– Иона… – запнулся.
Сестра заглянула ему в глаза:
– Ты боишься?
– Да. Очень. Никогда в жизни так не было. Даже за Рекой, даже на мысу… Кажется, я тону в болоте. Вокруг черно… и засасывает. Захлебываюсь. Страшно. Холодно.
Иона взяла брата за плечи. Помедлила, ища слов.
– Если хочешь сказать, что веришь в меня или гордишься, или что-нибудь еще… Отец и мать сказали все это. Не помогло.
– По-прежнему страшно?
– Да.
– Последний день?
– Да.
– Впереди только тьма?
– Именно.
Иона влепила ему пощечину.
Хлесткую – аж в ушах зазвенело!
– Мирная жизнь – кошмар. Так говорил герцог Ориджин. Завтра начнется война – сразу станет веселее.
Меч
5—6 сентября 1774г. от Сошествия
Западная Альмера
Джоакин видел сон. Кругом было светло: ясные солнечные лучи заливали комнату. Озаренная солнцем, будто ореолом, в лучах двигалась девушка. Боги сновидений не давали Джоакину рассмотреть ее лицо, но фигура девушки была совершенна: тонкая талия, крутые бедра, длинные стройные ноги, восхитительная грудь… Девушка была нагая. Она двигалась с такой грацией, что парень готов был век не просыпаться, а только лежать и смотреть на нее сквозь закрытые веки. Девушка что-то искала, что-то переносила – хлопотала вокруг него. Когда наклонялась или приседала, у парня вырывался глубокий вздох. Пожалуй, она готовила завтрак. Когда Джоакин проснется, она присядет около и станет кормить – как есть, обнаженная. А потом принесет чаю… с медом. Непременно с медом!.. Он облизнул губы и протянул руки к силуэту, пытаясь поймать.
– Иди ко мне… крошка… – прошептал сквозь сон.
Она подошла и склонилась к нему. Джо различил капельки пота на ее груди. Уловил запах ее кожи – терпкий и сладкий. Не в силах сдерживаться, подался к ней всем телом…
И вдруг ощутил на шее пчелиный укус.
– Ай!..
Он открыл глаза.
Герцогиня Аланис Альмера сидела над ним, одетая в шерстяное платье для верховой езды. Лицо укрывал платок, повязанный на манер пустынных всадников: на виду лишь глаза и лоб. Ее кожа, действительно, источала запах, но не сладкого вина, а медицинского зелья. Искровый кинжал в руке миледи упирался острием под кадык Джоакину. Пальчик девушки лежал на лепестке – именно том, что соответствовал заряженному оку.
– Вы, собственно, кто? – спросила герцогиня.
Голос звучал болезненно глухо.
– Эммм… эээ… я ваш верный…
Она слегка придавила клинок.
– Кто?
– Джоакин Ив Ханна с Печального Холма…
– Какого рода?
Соблазн был велик, но лгать при первой же встрече показалось Джоакину слишком унизительным.
– Я не первородный, миледи.
Переносица герцогини так презрительно сморщилась, что парень счел нужным тут же добавить:
– Но я – сын рыцаря!
Слова не произвели должного впечатления.
– Печальный Холм – это что, деревня какая-то?..
– Ленное владение моего отца, – со всей гордостью отчеканил Джоакин.
Леди Аланис нахмурилась – видимо, перебирала в уме земли своих вассалов. Парень счел нужным уточнить:
– Печальный Холм в Южном Пути.
– Так вы иноземец?..
– Южный Путь, миледи, – с обидой ответил Джоакин, – столь же древняя земля, как…
Она оборвала:
– Почему вы спите под одной крышей со мною?
Крышей являлась груда прогнившей соломы над корявой, давно покинутой каким-то крестьянином мазанкой. Вчера, бежав из замка Блэкмор, они скакали пару часов, старательно путая следы. Миновали поле, лесок, новое поле, речушку, по руслу которой Джоакин проделал полмили, чтобы сбить с толку преследователей. А затем, на опушке новой рощицы, нашли эту хибару. Она была явно заброшенной и совершенно незаметной от реки, потому парень счел ее подходящим местом для ночлега. Миледи не возражала: от усталости уснула еще на лошади. Джоакин бережно отнес ее в домик, уложил на груду сена, найденную в углу, укрыл своим плащом. Он попытался рассмотреть ее лицо, столь долго скрываемое от его взглядов. Но окошки были крохотны, лунный свет едва пробивался внутрь, а девушка беспокойно вздрагивала всякий раз, как он прикасался к платку, так что Джоакин оставил это дело и устроился на ночь в соседнем углу.
– Жду ответа, – напомнила герцогиня.
– Я слышу, что вам трудно говорить, – проявил великодушие воин. – Не утруждайте себя вопросами. Позвольте, я поясню вам все с самого начала.
– Кратко, – потребовала девушка.
Как мог лаконично он изложил события, начиная от своего появления у стен Эвергарда. При этом не упустил важные для понимания обстоятельства, как, например: свою проницательность, с которою он угадал выход из подземного лаза; энергичные и решительные действия во время засады; высокую оценку, каковую дал сир Хамфри его боевым качествам. Здесь девушка прервала его:
– А, вы – тот наемник, которого взял лейтенант?
– Слово «наемник», миледи, не отражает существа моей натуры. «Странствующий рыцарь» придется более в точку. Но если брать в общих чертах, то вы правы.
Наконец она отняла кинжал от его шеи, однако не поспешила вернуть владельцу.
– Так почему вы спите со мною под одной крышей?
