— Да, миледи.
— Зачем же черные послали в рискованную атаку именно искру, а не подков?
— Из-за тщеславия, надо полагать. Искры, миледи, нередко страдают этим недугом.
Адриан улыбнулся уголками глаз, от чего на душе у Миры стало совсем спокойно. С двойным вдохновением она взялась за задачу.
— Итак, ваше величество, мы ищем путь спасения для черных?
— Или доказательства, что его не существует.
Мира помедлила, рассчитывая ходы, прикидывая пути наступления. Зажатая в кольцо черная искра казалась обреченной, но на деле предстояло серьезно потрудиться, чтобы выбить ее из замка.
— Осмелюсь заметить, ваше величество, дела черных не так плохи, как кажется. Красные осаждают замок очень малыми силами, их недостаточно, чтобы уничтожить черную искру. Красные могут повести к стенам замка армию перевертышей, но не успеют за десять ходов. Перевертышей слишком много, они будут двигаться медленно. На полпути к замку срок истечет, они обратятся в черные фишки и сожрут красную искру.
— Абсолютно верно, миледи.
— Правда, красная искра может пойти в атаку, оставив перевертышей, взяв с собою только пару своих рыцарей. Тогда она успеет добраться до замка, но… Скажите, ваше величество, по условиям игры, замок дает защитные преимущества?
— Три дополнительных единицы защиты каждой фишке внутри замка.
— В таком случае… — Мира нахмурилась, — красная искра не выбьет черную из крепости. Приди она с малым отрядом — не хватит сил для штурма. Возьми она большой отряд — не успеет дойти в срок.
— Вы очень трезво оцениваете положение, миледи.
— Однако я чего-то не учла, ваше величество?
— Мне доставит удовольствие, миледи, если вы сами найдете решение.
Она обратила внимание на другой отряд красных — три подковы, идущие к замку с севера, в паре шагов впереди большой черной армии.
— Быть может, этим трем полкам нужно остановиться и попытаться задержать черное войско? Выиграть время, чтобы красная искра успела взять замок?..
Владыка ответил с оттенком горечи:
— Должен сказать, они уже пытались задержать черное войско.
Он взял горсть сбитых красных фишек, лежащих в стороне от поля, пересыпал из ладони в ладонь. Мира на миг растерялась. Как среагировать? Соболезнование заострит внимание на горьком событии, а слова утешения прозвучат слишком дерзко. Было бы прекрасно взять и найти сейчас решение задачи. Доказать, что победа неминуема. Вот это станет лучшим утешением!..
И тут ответ пришел — легко, без усилий, как что-то само собою разумеющееся.
— Ваше величество, три красных полка, что идут с севера, — они ведь отступают после сражения с черными? И о том, что столица занята врагом, они не знают? А раз так, то именно в столицу и будут отступать! Куда же еще, как не в сердце родной земли!.. Придя, они обнаружат во дворце черную искру — и выбьют ее. Трех полков, я полагаю, для этого хватит?
— Да, миледи. Совершенно верно!
— Стало быть, все, что нужно делать красной искре, — это просто ждать?.. В том и есть решение задачи: не делать ничего, дать событиям идти своим чередом?!
Адриан помедлил, поморщил лоб.
— Отличное решение, миледи. Наверняка победоносное. Однако несвободно от двух крохотных изъянов. Вот первый: красная искра терпеть не может ждать. Война наполовину состоит из ожидания, но от этого оно не становится менее тягостным.
Мира кивнула, всей душой согласная с каждым словом. Пытка ожиданием — худшая из возможных.
— А вот второй изъян, — сказал владыка. — Красные отряды, что идут с севера, находятся в плачевном состоянии духа. Они потерпели ужасное поражение, видели гибель тысяч соратников. Бежали из города, спасая свои жизни. Теперь шагают, выбиваясь из сил, по снежному бездорожью. Шагают днем и ночью, останавливаясь лишь на несколько часов для малой передышки. Едят на ходу, порою и спят на ходу, бросают тех, кто не может идти. А в спину дышат конные отряды черных, и убивают всякого, кто отстал — как волки режут овец, отбившихся от стада… Полагаю, примерно так выглядит отступление уцелевших полков Лиса. Придя в столицу, они будут измождены и деморализованы. Хватит ли им духу для решительного штурма?
— И что же делать, ваше величество?..
— Дополнить вашу идею, миледи, одним ходом.
Адриан взял искровую фишку и рывком передвинул к замку.
— Красная искра перейдет в столицу одна. Оставит за спиною и армии перевертышей, и своих солдат, вернувшихся из Литленда, возьмет лишь отряд гвардейцев для охраны. Так она сможет воспользоваться поездом и добраться в город всего за два дня. Там искра возьмет под командование воинов Лиса, пришедших с севера, и городское ополчение, и протекцию, и остатки алой гвардии майора Бэкфилда.
Он передвинул названные фишки и обставил плотным кольцом оккупированный замок.
— Присутствие искры повысит боевой дух и дисциплину воинов, сплотит и скоординирует разрозненные отряды. Тогда мы возьмем дворец — с первого же штурма.
— Прекрасная задумка! — воскликнула Мира так, словно Адриан нуждался в ее одобрении. Спохватилась: — Простите, ваше величество… Я лишь хотела сказать, ваши офицеры были бы несравненно лучшими советчиками, чем юная девушка…
Он усмехнулся:
— О, не беспокойтесь о самомнении моих офицеров. Оно не пострадало — я посоветовался с ними.
