самке возражать, она ведь может рассердиться.
– И будешь спорить ты тогда не с кошечкою, а с тигрицей, – подхватил Евгений.
– Послушайте, Евгений, а зачем вообще нужен был весь этот маскарад с павлином? Почему вы решили домогаться меня под видом павлина?
– Домогаться – вас?! – ужаснулся Евгений.
– А чем же вы тут занимались? Ах, безответная любовь, ах, жизнь окончена!
– Это я не про вас… – Евгений почувствовал себя неловко.
– Как – не про меня? – Ответ гостя не на шутку удивил актрису. – А про кого?
– Ну… – замялся Евгений. – Про одну волчицу…
– Волчицу?
– Да… Я люблю одну волчицу. А она меня – нет.
Гусыня запрокинула голову и захохотала.
– Это не смешно, – оскорбился Евгений.
– Не обижайтесь, я не над вами смеюсь, – примирительно произнесла Изольда. – Меня рассмешила сама ситуация: пингвин нарядился павлином, чтобы явиться к гусыне признаваться в любви к волчице! Какая прелесть! Вот о чем надо ставить спектакли.
Евгений хмыкнул. Действительно, звучало забавно.
– Так получилось, – виновато сказал он.
– Мы вечно думаем, что жизни мы нужны, – прочитала по памяти Изольда.
– Нужны – для страха, горя и нужды, – подхватил Евгений. – Но теперь, когда вы сказали, что любовь все побеждает, у меня снова появилась надежда.
– Забудьте. – Изольда выпустила кольцо дыма. – Ничего не выйдет, раз она вас не любит.
– Как? – растерялся Евгений. – Но вы же говорили…
– Я дурочку играла, вы что, забыли? А сейчас говорю как мудрая, познавшая жизнь гусыня.
– Но… А как же… В жизни все проще, чем на сцене…
– И не мечтайте. По сравнению с реальной жизнью спектакли Большого Трагического Театра – легкие комедии.
– Как ужасно… – прошептал Евгений.
– Мне очень жаль, поверьте, – сказала Изольда. – Вам лучше смириться и сделать что-нибудь со своим чувством. Любовь – не радость и не мука.
– Любовь – обыденность и скука, – грустно закончил Евгений.
– Так если вы влюблены вовсе не в меня, зачем устроили этот спектакль с цветами, страстями и павлинами? – спросила Изольда.
– Я клад ищу, – ответил Евгений.
– Понимаю, – кивнула Изольда. – И нашли его в моем лице, так?
– Нет…
– Ну не думаете же вы, что в этом номере спрятан клад!
– Не думаю.
– Тогда вам придется дать более полное объяснение, – заметила Изольда.
– Мне нужна карта, – сказал Евгений. – Карта из спектакля. Которую дает вам, то есть не вам, а Лауре добрый дух лесов.
– Зачем? – удивилась актриса.
– Она приведет к кладу.
– Вы шутите? Это же бутафорская карта!
– Знаю. Но всякие знаки, сны и видения указывают на то, что в ней содержится ключ к древним сокровищам саблезубых тигров. Я хотел попросить у вас эту карту на память. Как павлину-поклоннику.
Изольда кинула на пингвина недоверчивый взгляд.
– Вы уверены, что не шутите? – спросила она.
– Какие уж тут шутки…
– Ну тогда это просто роскошный бред! – с восторгом заявила Изольда. – Слушайте, Евгений, у меня давно не было такого увлекательного вечера. Вы совершенно очаровательный безумец!
– Спасибо, – неуверенно отозвался очаровательный безумец, не знавший, как следует реагировать на подобные комплименты.
– Оставьте адрес, я пришлю вам карту.
– Правда? – Евгений воспрял духом.
– Да. В театре найдутся и другие карты, так почему бы нет? Вы мне симпатичны, Евгений, я хочу вас побаловать картой. В качестве поощрения вашего очаровательного безумия.
Евгений не верил своим ушам. У него получилось! Совсем не так, как планировалось, но – получилось!
– Даже не знаю, как вас благодарить! – с чувством произнес он.
– Поверь, не нужно благодарности за добрые дела, – процитировала на это Изольда.
– Спасибо ж говори тому, кто удержал себя от зла, – торжественно завершил Евгений.
– Юк ван Грин – это прекрасно, – улыбнулась Изольда. – А не распить ли нам шампанского за великого поэта?
– Распить! – воодушевленно согласился Евгений, на радостях проигнорировавший свою несовместимость с алкоголем. В конце концов, какая может быть несовместимость, когда все так хорошо получается!
Тем временем знаменитый археолог Бенджамин Крот все больше и больше запутывался в сетях тайного агента Берты. Лисица сидела напротив него на стуле, опершись локтем о стол, закинув лапу на лапу, пристально смотрела на Крота через темные очки и загадочно улыбалась.
– Так вот, – сказала она, – я получила добро на привлечение вас к делу.
– Добро? На привлечение? – Глядя на лисичку, Кроту не хотелось говорить о делах. Хотелось пригласить собеседницу на медленный, очень-очень медленный танец. Но сказать об этом енот боялся. Перед этой потрясающей самкой он просто робел. И ему это нравилось.
– Да, наверху решили, что в этом есть смысл, – ответила Берта.
– Где наверху? – машинально спросил Крот.
– Не думаю, что вам стоит знать, где находится этот верх, – предостерегла Берта. – Вы ведь не хотите, чтобы вас убрали?
– Убрали? – Мысль о танце испуганно вылетела из головы археолога. – Как? Кто?
– Кто угодно. Например, я.
– Вы? Не может быть!
– Это работа, – сказала Берта и мило улыбнулась. – Ничего личного.
– Я не хочу знать, где находится этот верх! – решительно заявил Крот.
– Если будете меня слушаться, то вам ничего не угрожает, – сообщила лисица. – Те, кто добровольно сотрудничают с Самой Секретной Службой, могут чувствовать себя в безопасности.