– Ничего я не знаю, вот прицепился!..
– Простите, Дейв, это личное, но очень важно знать, – мягко спросила Мира. – Вы любите Линдси?
– Да, ваше высочество, – глухо сказал Дейв. Он не прибавил никаких громких фраз, и Мира сразу поверила.
– Но вот в чем странность: со слов Линдси мне показалось, что вы на нее смотрите немного, простите, свысока. Ей, как будто, еще постараться нужно, чтобы заслужить ваше внимание.
Краем глаза Мира следила за Бернадет. Горничная ухмыльнулась так, будто услышала глупейшую шутку, притом вульгарную. Парень выпучил глаза:
– Что?.. Нет, ваше высочество, она, наверное, как-то путано сказала, вы и не поняли…
– Линдси постриглась, чтобы вы ее заметили. Хотела послать вам записку с приглашением, чтобы впечатлить…
– Написать мне?.. Да я читать не умею, как и она!
– Линдси просила меня помочь ей… – сказала Мира и осеклась. По выражениям лиц собеседников казалось, что Мира несет несусветную чушь. У горничной недоумение смешивалось с издевкой, у Дейва – с тоской.
– Ваше высочество очень добры, – грустно сказал подмастерье. – Вы пытаетесь меня утешить, говорите, будто Линдси старалась для меня… Не нужно. Я хоть парень простой, да кое-что понимаю. С кем-то сбежала моя звездочка… Но я все равно найду, слышишь?
Это уже адресовалось Бернадет.
– Да ищи, мне то что!..
– Сколько ни старайся, одинаково найду! Это ты из зависти ее науськала, а теперь скрываешь. Жалко тебе, что Линдси любят, а тебя – нет! Вот и сосватала какому-то подлецу. Но не бывать по твоему! Найду и верну, вот так.
Не дав горничной времени на достойный ответ, Дейв ушел. От волнения чувств даже забыл попрощаться.
– Видали, ваше высочество, каков! – сказала Бернадет. – Ни ума, ни манер – мужик, да и только. А туда же!..
Мира обернулась к ней, и горничная, поймав взгляд леди, вдруг вспомнила о каких-то очень срочных делах:
– Ваше высочество, позвольте мне уйти. Сир кастелян очень ждет. И так уже задержалась с этим вот…
– Нет, не позволю, – отрезала Мира. – Ответьте-ка, это правда?
– Что именно, ваше высочество? Я не понимаю…
– Что Линдси сбежала из замка с неким кавалером?
– Нет, что вы!..
– Нет?.. А мне увиделась в этом доля истины.
– Ну, то есть да, ваше высочество… К ней немало мужчин проявляют внимание, ведь Линдси – девушка заметная. Может быть, кто-то из них и…
– Иными словами, вы понятия не имеете, кто бы это мог быть?
– Нет, ваше высочество! Теряюсь в догадках.
– И совсем не тревожитесь, что ваша подруга пропала неизвестно куда?
– Тревожусь, еще как, ваше высочество! Я вся извелась, да только что сделаешь? Линдси сама все решила, как же я ее удержу?
– По-вашему, Линдси жива-здорова, и я могу не волноваться о ней?
– Конечно, ваше высочество! Вам совершенно незачем беспокоиться. Можно, я пойду? Сир кастелян разгневается…
Мира покачала головой.
– Мне думается, Бернадет, вы ошибаетесь.
– Я же не говорю, что права… – легко согласилась горничная. – Ваше высочество, я так мало знаю. Линдси просто взяла и уехала. Могу я уйти?..
Мира подумала о леди Сибил. Представила хорошо, в подробностях, с интонацией голоса.
– Вы ошибаетесь во мне, Бернадет. Я вам не подмастерье Дейв. И очень не люблю, когда слуги мне лгут.
– Я не…
– Завтра за обедом намекну графу Виттору, что вы, Бернадет, обвинили его, графа, в смерти Линдси. Не думаю, что он придет в восторг.
– Что?.. – горничная аж побелела. – Ваше высочество, но я не говорила ничего похожего!..
– Вы лжете мне, я – графу, граф – кому-то еще… Отчего бы и нет?
Мира с задумчивым видом побрела прочь.
Бернадет догнала ее на лестнице гостевого дома, подальше от посторонних глаз.
– Простите, ваше высочество… У Ли был кавалер, но она не уехала с ним. Просто исчезла. Куда – не знаю. Я боюсь, ваше высочество! Боюсь, случилось что-то очень худое.
– Откуда знаете, что не с ним?
– Ну… ваше высочество, ее кавалер остался в замке, никуда не уехал. Они повздорили за день до вашей книги… И вот, Ли пропала, а он здесь.
– Он служит в замке?
– Да, миледи.
– Кто он, Бернадет?
– Этого не могу сказать.
– Он слуга?.. Стражник?..
– Прошу, не вынуждайте… Я не могу… Мне будет очень плохо, если скажу. Прошу вас!..
Горничная чуть не плакала, и Мира смягчилась.
– Хорошо, хорошо… Стало быть, Линдси уехала, и не сказала вам, куда и с кем?
– Да, ваше высочество, так и было.
– А с кавалером она виделась в последний день?
– Не знаю… они были в размолвке, но…
– Но?..
– Ваше высочество, в тот день я встретила Ли – она как раз спешила к вам и очень улыбалась при этом. Вся такая сияла, как солнышко. Я спросила: что за радость? А она только махнула клочком бумаги и побежала. Я поняла так, что эта бумага – записка от кавалера. Они, верно, помирились, потому Ли и радовалась.