— Могу ли спросить, каково их мнение о вашем плане?
— Ужжж-жжжасно, ваше величество! — хохотнул владыка. — Как можно использовать маневр, опороченный мятежником? Ориджин уже ездил на поезде в столицу! Если владыка сделает так же, что подумают об этом? Жалкий плагиат! Корона не может внести ничего нового в военное дело! Только и умеет, что повторять за Севером… Какое пятно на престиже!..
— Неужели так и сказали?
— Ну, по правде, миледи, всем понравился план. Офицеры находят его очень разумным, смущает лишь один нюанс. Поскольку Ориджин сам совершил такой же маневр, то легко предскажет его. Но я спрашиваю: и что тогда? Как он помешает нам? Призовет союзников? Все, кто у него есть, далеки от столицы. Прикажет кузену быстрее вести армию на помощь? Уверен, Роберт и так делает, что может, но Лис разрушил перед его носом мосты и рельсы. Роберту не обогнать Лиса. Потребует помощи у Галларда Альмера? Да, я знаю, что Галлард был с ним в сговоре. Но приарх не настолько туп, чтобы помогать обреченному преступнику, еще и вопреки собственным интересам.
При этих словах Мира вспомнила свои рассуждения.
— Стало быть, ваше величество знает, что приарх — союзник Эрвина и Сибил?
— Да, миледи. Но с уточнением: бывший союзник. А теперь сложилось так, что приарху очень хотелось бы отправить на Звезду всех до единого защитников дворца. У него имеется личная причина. Потому теперь Галлард Альмера твердо на моей стороне.
— Я рада, ваше величество… — сказала Мира лишь отчасти искренне. По правде, она бы очень не отказалась увидеть Галларда в суде, как и Сибил Нортвуд. Однако победа в войне важнее личной мести. Наверное. Должно быть…
Чтобы скрыть свое замешательство, она сосредоточилась на поле. И заметила еще один вариант, которого не видела прежде. Взяла черную искру из замка и подвинула на запад, навстречу одинокой красной искре.
— Ваше величество, а что, если мятежник поступит вот так? Вырвется из окружения и встретит вас в пути?
— Верно, есть и такой вариант. Но у него сейчас четыреста человек, а пока пробьется сквозь кольцо, останется сотня или полторы. Со мною будет триста гвардейцев при искровом оружии. Все, чего добьется Ориджин, — это возможности геройски умереть в бою у меня на глазах. Не могу сказать, что это зрелище сильно меня расстроит.
Владыка помолчал и отвернулся от поля, размашистым жестом смешав все фишки.
— Довольно о войне, миледи. Даже мне она наскучила, а уж вам — страшно и представить. Простите мне столь унылое начало беседы.
— Что вы, владыка! Мне было крайне интересно!
— И все же, забудем. Лучше расскажите о себе, миледи.
Нет, только не это! — мысленно вскричала Мира. Я не умею о себе! Что сказать? Каким тоном? С чего начать, к чему вести?..
Адриан улыбнулся, заметив, как она изменилась в лице.
— Позвольте, помогу. Как вам понравилось в Алеридане?
— Ожидание было ужасно, ваше величество.
— Охотно верю. А порадовало ли что-нибудь?
— Гуляш, — вдруг ляпнула Мира.
— Вы были приглашены на праздничный обед?
— Да, владыка.
— К знакомому лорду?
— В подворотню…
— В подворотню?! В городские трущобы? Как вы там очутились?!
— Ваше величество, оттуда вкусно пахло, я и зашла…
Мира теперь сама осознала, как абсурдно это звучит. Они переглянулись — и оба рассмеялись.
— О, миледи, вы прирожденная Янмэй! Умеете найти подход к простому люду!
— Последним временем я много упражнялась в этом. Ваше величество даже не представляет…
— Вы наладили контакт с солдатами?
— Я пила косуху с пехотинцами в Уэймаре.
— А с ремесленниками?
— Мои друзья — часовщик-каторжник и похоронный мастер.
— Не забыли и о низах общества?
— Однажды я заблудилась в подземелье, в самом низу. Там такое изысканное общество!..
— Как на счет духовенства? Мудрый правитель должен вкладывать в развитие церкви.
— Старшие сестры в монастыре раз десять отнимали мой обед. Так что я сделала вклад в духовенство в самом прямом смысле слова.
— А просвещение, миледи? Занимались ли вы им?
— Учила служанку стричься и писать свое имя…
Мира осеклась.
— Ее звали Линдси, ваше величество. Это очень грустная история, и я должна вам рассказать.
Сбиваясь и путаясь по началу, но все больше обретая твердость, она поведала о событиях в Уэймаре. Сперва владыка недоумевал, почему она беспокоит его слух историей какой-то горничной, однако, надо отдать ему должное, не перебивал рассказа. Но когда Мира описала преступления Мартина Шейланда и самую суть его экспериментов, Адриан был потрясен. Он сказал, что немедленно по окончании войны учинит следствие. С большим вниманием Адриан уточнил каждую деталь, в особенности: как долго велись страшные опыты, верил ли Мартин в будущий успех, и как связана с делом чета Шейландов? Мира ответила, что эксперименты идут уже два года, а число жертв превысило тридцать; что Мартин и Аптекарь были глубоко убеждены в своей правоте, хотя причиною тому явилась, скорее, душевная болезнь, чем трезвое рассуждение. На последний вопрос она сказала: