— М-мммм!..
Новым щупом Аптекарь быстро обшаривает рану, собирает появившиеся капли.
— Ммм-ммм! У-уууу!..
— Лимфа выступает немного раньше крови, так что нужно успеть… Вот и все, мы успели, очень хорошо.
— Тварь! — выдыхает Мира. — Подонок! Хоть понимаешь, что с тобой будет?! Тебя выжмут досуха! Все соки твоего поганого тела выльют в колбы!
Аптекарь хмурится, тянется за щипцами. Заносит над лицом Миры, она с ужасом видит уголек прямо над своими губами.
— Откроешь рот — разожму щипцы.
Она стискивает зубы.
— Хорош-шо.
Он убирает щипцы и подносит к ее рту мех с водой:
— Хочешь пить?
Мира пьет, обхватив горлышко губами.
Погодя, Аптекарь продолжает рассказ.
— К сожаленью, наши опыты показали, что даже правильной смеси соков недостаточно. Многое зависит еще от того, какую волю к жизни проявит человек во время кризиса. Иными словами, мы зависим от качества человеческого материала. Какое-то время подопытный сопротивляется своей судьбе, потом сдается и вскоре уходит. Мы убедились, что это время очень различно. Женщины обыкновенно держатся дольше мужчин, потому мы отказались от работы с мужчинами. Лучше иных сопротивляются люди, что уже бывали на грани смерти (например, пережили хворь). Наконец, мы дважды работали с благородными — брали их из камер нижнего круга, подменяя другими людьми. Благородные держались не дольше черни, но ведь они были истощены пребыванием в темнице. Следовательно, при равных условиях благородные окажутся лучше простолюдинов. Так что ты… ооо! Самый лучший материал, что попадал к нам. Хорошо, что ты сама пришла. Лорд Мартин приметил тебя в первый же день, но взять было бы слишком опасно…
— Вы взяли Линдси вместо меня?..
— Служанка всегда носит отпечаток своей госпожи. Особенно когда так старается быть на нее похожей…
Его прерывает истошный женский крик. Кто-то захлебывается ужасом и болью.
Мира вздрагивает, выкручивает шею, но не видит, не дотягивается взглядом.
— Это Линдси?..
— Линдси?.. Нет. Эту зовут… — Аптекарь переворачивает лист своей учетной книги, — Джейн.
— Что с Линдси?
— У-уу… Она разочаровала нас. Всего семьдесят шесть часов… Служанка — не госпожа. Мы ждали большего…
— Семьдесят шесть часов… — повторяет Мира, чувствуя, как волосы становятся дыбом.
Джейн снова кричит, и Аптекарь недовольно морщится.
— Что-то там не то делается… Нужно мне посмотреть.
И он выходит.
Мира понимает, что осталась одна. Нужно что-то сделать. Попытаться, предпринять. Освободить руку. Ослабить ремни. Придумать, как договориться с палачами. Чем запугать или подкупить, или перехитрить… Но думать не получается. В голове звучит единственное число: семьдесят шесть часов. Оно давит, наваливается ледяной глыбой, расплющивает. Семьдесят шесть часов. Всего. Нет. Нет! Святые Праматери, нет!!!
Раздавленная ужасом, Мира не чувствует времени. Сколько-то спустя крики затихают… Потом возвращается Аптекарь. Глядит на часы — весь песок в нижней колбе.
— Вот и прошло два часа. Быстро, а? И ты совсем свежая, как в начале.
Он переворачивает часы.
— Время для новой порции соков.
Не сразу Мира понимает смысл.
— Нет, умоляю вас! Не нужно!..
— А-та-та… Нужно, как же иначе? Конечно, нужно!
Он делает новый надрез на ее бедре, поскольку старый почти не кровоточит. Берет щипцы, тянется к жаровне.
— Нет! Прошу! Да есть ли у вас сердце!
— Болван! — рявкает, подходя, Мартин. — Где желчь?
— Ой!..
— Берешь вторую кровь, а первой желчи еще нет. Соберись, старый дурак!
— Виноват, хозяин. Это от близкого успеха… Я очень волнуюсь.
— Так успокойся! И возьми чертову желчь.
Аптекарь крутит вороток и устанавливает кресло вертикально. Отстегивает руки Минервы, ослабляет ремень на груди. Лишь бедра ее остаются привязаны.
Аптекарь берет горшок, ставит на колени Мире.
— Нужно, чтобы тебя стошнило. Сунь два пальца поглубже в рот. В самое горло, поняла?
Ее руки свободны, но ноги еще связаны…
— Погодите! Я хочу в туалет.
— В кресле дырка, а под ней ведро. Делай все здесь.
— Нет, нет! Я не могу так, отведите меня!..
— Не можешь — терпи. И сунь два пальца в глотку! Больше повторять не стану!
Мира запихивает в рот пальцы — они горьки от грязи. Закашливается, сгибается, падает вперед, сколько позволяет грудной ремень. Рука дотягивается до столика… Мира хватает нож и бьет Аптекаря в лицо.
Недостаточно быстро. Палач успевает защититься. Сдуру он подставляет раскрытую ладонь, и нож пробивает ее насквозь.
Аптекарь таращится на лезвие, торчащее из ладони в дюйме от его глаза. Судорожно вдыхает и начинает орать.
— У-аааааа!
Мира выдергивает нож, а в следующий миг Мартин Шейланд бьет ее по лицу. Так, что голова отлетает на спинку кресла. И еще раз. Выкручивает руку, отшвыривает лезвие.
— Мелкая тварь! Не хочешь по-хорошему?!
Он расстегивает ремни и рывком поднимает Миру на ноги.
— У-у-ааа! — захлебываясь, вопит Аптекарь.
Мартин дает ему оплеуху.
— Цыц! Закрой дупло и иди за мной! И ты тоже!
Это — егерю со сломанным носом. А это — уже Мире:
— Ты хотела знать про Линдси? Сейчас узнаешь!
Он волочит ее за шиворот вдоль зала, Мира судорожно перебирает ногами, чтобы не упасть. Аптекарь спешит следом, зажимая ладонь тряпкой. Егерь снимает с крюка фонарь и догоняет остальных.
Зал кончается небольшой дверцей, егерь раскрывает ее и входит первым, освещает новое помещение. Тоже погреб, такой же длинный и сводчатый, как этот. В нем бочки — штук двадцать или тридцать рядами вдоль стен. Только здесь они не гнилые и старые, как у тайного хода, а крепкие, ладно сбитые, закрытые крышками. Стоит смрад. Тошнота подкатывает к горлу.
— Нет!.. Прошу, нет!
Мартин тащит Миру к ближайшей бочке. Егерь ставит фонарь, вынимает кинжал. Левой рукой зажимает нос, правой вгоняет лезвие в щель и срывает с бочки крышку.
— Вот тебе Линдси, любуйся.
Все темнеет. Кожа покрывается льдом. Желудок выползает через глотку.
Мира падает на колени, ее выворачивает. Она не ела уже сутки, в животе ничего, кроме горькой слизи.
— А вот и желчь, — говорит Мартин.
Аптекарь приседает рядом с Мирой, сует щуп в лужицу желчи…
Чуть живая, дрожа от омерзения и ужаса, Мира ползет назад, к двери. Пытается не смотреть на бочку, но и не поворачиваться спиной. Глотает воздух, чтобы унять спазмы… Краем глаза видит за дверью какое-то быстрое, блестящее движение. Слышит лязг и отрывистый хрип.
— Что за дерьмо?!..
Мартин бросается к двери, за ним егерь. Выйдя в зал, Мартин почему-то отлетает в сторону. А егерь замирает в проеме, странно согнувшись. Из его спины торчат полфута маслянистой стали.
— Ох!.. — выдыхает Аптекарь и ныряет за бочку.
Клинок вынимают из тела егеря, и оно падает на пол. Крупный мужчина в плаще появляется на пороге. Мира не может встать. Ее хватает лишь на то, чтобы разогнуться и сесть на пятки.
— Ваше высочество!..
Мужчина подбегает к ней, в двери возникает еще один.
— Там… — Мира указывает в тень за бочку.
Воин идет туда, направляет в тень клинок и выуживает Аптекаря. Кончик меча упирается Аптекарю под челюсть, и тот вынужден встать навытяжку, когда воин поднимает оружие.
— Вы не можете убить меня… Вы не можете, я ученый! Я хранитель знаний, они погибнут, если убьете! Очень ценные знания, вы не можете!..
Воин вопросительно смотрит на Миру. Она часто дышит, пытаясь совладать с желудком, и не говорит ни слова.
— Ваше высочество?.. — спрашивает воин.
— Я ученый! Очень ценные знания, уникальные, никто, кроме меня! Я уче… К-ххррр.
Мира кивает мечнику, и тот делает движение. Клинок проходит сквозь шею Аптекаря.
Второй воин склоняется к девушке:
— Ваше высочество ранены?
Она мотает головой.
— Холодно…
Воин поднимает ее на ноги и укутывает своим плащом.
— Сможете идти?..
— Там… башмаки…
Мира ковыляет в зал. В нем светло и шумно. Десяток мечников с обнаженными клинками, еще один паренек со шпагой в ножнах. Зал теперь в их руках. Несколько егерей Мартина валяются в кровавых лужах. Сам Мартин прижат спиной к стене, острие упирается ему в грудь.
— Как поступить с этим, ваше высочество? Кажется, он здесь главный.
Мира удивляется: почему вы спрашиваете меня?.. Разве не Иона командует вами?.. Это удивление — первая эмоция, отличная от холодного ужаса.
— Убить его, миледи?
— Я — лорд Шейланд! — орет Мартин. — Я брат землеправителя! Вы не посмеете!
— Боги, ну и мерзость… — слышится сзади. Это мечник увидел содержимое бочки.
Мира теряется от шквала голосов, ошарашено вертит головой. Паренек со шпагой подбегает к ней, замирает, увидев ее лицо, вздрагивает.
— Леди Глория!.. Святые боги, ш…ш…что с вами?!
— Минерва… — бормочет Мира и лишь теперь узнает парня. — Итан?.. Не может быть… Я сплю!
— И… И… Итан Гледис, с… секретарь владыки. Вы помните м… меня?
— Но как?.. Это точно сон, боги!
Первый мечник становится перед нею, отвешивает короткий поклон.
— Лейтенант Шаттерхенд, лазурная гвардия Короны. Прибыли за вами по особому приказу его величества. Уполномочены сопроводить ваше высочество в столицу.
— Как?.. Но как, откуда вы?..
— Миледи, вам нужно обуться и обработать рану. Затем как можно скорее мы покинем Уэймар.
От ровного и твердого голоса гвардейца Мире становится чуть легче.
— Рана — пустяк… Здесь есть девушка, Джейн… найдите!
Она надевает чулки и башмаки. Все тело дрожит в ознобе. Идти будет трудно…
— Миледи, вот она!
Двое солдат выводят Джейн из соседней комнаты. Точнее — выносят, держа под руки. Ее одежда искромсана, на руках и ногах кровоподтеки. Джейн монотонно бормочет:
— Помогите… помогите… помогите…
Ее вид пугает Миру, но и странным образом отрезвляет. Мира получила пару царапин, ожогов и синяков. Кажется, это мелочи в сравнении с тем, что досталось Джейн. А тем более — в сравнении с судьбой Линдси. Так соберись, Минерва, возьми себя в руки!