– Записка?.. Бернадет, о чем вы?! Линдси безграмотна!
– Да, но могла попросить кого-нибудь, чтобы прочли. Хотя бы вас – она хвалилась, что ваше высочество ей показывали буквы…
Нет, Линдси не просила ни о чем подобном, Мира прекрасно помнила. Но вопрос записки мгновенно сделался пустячным, когда в голове вспыхнула жуткая догадка.
– Простите, Бернадет… Вы говорите: что-то очень худое. Этот кавалер убил Линдси?
– Нет, нет, ваше высочество, что вы!.. – испуганно ахнула Бернадет. Но не сразу, чуть погодя. За секунду взвесила догадку миледи, а потом уже ахнула.
– Отчего так считаете? Они повздорили – допустим, из ревности. Кавалер, что служит в замке, осерчал на Линдси из-за Дейва. Назначил встречу, ждал, что Ли попросит прощения. Она не стала, он озлобился еще больше, и…
– Нет, ваше высочество, – возразила Бернадет, теперь с убежденностью. – Они всегда встречались в замке. А понимаете, если бы Ли умерла в замке, то мастер Сайрус непременно узнал бы и сказал мне.
– Мастер Сайрус?..
* * *
– В нашем деле порядочек – прежде всего, хе-хе. Без порядку ничего не будет. Сначала делаем то, что во-первых, потом – во-вторых, только тогда уже – в-третьих. Такова, значится, философия. Вот давеча, в субботу, преставился кривой конюх. Что, спрашивается, делать? Нужно знать порядочек и обстоятельно ему следовать. Для начала надобно определиться: покойничек совсем помер, али так, для виду. Это дело – забота лекаря, но и я тоже, значится, со своей стороны проверю. Исчезновение жизни из тела должно быть по порядочку засвидетельствовано. А то ведь если живого закопаю – с кого спросится? С меня, с кого же еще, хе-хе. Ибо за все посмертные маневры покойных я лично несу полное ответствие!
Мужчина годами едва-едва не доставал до деда. Он был жилист и узловат, руки-ноги крепкие, корявые – ни дать, ни взять дубовые ветви. Пришаркивая правой подошвой, расхаживал взад-вперед, заложив большие пальцы в проймы жилета, и наслаждался обстоятельностью собственной речи.
– Во-вторых, значит, требуется установить имя усопшего. И тут никакого безобразия не допускается: двух свидетелей вынь да положь! Порядочек, хе-хе. Меня когда позвали в субботу, я тут же со всей строгостью спросил: «Это кто у нас изволил окочуриться?» Мне говорят: «Кривой конюх. Сам не видишь, что ли?» Я им на это: «Мало ли, что вижу. Пускай двое свидетелей назовут себя и ясно при всех заявят, что, мол, помер кривой конюх, а не кто-либо иной». Никуда не делись – заявили. Против порядочка не попрешь, хе-хе. Тогда я перешел к пункту третьему: позвал мальцов, чтобы конюха на носилки поместили и в мертвецкую препроводили. А там уж своим ходом наступили пункт четвертый и пятый… Вы меня понимаете, барышня?
Почти дед прервал монолог и строго глянул на слушательницу. Стало ясно, что он не потерпит невнимания. Молодые девицы склонны к легкомыслию. Сидит вот, ресницами хлопает, и кто ее знает, слушает она или про себя песенки поет?
Данная барышня, однако, производила впечатление сосредоточенной и старательной ученицы. Она сказала:
– Вполне понимаю. За пунктом третьим наступают четвертый и пятый, ибо того требует порядочек.
Мужчина довольно кивнул и продолжил:
– Стало быть, в мертвецкой я совершил над конюхом четвертый маневр: омовение и переодевание. Тут вся штука в чем? Человек заведомо не знает, когда соберется помереть. Кабы знатье, то непременно сам бы помылся и оделся в чистое. Ведь похороны – как свадьба: тут всем покажешься на глаза, и опозориться никак не допустимо. Даже хуже, чем свадьба: там у тебя еще невеста имеется, на себя отвлекает часть взглядов. А при похоронах один ты герой торжества, все смотреть будут… Хе-хе! С учетом этого мы конюха как следует омыли, причесали и нарядили в наименьшим образом поношенную ливрею. Дальше уж наступило самое торжество. Вот вы думаете: закопать человека – это просто?
Он сделал паузу, и девушка клятвенно заверила, что не имела в мыслях подобной ереси. Мужчина покивал и пошаркал ногой в подтверждение:
– Именно, именно. Отнюдь непросто! Хе-хе. Тут не только рукам работка дается, а и голове. Нужно обязательно распределить: где хоронить, да как, да в каком оформлении. Допустим, помер слуга. Что с ним делать? Знамо, что: нарядить получше, дать всем на него полюбоваться, потом завернуть в саван да и закопать на погосте под замковой стеной. А если рыцарь отошел – что тогда? Сира воина нужно уложить в телегу и отправить в ихнее имение, ибо рыцари полюбляют в родной земле лежать. И в телегу к личности сира приложить побольше льда, чтобы дорогою ему дурно не сделалось. А если отойдет лорденыш или, да спасут Праматери, сам?.. На это имеется подземная крипта. И еще саркофаг потребуется мраморный, и особенное платье, и церемонное оружие, да чтобы епископ службу провел, да хор плакальщиц чтоб поголосил как следует. Безо всего этого ну никак лорда не схоронить! Как ни старайся – не выйдет. Получатся не похороны, а чехарда какая-то. Стыд-позор, хе-хе. Понятно вам, барышня?