— Нерв ещё может, а ты уже давно нет!!! — окончательно выходит из себя жена. — Данные у него! Косвенные!!! Да подотрись ты этими данными!!! У нас билеты на концерт пропадают! Когда, в конце концов, в нашу глушь опять столичная труппа приедет? Или я должна свою жизнь угробить с таким «косвенным» мужем?! Говорила мне мама…
— Ляля, пойми, у меня слепой пациент. Иногородний. А слепому человеку, да ещё и иногороднему, до нас очень сложно добраться. Представляешь, они с дочерью, как приехали, ночевали на вокзале. В зале ожидания. Это хорошие люди. Простые, но настоящие. На таких страна держится. Та самая, что их в нынешнее скотское состояние вогнала!.. Я просто не могу им отказать. Тем более такое стечение обстоятельств: могу провести этого пациента по бесплатному голландскому гранту, да и «окно» и в моём расписании и на эксимерном лазере есть только сегодня…
— А то, что это окно образовалось из-за того, что мы полтора месяца назад приобрели билеты, ты забыл? Козёл!!! Можешь домой больше не приходить! Живи на своей работе! Целуйся с ней, трахайся, в конце концов!!! Доработаешься, пока сердце не посадишь!!! И своё! И моё, между прочим!!! — взвизгнула жена и бросила трубку.
— Ну и о чём там труженик эксимерного скальпеля задумался? — улыбается всё слышавшая медсестра. — Насколько я слышала, лицензия на адюльтер от нашей доблестной супруги получена… Так как там добрый доктор Айболит насчёт быстро, но качественно «потрахаться»?.. Владик, ты только честно скажи, я тебе вообще нравлюсь или это у нас так? Баловство? Хочешь, я сама этих провинциалов спроважу? Назначу им другой срок? Пусть едут домой, денежку собирают! Или ты им этот голландский гранд уже пообещал? Нет? Ну и славно!
Два дня спустя, после неудачной поездки к саратовским офтальмологам, была другая клиника. Целый специализированный центр.
Красивый, современный, оборудованный по последнему слову техники.
Процедура приёма больных поставлена на конвейер. Каждый из них записан на строго определенный час и ожидает своей очереди в удобном мягком кресле, а потом громко вызывается по фамилии и сопровождается в объявленный кабинет вышколенной до естественной вежливости молоденькой медсестрой. Т. е., вышколенной настолько давно, что её вежливость стала второй сутью.
— А можно мне тоже с больным? Я его дочь.
Лёгкое удивление, впрочем, тут же истаявшее, сменяется явным неприятием и твёрдым, не терпящим возражений:
— Подождите, пожалуйста, в коридоре.
Как припечатала…
— Ну, пожалуйста… Разрешите и мне присутствовать при обследовании. Он совершенно ничего не видит, да и к другим людям не привык, а я буду вам помогать его водить.
Медсестра недовольно вздыхает, некоторое время смотрит в сторону ослепительно сияющих на подвесном потолке неоновых трубок. Пожав плечами, нехотя бросает:
— Ладно, проходите…
Прошли.
Общий вид залитого ярким светом кабинета и его оснащение превзошли все мыслимые ожидания. Позабыв обо всём на свете, пораженная Лиса какое-то время восхищенно озирается по сторонам. «Веди себя прилично, тюха деревенская!» — мысленно одёргивает она себя, заметив в искажающих лица хромированных панелях хирургического оборудования собственное разинувшее рот отражение…
Врачом оказалась миловидная женщина средних лет. Она ободряюще улыбнулась Лисе и своему незрячему пациенту, стряхнула с ослепительно белого халата невидимую соринку и приступила к обследованию.
Один аппарат, второй, третий… Чем больше процедур оставалось позади, тем напряженнее становилось лицо врача. Было видно, что ей уже всё ясно и теперь она рефлекторно оттягивает момент, когда придётся встретиться с направленными на неё двумя парами глаз. С застывшим в них стоическим ожиданием — слепых, и, постепенно наполнявшихся нарастающим ужасом — зрячих.
— Понятно… Всё понятно… — врач отошла от приборов и, коротко посоветовавшись с ассистировавшей ей медсестрой, вздохнула. Всё так же, не поднимая головы от распечаток и не глядя в глаза, начала говорить: — Картина у нас малоутешительная… Шансов на то, что…
Фраза осталась незавершенной. Врачу пришлось обратить внимание на активную жестикуляцию Лисы, которая, вытаращив глаза, энергично махала ладошкой и буквально молила остановиться, не выносить уже готового сорваться с губ приговора.
Доктор поначалу опешила, вопросительно подняла брови, но, видимо о чём-то догадавшись, быстро нашлась:
— Так. Проводите больного в коридор, а сами возвращайтесь! Обсудим!!!
Когда Лиса, оставив беспомощно таращившегося отца в стоявшем за дверью кресле, вернулась в кабинет — медсестры-ассистентки там уже не было. Врач же, заложив за спину сплетенные в кистях руки, нахохлившейся белой птицей расхаживала вдоль широкого, закрытого пластиковыми жалюзи, окна.
— Вернулись?! А теперь извольте объяснить, почему сорвали консультацию?
— Доктор, извините, но я не специально… Я умоляю вас… Не надо говорить ничего окончательного. Пожалуйста, пригласите его ещё раз, но вселите в него надежду! Хоть какую-нибудь… Расскажите там что-нибудь про идущие внутри процессы… Про то, что оперироваться ещё рано… Давайте, мы приедем к вам через год?.. Нельзя ему сейчас говорить, что шансов никаких… Как он будет с этим жить дальше? Понимаете?
— …понимаю… Но это же… А через год вы для него очередную отсрочку придумаете? Так? — возмутилась доктор и тут же сломалась, наткнувшись на наполняющиеся слезами глаза. — Вот только не надо мне тут рыдать!!! Не надо!.. Оттого, что вы плачете, ничего не изменится. Да что вы в самом деле… Чёрт знает что такое!!! … Ну ладно, ладно… ведите его! — и, оглянувшись вдогонку убегающей Лисе, одёрнула: — Подожди, дурёха! Куда летишь? Успокойся, остынь. Умойся, как следует, приведи себя в порядок. Умывальник там, за ширмой, — немного помедлив, добавила спокойным, усталым голосом: — Не переиграй, девочка… Слепые, они очень чувствительны ко лжи и к чужому настроению.
— Больной, послушайте меня. Все подробности я уже объяснила вашей дочери, поэтому повторяться не будем. У вас сложный и довольно редкий случай. Пока не закончились идущие внутри глазного нерва процессы, оперироваться рано. Приезжайте через год. Мы ещё раз проведём обследование, а там будет видно, что и как с вашей проблемой делать. А пока, вот вам назначение — капельки. Капайте дважды в день, утром и вечером. К концу года должно наступить значительное улучшение состояния, а там посмотрим. До свидания и… удачи вам!
— Спасибо вам, доктор!!! — просияла Лиса.
Врач ещё раз взглянула на пациента, на благодарившую её девушку и, неодобрительно покачав головой, вздохнула. Уходить Лисе пришлось в сгустившейся, словно грозовая туча, тишине…
Бывают ситуации, когда бессильны деньги, связи, врачи… Закусившая удила судьба ничего из этого списка не признаёт. Не зря, когда заартачилась сама природа — ситуацию называют безвыходной.
Но человека нельзя загонять в угол, нельзя лишать надежды. Именно поэтому, иногда, когда её нет, этой надежды, кто-то безрассудный и отчаявшийся берёт грех на душу и обещает поставленному в безвыходное положение человеку то, что под силу только Господу Богу. Обещает чудо. И тогда на сцену выходит ложь. Просто ложь. Не во спасение… Ложь, потому что правда такова, что произнести её невозможно.
Впрочем, на лжи никогда и ничего построить нельзя. Ничего, кроме отсрочки неизбежного приговора. Но и у подаренной ложью отсрочки тоже есть свой недолгий срок…
Капли, капли, капли… Беспокойное отцовское напоминание о них — словно щелчки встроенного в замороженное отчаяние метронома — растянулось на целый год.
— Галя, мы капли купить не забыли?
— Не забыли…
— Тогда, может быть, закапаем?
— Давай, закапаем…
— Ты знаешь, он видит!
— Мама… он не может видеть…
— …но он сказал, что видит. Ночью, перед тем, как заснуть… Что-то светлое, словно размытые дождём звёзды. Далеко, но видит… И, знаешь, говорит, что эта картинка становится всё отчётливее и отчётливее…
— Хорошо… Продолжайте капать…
Два года спустя отца Лисы не стало.
Он ушел легко. Во сне.
В тот день у Лисы было хорошее настроение.
Хорошая погода. Хорошее настроение. И никаких предчувствий…
Бог выбрал этот день, чтобы избавить её от необходимости лгать.
Послесловие
Авторы этого повествования не ставили перед собой задачу представлять интересы каких-либо групп или сторон. Мы просто рассказали о том, что пережили сами, и о том, что пережили и рассказывали нам наши родители и наши друзья. А им — их родители и их друзья.
Нам пришлось искать подтверждения их словам, сверять их с историческими хрониками, читать мемуары и энциклопедии, делать запросы, изучать биографии известных и малоизвестных широкой публике людей. Мы спорили и делали предположения. Мы составили подробную хронологию событий. У нас сложилась концепция и замысел. Свою интуицию и фантазию мы не пустили лишь в одну сферу — в сферу фактов.
На факты мы опирались.
И последнее: имеющим место временным и географическим совпадениям биографий наших героев и случившихся в их жизни событийных реалий мы поражены не менее Вас, наших читателей. Вместе с тем наш роман — всего лишь беллетристическое произведение, а поэтому авторы не несут ответственности за то, что иногда, волею случая, вымышленные события и персонажи совпали с имевшими место быть реальными событиями и участвовавшими в них реальными персонами.
Так уж получилось.
Что касается остального, то… ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!!!
Список использованной литературы:
1. Губарев И. Духовой оркестр. М., 1963 Матвеев В. Русский военный оркестр. М. — Л., 1965.