— В чем дело? Что стряслось?
— Северяне пришли.
— Во дворец?
— Нет, сир. Те, что во дворце, давно сидят. Теперь пришли еще, на тот берег Ханая. Их там чертова уйма…
Вот оно как.
Перед глазами Миры возникло стратемное поле. Алые войска не успеют раньше черных… Да, все верно: не успели. Черные уже здесь. Но теперь это не имеет значения…
Пошли дальше сквозь перепуганную столицу. По улицам, кроме беженцев, рыскали мрачные мужики с оружием. Оружие — какое попало: топоры, арбалеты, мечи, искровые откуда-то копья. Лица мужиков — грязные и злые. Прямо на глазах у Миры случился грабеж. Бандиты остановили телегу беженцев, раздели и прогнали семью, что ехала в телеге; принялись делить пожитки. Они нимало не смущались гвардейцев, продолжали свое дело, даже когда люди Шаттерхенда подошли вплотную. Лейтенант словил одного грабителя, отлупил, обезоружил.
— Какого черта вы творите?!
— Ты это, сир, спокойнее… Мы служим его… тьфу, ее величеству.
— Что? Как?!
— Нас нанял полковник… майор как его… Бэкфилд. Ведем для него, значит, эту… фуражировку.
— Это приказал Бэкфилд?!
— Ему нужны телеги и лошади… Берем телеги и лошадей. А что в телеге — то, значит… это… майору оно не нужно.
Бандиты растащили остатки добра. Один сел на козлы и повел телегу к берегу Ханая. Шаттерхенд был так ошарашен, что даже не пробовал мешать им.
— Что думаете, ваше величество?..
Мира была очень далеко отсюда. Точнее — глубоко, под милями черной воды. Сквозь толщу все виделось тускло, звуки едва долетали. Лейтенант повел отряд дальше, так и не дождавшись ответа.
В верхнем городе, по обе стороны от Престольной Цитадели, раскинулся военный лагерь. Еще в одном расчет Адриана и Миры оказался верен: полки самого Адриана не успели в Фаунтерру, но остатки войска Серебряного Лиса пришли раньше северян. Теперь они заполонили улицы и площади, сады на склонах над рекой. На первый взгляд, их казалось много. Но на второй… Даже Мира, раздавленная горем, все же смогла увидеть, что представляют собою эти солдаты. Каждый третий носил на себе следы обморожения, каждый четвертый — бинты и повязки. Воины двигались не бегом, как подобает при выполнении приказа, и даже не быстрым шагом. Ковыляли — вот верное слово. Измученные и злые, они пытались что-то строить: рыли канавы на склонах, затачивали колья, городили стены поперек крутых спусков. Тоскливо было смотреть на это.
— Ваше величество… — генерал Алексис Смайл, кажется, прожил десять лет со дня их встречи в мае. Он умолк, не в силах подобрать слова. Поздравляю, ваше величество?.. Соболезную, ваше величество?..
— Приветствую вас, генерал. Доложите обстановку.
Мира знать не хотела никакую обстановку, а ему не хватало сил на детальный доклад. Но обоим легче было вытерпеть формальный рапорт, чем терзать себя разговором об Адриане. Генерал доложил, что три его неполных полка вошли в Фаунтерру в понедельник, пять дней назад. С тех пор заняты залечиваньем ран, а со вчерашнего дня — фортификацией.
— Вы не пробовали штурмовать дворец? — равнодушно, без упрека спросила Мира.
Генерал вскинулся:
— Я не имел приказа штурмовать. Владыка велел дождаться его, и я дожидался. А получив известие о его кончине, стал дожидаться вас.
— Я пришла, генерал… — прежде, чем он задал какой-нибудь вопрос, Мира спросила сама: — Что вы посоветуете?
— Положение непростое, ваше величество. Отходя, я разрушал мосты через Ханай, и основные силы мятежников вынуждены были наступать по левому берегу. Они и сейчас на левом берегу — примерно в шести милях от города. В восточном направлении, ваше величество, просматриваются их флаги. Судя по числу вымпелов и по рассказам беженцев из левобережных сел, мятежников около двадцати тысяч. К вечеру они будут у реки — вон там, за Дворцовым Островом.
Значит, штурмовать дворец сейчас?.. Почему-то, видимо, нельзя этого делать. И к лучшему. На штурм понадобится ее приказ… А лучше — как-нибудь без нее, сами. Зачем вообще ее привезли в столицу?..
— Мы могли бы захватить дворец одним ударом, до вечера. Проблема в том, ваше величество, что Эрвин Ориджин может попасть в плен, но может и погибнуть в бою. Основное войско северян ведут два прим-вассала Ориджина и его кузен Роберт. Если они не успеют спасти сюзерена, то наверняка захотят отомстить. Потому нам нужно готовиться к обороне. Я отдал приказ срочно укрепить склоны Ханая.
— Это разумно, генерал. Благодарю вас.
— Желаете осмотреть состояние дел на набережной?
— Зачем?..
— Ваше величество, там располагается наш авангард: отряды майора Бэкфилда, главы протекции.
— Глава протекции — не Ворон Короны? — это немножко задело Миру. Едва ощутимо, но все же кольнуло.
— Уже давно, ваше величество. Владыка заподозрил Ворона в измене и сместил.
— Ах, да, верно…
— Майор Бэкфилд командует осадой дворца. Если вы навестите его позиции, то составите более четкое представление о тактической картине…
Зачем мне тактическая картина?.. Мне нужна темная нора и кровать, и подушка, чтобы накрыть голову. И много, много косухи.
— Да, генерал, если вам угодно…
Вместе с Серебряным Лисом и офицерами его штаба Минерва спустилась на набережную и увидела дворец Пера и Меча. Несуразица бросилась в глаза — будто кусок мира перевернулся с головы на ноги. Дворец, захваченный мятежниками, смотрелся избитым и обожженным, но все еще по-королевски гордым. Флаги реяли над башнями, на стенах с аккуратной равномерностью темнели фигуры часовых… А вот набережная, занятая имперскими войсками, напоминала лагерь повстанцев. Чадили редкие костры, переругивалась солдатня. Камнеметы стреляли беспорядочно и редко, без намека на залпы. Меж двух палаток торчала телега, загородив путь. На мосту, где следовало стоять страже, сидели вразвалочку несколько косматых мужиков и хлебали, кажется, именно то пойло, о котором мечтала Минерва. Над мужиками маячили три столба, к которым примерзли обледенелые голые трупы.
Генерал поморщился.
— Изволите видеть, ваше величество: наш авангард. Отсюда, с набережной, ведется обстрел дворца и ежесуточно проводятся атаки. Майор Бэкфилд сумел серьезно истощить силы Ориджина.
Телега, застрявшая посреди дороги, притянула взгляд Миры. Несколько парней стаскивали с телеги длинные свертки и зачем-то кидали в прорубь во льду Ханая.
— Готов… Тащи следующего!.. Готов…
Мира поняла, что стала свидетелем похорон. Без молитв, без погребения, без лишней болтовни мертвецов просто пускали под лед.
— Это северяне?.. — спросила Мира, и что-то вновь кольнуло внутри нее. Видимо, от слова «северяне». Сказала бы «мятежники» — было бы все едино.
— Нет, ваше величество. Изволите видеть, северяне — вон те голые на столбах. Имелись и другие, но их вчера сняли. А в телеге — солдаты Бэкфилда, погибшие при ночной атаке. Их собрали по льду и теперь вот… провожают.
— Наши солдаты?.. — Мира обернулась и поняла, что видит перед собою незнакомого человека: желтолицего и остроносого людмиловца.
— Барон Эшер, бургомистр Фаунтерры, — отрекомендовал его генерал.
— Рад служить вашему величеству, — поклонился людмиловец. Ему тоже хватило ума воздержаться от поздравлений. — Возвращаясь к вопросу, я должен сказать, что солдат Бэкфилда сложно назвать «нашими». Нашим был батальон алой гвардии, оставленный владыкой Адрианом. Но к несчастью, три четверти этого батальона уже на Звезде. Майор Бэкфилд делает, что может, и рекрутирует для ведения осады всех, кто только способен держать оружие.
— