Строя в воображении этот вариант беседы, Мира сверилась с Лексиановым кодексом и запомнила соответствующие цитаты. Не сказать, что это могло как-то спасти ее, но все же лучше знать, что именно тебя ожидает. Мира утешалась тем, что если Адриан начнет со слов: «Из уважения к вашему высокому роду…», — она сразу угадает продолжение и не будет раздавлена страшной внезапностью. Ее даже немного забавляла мысль о том, как в монастыре сестра Джен и Синди Судейша, и другие послушницы потребуют с нее отчета обо всех приключениях, и она станет рассказывать обо всем порциями по пять слов. Этак сюжетов хватит на год-другой! «Прибыли в Уэймар, а там…» — пауза до следующего дня. «Ткнула Эфа ножом и побежала…» — снова пауза в сутки. «Нащупала тайный ход из темницы» — а куда он вел, узнаете завтра! Этак Миру раньше срока произведут в старшие сестры и дадут право голоса, лишь бы услышать связно всю историю!
Впрочем, данный исход встречи все-таки представлялся ей маловероятным. Вряд ли владыка призовет ее лишь для того, чтобы произнести монолог. Она — не красавица, чтобы он жаждал напоследок насладиться ее чарующим видом; и она — не столь важная персона, чтобы Адриан счел долгом чести лично зачитать приговор. Если уж он призовет ее, то захочет выслушать. Придется говорить. А если так, то что сказать?
Оправдываться ли?
— Ваше величество, я осознаю, какой ужасный проступок совершила. Но позвольте сказать несколько слов в свою защиту. Я понятия не имела о том, что замышляла Сибил Нортвуд, и могу это доказать. Будь интриганкой, разве стала бы я водить дружбу с агентом протекции, да не с одним, а сразу с двумя? Разве покорно пила бы яд, заготовленный леди Сибил? Знай я истинное ее обличие, даже стакана воды не взяла бы из ее рук! Затем, какой мне резон участвовать в интриге, вследствие которой другая женщина займет престол под моим именем? Всякому ясно, что после этого я стану опаснейшим свидетелем, и при первой возможности от меня избавятся. Далее…
Следует еще дюжина не менее весомых аргументов, на которые владыка отвечает лукавой усмешкой:
— О, вы отлично подготовили защитную речь, миледи! Любой адвокат позавидует вам! Одна загадка: зачем невинному так тщательно выдумывать себе алиби?..
Хорошо, тогда, быть может, лучше высказаться кратко и гордо?
— Владыка, любые оправдания и мольбы о пощаде лишь докажут вам мою виновность. Но я виновна лишь в одном: в неумышленном обмане. Не в заговоре, не в попытке переворота, не в мятеже. Верить или нет — решение за вами. Я — преданный вассал, и отдаю себя в ваши руки.
Отлично звучит. В мыслях — отлично. Но на деле, как сказать таким тоном, чтобы вышло поистине достойно? Без дребезжания в голосе, без дрожащих губок, без блестящих оленьих глазок — безо всей этой вот мерзости. Твердо, по-янмэйски, отчеканить железом!.. Ага, конечно. Я даже с Мартином — мелкой тварью — не смогла говорить твердо. Где уж — с императором!..
А что, если сказать о чувствах? Я — девушка, а не воин! Не в твердости моя сила!
— Ваше величество, со дня, когда увидела вас, я чувствовала тепло в своей душе. Семя будущего чувства упало в мое сердце при первой нашей встрече и с тех пор росло, согревая меня, и наполняя… Боги, что я говорю! Владыка, простите мне этот пафос. Эф в Уэймаре кормил меня премерзкими любовными романами… Вы не знаете, кто такой Эф? Один самовлюбленный мальчишка, его приставили меня стеречь… Зачем я говорю это? Простите меня, умоляю! Позвольте начать сначала, ваше величество. Я хотела поведать о своих чувствах. Искренне, без утайки. В нашу первую встречу… тьма, если говорить искренне, то я злилась на вас. Вы были так высокомерны, сказали: «Обычная феодальная усобица»… Я потеряла отца! Моего папу! Любимого, единственного родного человека! А вам было плевать. Вы сказали: «Серпушка». Мой папа и я — мы серпушки, по-вашему! Как же я злилась! Хотела перевернуть все Фаунтерру… Ох… Простите меня, простите, опять не то. У меня ведь только несколько минут. Потом вы пошлете меня — в монастырь, в Стагфорт, на плаху — не знаю… И осталось так мало времени, чтобы сказать. Важное. Самое главное. Я люблю вас. Простите меня. Я не знаю, как любит женщина мужчину, не умею ни выразить, ни почувствовать, ни распознать… Но мне кажется, то горячее, тугое, терпкое внутри… то, из-за чего мне хотелось жить даже в самые могильные дни… а их было много, ваше величество… Это чувство, я думаю, и есть любовь. Чем еще ему быть?.. И вот я говорю вам о нем. Зачем? Чего жду в ответ? Не знаю. Я — ходячая нелепица. Я — смесь тщеславия, сомнений, страхов и ошибок. Я вечно делаю ошибки. Порою кажется, только их я и делаю. Вам говорили: я умна, проницательна, весела, энергична? Все — ошибка! Я — колодец с черным унынием; я ищу трагедии и подземелья, я притягиваю страшные тайны. Мне снятся трупы в бочках. Я мечтаю о красивой смерти или о том, чтобы стать самой лучшей на свете. Или о кофе с шоколадом. Я ничего не умею. Ни править землею, ни интриговать, ни раскрывать убийства… Я не умею верить в лучшее. Не умею говорить. Не умею чувствовать. Быть женщиной… Я глупа, ваше величество. Вот главное. Точка.
Так вот, Минерва, если подобный кошмар выходит у тебя даже при мысленном диалоге, то чего ждать от диалога реального? Нет, разговоры о чувствах оставь до лучших времен, когда наберешься опыта, прочтешь подходящих книг… А сейчас выбери другой вариант. Допустим, номер восемь: дать полный и деловитый отчет о событиях в Уэймаре. С этим ты справишься. Или номер одиннадцать: тонко пошутить, вызвать у него улыбку и уповать на родство душ. Список тонких шуток заготовила еще в дороге к Алеридану… Или возьми номер четыре: лаконичный, благородный ответ. «Верить или нет — решение за вами. Я — преданный вассал, и отдаю себя в ваши руки». Это красиво и достойно. Постарайся. Ты сумеешь…
Владыка — реальный владыка, не плод воображения — сидел спиною к двери. Темные волосы на его затылке слегка вились, шея казалась очень смуглой из-за белоснежного ворота. Широкие плечи Адриана были ссутулены, и в первый момент Мира вздрогнула — такой усталостью дышала его поза. Но тут же сообразила: владыка просто склонился вперед, рассматривает что-то на столе перед собою. Он так увлекся, что даже не услышал ее шагов, чем поставил Миру в неловкое положение. Как ей поступить? Сделать реверанс у него за спиной? Это глупо. Обойти его спереди? Тогда выйдет, будто она хочет подсмотреть, что лежит на столе у Адриана.
— Ваше величество, — голос капитана Грейса избавил ее от замешательства, — леди Минерва Стагфорт доставлена по вашему приказу.
Император обернулся. Чудесные карие глаза с искорками, ироничные тонкие губы, твердо очерченный подбородок, морщинки глубокой задумчивости на лбу.
— Благодарю, капитан, вы свободны.
— Рад служить.
— Миледи, приветствую вас. Не нужно поклонов. Подойдите ко мне, будьте добры. Взгляните — полагаю, это вас заинтересует.
Она подошла, бормоча на ходу: «Я рада встрече с вашим величеством…» Ахнула, увидев стол. Перед императором лежало развернутое поле для стратем. На нем замерла, остановленная в кульминации, битва между красными и черными фишками.
— Я решаю, миледи, одну занятную стратемную задачу. Положение дел вы видите, а вопрос таков: существует ли маневр черных, который спасет их от разгрома?.. Предлагаю вместе подумать над решением.
Это было худшим началом, какое только мог измыслить Адриан. Ничего подобного Мира не предусматривала ни в одном из вариантов, и неожиданность ошарашила ее. Но в то же время, это был и самый лучший вариант: чистая логика, расчет, никаких чувств. Если в чем-нибудь сильна Минерва Стагфорт, то — в этом.
Она села возле Адриана и сосредоточилась на поле. Сердце сразу забилось ровнее, дыхание успокоилось, водоворот мыслей сменился стройным и ясным течением. Слава людям, придумавшим стратемы!..
Положение фишек, представшее взгляду Минервы, было, мягко говоря, странным. Черные развивали атаку в две волны, разделив свое войско на абсурдно неравные части. Черная искра с единственным рыцарем охраны вырвалась далеко вперед и заняла родной замок красных. Остальная армия черных — внушительная толпа мечей и подков — отставала от авангарда на добрых десять клеток. Положение алых фишек было столь же необычным. Пара красных мечей с горстью серпушек окружали красный замок, тщась выкурить оттуда черную искру. Три алых рыцаря торчали между двух волн черных войск — неясно, как и зачем они попали туда. Что же до основной армии красных, то она находилась совсем в другой стороне — в семи клетках сбоку от замка. Там стояла красная искра с двумя подковами и огромным множеством мечей и серпов.
— Позволите спросить, ваше величество?
— Конечно, миледи.
— Где вторые искры красных и черных? Уже сбиты?
— Их и не было. В этой партии действуют особые правила. Каждый игрок имеет лишь по одной искре. Потеряв ее, немедленно проигрывает.
— Как сложилось столь странное положение на поле? Черные бросили в атаку свою единственную искру, и она оказалась в кольце красных. Очевидно, что черные на грани поражения!
Адриан указал на множество красных мечей и серпов за спиною красной искры.
— Имеется еще одно особое правило. Если на протяжении ближайших десяти ходов черные удержат родной замок противника, то вот эти отряды… видите их, миледи?.. они перейдут на сторону черных.
Владыка перевернул одну из алых фишек — ее оборот имел цвет угля. Мира насупила брови, оценивая ситуацию.
— Надо полагать, ваше величество, черная искра совершила бросок и заняла красный замок именно с этой целью? Хотела удержать его десять ходов и превратить львиную долю красной армии в черную?
— Верно, миледи. Если превращение случится, за черными будет столько сил, что их победа станет решенным делом.
— Почему выбран срок именно в десять ходов?
— Столько нужно второй волне черных, чтобы догнать и защитить свою искру.
— Но сейчас черная искра в смертельной опасности. Если в течение десяти ходов ее собьют, черные проиграют.