– Позвольте, миледи, я окончу свой рассказ, и все станет понятно. Когда вчерашним вечером в замке у меня зародилось подозрение о неблагонадежности Блэкмора, то я сию же минуту позвал Софи и сказал…
– Я хорошо помню события в замке, – прошипела миледи. – Подлец Блэкмор ответит сполна! Но я не о замке, а об этой… ммм… конуре. Как это вы улеглись спать в моей комнате?
Джоакин озадаченно огляделся.
– Миледи, но здесь всего одна комната. Как же я мог лечь в другой?
– Вам следовало лечь снаружи, у двери! Или разыскать жилище попристойнее.
– Но мы и так ехали целых три часа, прежде чем нашли эту хибару…
– Три часа?! Хотите сказать, вы увезли меня всего на каких-то десять миль и уложили спать?! Мы все еще во владениях Блэкмора, его люди легко найдут нас! С тем же успехом вы могли привязать меня к воротам замка или бросить среди дороги!
– Смею вас уверить, миледи, – уязвленно процедил Джоакин, – мы покинули владения графа. Я помню, как мы проезжали межевые столбы.
– И в какую же сторону нужно ехать от замка Блэкмор, чтобы за три часа покинуть графство? Карта моих земель переменилась, пока я спала?
– Я уверен, миледи, что пересек межу.
– Уверены?
– Да, миледи. Практически полностью.
Она вздохнула с нотой сочувствия, адресованной, видимо, себе самой.
– Поднимайтесь. Дайте мне раствор, я промою рану. Вы тем временем седлайте коней. И позаботьтесь о еде.
– А разве вы не…
– Что?
Он имел в виду: «…вы не приготовили завтрак?», но вспомнил: у них же нет еды! Да и в таком скверном настроении девушка вряд ли стала бы думать о завтраке.
– Позвольте, миледи, отметить несколько обстоятельств. Ваши требования не являются выполнимыми. Ваше снадобье осталось у Софи, в недоступности для меня. Оседлать коней не удастся в виду отсутствия седел, да и лошадь у нас всего одна. Кроме того, еды в нашем распоряжении не имеется.
Брови леди Аланис выгнулись дугой, как спина разъяренной кошки.
– Ни еды, ни снадобья, ни седел, ни коней?! И вы позволяете себе спать?! Отправляйтесь и добудьте все это! Немедленно!
– Миледи, я бы предложил иной план, – твердо начал Джоакин. – Мы вместе сядем на спину моей лошадке и поскачем в какой-нибудь город. Там легко найдем лекаря и пропитание, а также отправим весть вашим верным вассалам.
– Я не сяду на одну лошадь с вами!
Это жаль. Было чертовски приятно прижимать ее к себе, обняв за талию и ощущая своими бедрами ее упругие ягодицы.
– Миледи, трудные времена иногда заставляют нас жертвовать манерами и поступать по-простому, без лишних…
– Тупица! Даже если бы я растеряла всю гордость и поехала с вами в обнимку, чего, уверяю, в ближайшее столетие не случится… то все равно двое всадников на одной неоседланной лошади за милю выглядят беглецами!
Он вынужден был признать ее правоту.
– Тогда я пойду рядом и поведу лошадь под уздцы, а вы – верхом…
– Нет. Мы будем день ползти до ближайшего села, снадобье же нужно срочно. Раз в шесть часов – так велел лекарь! Ступайте сейчас, добудьте зелье и второго коня! И, надеюсь, вы хоть немного разбираетесь в лошадях, чтобы отличить скакуна от старой клячи.
– Миледи, если хотите знать, конюшня моего отца…
– Пошел!
Так она это сказала, что не возникло у Джоакина мысли обидеться или возмутиться. Да и вообще мыслей не возникло, он просто быстро встал и начал одеваться, а лишь потом, задним числом ощутил горечь: что это она мною помыкает, как слугой?! Но списал на хворь и голод, которые всякого разозлят.
Перед выходом он вспомнил еще одно плачевное обстоятельство и задал вопрос:
– Миледи, простите, у вас имеются деньги?
Она только смерила его презрительным взглядом – сумасшедший, чего взять.
– Я имею в виду, не в казне, а сейчас с собою.
– Откуда?
– Тогда, простите, как же мне приобрести лошадь?
Она склонила голову, с пристальным интересом оглядела его, будто сказочное животное. Мужчин, у которых нет ни седла, ни еды, ни денег, герцогиня прежде не встречала, и, видимо, не подозревала об их существовании.
– Вся земля, сударь, на сотню миль вокруг, принадлежит мне. Даю вам право реквизировать любую лошадь, какую увидите. Только торопитесь, тьма вас сожри!
В глубоком душевном смятении он покинул лачугу.
* * *
Вскоре Джоакин осознал всю глубину народной мудрости, выраженной в поговорке: «легче сказать, чем сделать». Эти слова в полной мере относились к приказу реквизировать лошадь.
Как ее, собственно, реквизировать? Сперва лошадь необходимо разыскать. Поскольку нужна не крестьянская кляча, таскающая плуг, а добрый верховой скакун, то искать его надлежит на дороге, либо в чьих-нибудь конюшнях, либо на выпасе. Где находятся пастбища графа Блэкмора, Джоакин не знал. Можно было, конечно, вернуться и спросить у миледи, вот только… эээ… словом, от этой идеи он отказался. Конюшни имеются обыкновенно на хозяйских подворьях, и увести оттуда лошадь средь бела дня, на глазах у всей челяди – это, пожалуй, вызовет дип