— Альтесса… в смысле, любовница?
Ванесса-Лилит вступила в беседу:
— Ах, славный, до чего мрачные взгляды царят на Севере! Почему вы непременно говорите: «любовница», — да еще произносите это слово с упреком? Отнюдь не всякая альтесса зовется любовницей, а лишь та, что нужна для единственной цели: любовных утех.
— А для чего же еще нужны альтессы?.. — ляпнул Хорам.
Рико и Ванесса расхохотались в один голос.
Белокровная начала первой:
— Альтесса нужна для приятных бесед. Если боги обделили супругу умом, то альтесса даст пищу рассудку мужчины и усладит его слух.
Рико подхватил:
— Альтессы приносят красоту. Если дом полон прекрасных девушек, кто откажется жить в таком доме?!
— Альтессы нужны для выходов в свет, — продолжила Ванесса-Лилит. — Если супруга на сносях, занята детьми или просто не в духе, мужчина берет с собою в общество альтессу. Все глядят на него и судят: женщина хороша, лакома, ухожена — стало быть, недешево обходится мужчине, а значит, он твердо стоит на ногах и знает свое дело. Если же с ним несколько альтесс, то и вовсе в пору позавидовать!
— Альтессы создают разнообразие и развивают мужчину, — сообщил Рико. — Положим, ты насобачился ходить под парусом, да так ловко, что прослыл первым шкипером Юга. Но коли с веслами ты не в ладах, то придет безветрие — и пропадешь. Так и с женщинами. Твоя дама страстная и нежная, все ласкает тебя да ублажает — расслабишься, забудешь, как дарить наслаждение. Грамотная жена стряпает за тебя все бумаги — скоро разучишься писать. Она тихоня — ты станешь нестерпимым болтуном, крикливая — затихнешь, будто мышь. Любит хозяйствовать — сделаешься бестолковым лентяем, хочет одних развлечений — ты погрязнешь в хлопотах. Но если женщин у тебя несколько, да все разнятся норовом, то и ты станешь разносторонним, со всех боков умелым!
— Альтесса — помощница супруге, — молвила белокровная. — У матери пятерых голова идет кругом от забот, и если альтесса придет на выручку — счастье! Да и дома скучно сидеть одной, когда муж в делах. Побеседовать не с кем: со слугами говорить — отупеешь. Потому хороший муж одну альтессу берет с собой, а другую оставляет дома, с женою.
— Альтессы часто иноземки, — довесил Рико. — Стало быть, знают всякие штуки. Одна умеет по-особому ездить верхом, другая научит какой-нибудь забаве, третья необычное ремесло знает, а четвертая — заморский товар, что сделает тебя богачом.
— Наконец, — подвела черту Ванесса, — даже если и любовница — так что же? Откуда взялось ваше осуждение? Вот я, к примеру, сегодня пью много вина. А вчера хмельное пришлось не ко вкусу, пила одну воду. И если мой дорогой Рико хотел вина вчера, а не сегодня, так не пропадать же ему от тоски!
— Да, да, именно! — воскликнул Рико и заключил Ванессу в пылкие объятия.
Гость хмуро жевал коврижку. Обнять ему было некого.
Наконец, Рико не без труда выпустил из рук жену, и Хорам сказал:
— Вы зовете меня северянином — что ж, пускай. У нас на Севере принято говорить искренне — хотя бы иногда. Так вот, сейчас пришла именно та минута. Ты начинал, Рико, с того, что предлагал найти мне невесту. Я понимал, в чем твой интерес: за белокровную девушку положено платить семье выкуп, долю от него получил бы ты. Но теперь ты советуешь завести лю… альтессу. Возможно, ты даже в чем-то прав: с женщиной жить веселее, не так одиноко… Но вот чего никак не уясню: как ты поможешь мне в этом деле и, главное, на чем заработаешь?
Архитектор счастья Онорико-Мейсор тщательно отмерил порцию честности — и рассказал.
Западные графства — Рейс, Мельницы, Холливел — на деле являют собою дикую степь с кочующими по ней табунами и стадами. Редкие города обязательно укреплены и всегда готовы к обороне. Табуны сопровождают шаваны: полурыцари-полупастухи, а с ними — жены, родичи, дети. То и дело шаваны сцепляются друг с другом, пытаясь отобрать пастбища и скот, потому войны для западников — привычное дело, житейское. Не такие, правда, войны, какие ведут северяне: расчетливо холодные, беспощадные, лютые. И не такие войны, к каким приучены центральные земли: с муштрой и дисциплиной, многочисленными армиями, красивыми маневрами. Нет, битвы западников совсем иные. Они часты и горячи, как молнии весной, однако малокровны и не особенно жестоки. Западники не стремятся любой ценой истребить врага, да и к дисциплине не очень-то приучены: коли оборачивается худо — бегут без зазрений совести. А вот что любят западники, так это наживу. Отхватить в бою лакомый кусок — первое дело! Ради этого, собственно, и бой затевается.
Западные земли скудны серебром и золотом, потому наживой служат лошади, коровы и женщины. Коровы дают пищу, кони хороши сами по себе, да к тому же их можно продать — скажем, в Альмеру. Что делать с женщинами? Шаваны небогаты, содержать девушек — накладно, убить — жалко. Вернуть родичам за выкуп, как сделали бы северяне, — так ведь родичи тоже нищи, едва ли дадут хорошую цену. Нашлись среди шаванов люди с умом. Обзавелись кораблями и стали возить добычу на Юг, в Шиммери.
На первый взгляд, западницы казались шиммерийцам уродками: смуглые, поджарые, жилистые, плоскогрудые, а глаза сплющены, как миндаль, а лица грубы, обветрены, будто у матросов… Никакого сравнения с белокровными красавицами! Но со временем оказалось, что и лошадницы обладают своими достоинствами. Они неприхотливы, даже не помышляют о капризах. Горячи и страстны в любви. Ловки и быстры, в спорте дадут фору не только белокровным дамам, но порою и мужчинам. И, как ни странно, бывают умны: не все, конечно, но встречаются весьма смышленые. Словом, пришло время, когда шаванов стали встречать в Шиммери с распростертыми объятиями.
— Постой, Рико!.. — поразился Хорам. — Не хочешь ли сказать, что западники продают своих пленниц, а вы покупаете? Разве рабство не запрещено имперским законом?!
— Кто же говорит о рабстве?! — возмутился архитектор счастья. — Не хочешь ли ты меня унизить?! У вас на Севере воин, взявший в плен девушку, отдаст ее за деньги ее собственной семье. То же самое делают шаваны, с той лишь разницей, что семьи пленниц не могут их выкупить, но это делают добрые господа в Шиммери! У нас, на Юге, бедные девушки обретают новые семьи! Как ты можешь это осуждать?!
Так вот, раз уж речь зашла о деньгах… Дешевую западницу можно приобрести за десяток эфесов. Сносную — за полсотни, хорошенькую — за сотню, а за триста золотых возьмешь такую, что век не нарадуешься! Будет заботливая, пылкая, умелая, неглупая да еще и не совсем смуглолицая. Помимо качеств девушки цена зависит и от другого обстоятельства. Первым вечером, едва западный корабль прибывает в порт, славные господа спешат выкупить самых ухоженных пленниц. Взлетает спрос, а с ним и цена. Вторым днем интереса уже меньше, а третьим — еще меньше, ведь лучший товар уже разобрали. Однако и шаван, не будь дурак, снижает цены. По негласной традиции западники стремятся распродать груз за одну неделю. Так что если уж ты пропустил первые два дня, имеет смысл придти в последний. Можно получить отличную альтессу почти за бесценок! Да, у нее будет какой-нибудь видный изъян — ну и что? Скажем, строптивая слишком — и что же? Ты мужчина, взнуздаешь! Или кривая на один глаз — зато тело красивое. Или пореветь любит — и ладно, может, тебе по душе, если девушка чувствительная. Или, допустим, тупая как пень и ничего не умеет…
Белокровная Ванесса-Лилит пнула Рико под коленку. Он сообразил, что пошел не тем курсом. Опомнился, вернулся к фарватеру.
— Словом, вот что я скажу тебе, славный друг Хорам. Как раз сейчас в порту стоит судно шавана Грозы — одного из лучших поставщиков девушек. Гроза известен воинской удачей и отменным нюхом на альтесс. Тех девушек, что не стоят своих денег, он вовсе в плен не берет. Захватывает лишь тех, кого здесь, на Юге, оторвут с руками. Не далее, как сегодня в чайной беседовал я с братом по цеху — Тимеретом. И он посоветовал мне: «Онорико, веди своего гостя на корабль, да поскорее! Хотя четыре дня торгов уже миновало, но самые сказочные девушки все еще на судне! Видимо, они так хороши, что купцы просто боятся к ним подступиться. Но это, конечно, не касается тебя, Онорико, и твоего славного гостя, ведь вы — не из тех, кто робеет перед женщинами!»
Хорам призадумался, наморщил лоб, в сомнении потер бороду. Видно было, как его коробит от южных порядков, однако наметанный глаз Рико приметил и другое: пару раз за время рассказа блеснули зрачки купца, еще как блеснули! Впустил печальный Хорам в душу хоть не целую мысль, но половинку мысли о том, как здорово будет обзавестись женщиной. Надо дать этому ростку взойти, — мудро решил архитектор счастья. Не стану давить — этим можно отпугнуть беднягу. Пускай лучше сам дозреет!
И Рико свернул беседу, сослался на позднее время, предложил гостю ночлег. Хорам отказался — он нанял этаж в гостинице не для того, чтобы стеснять друзей своим присутствием.
— Тогда порадуй нас надеждой на то, что зайдешь завтра на утренний чай!
Это предложение Хорам принял и откланялся. Хозяева проводили его к нанятой бричке, Рико долго тряс руку гостя, а Ванесса позволила обнять себя на прощанье. Когда пара возвратилась в дом, душа Рико полнилась самыми радужными планами и сладчайшими желаниями.
— Ты сегодня держалась, как настоящая леди! — воскликнул он, прижимая к себе жену. — Какое счастье, что ты — моя!
Ванесса-Лилит отшатнулась:
— Ты позабыл: я и есть настоящая леди! Что это было сегодня?!
Рико опешил:
— Ты о чем?..
— О чем я?.. Ах-ха-ха! Прелестно! Ты спрашиваешь, о чем я?! С чего бы начать? Быть может, с того момента, когда в мой дом влетел грязный нищий и заявил: «Нарядись-ка получше и встреть своего мужа, он скоро приедет!» Мерзкий бедняк, чей смрад слышен за квартал, указывает, как мне нарядиться!
— Я хотел впечатлить гостя, должен был предупредить… Послал тебе весточку с этим нищим. А ты, умница моя, сразу поняла…
— Молчи, несчастный, молчи! Ты спросил — вот и слушай ответ! Ты привел в дом этого хмурого толстяка с севера. Я доверилась тебе и нарядилась, закапала глаза, чтобы блестели, любезничала… играла роль, как уличная плясунья! Но с чего, скажи на милость, ты взял, будто у него есть деньги? Вся его одежда не стоит и елены!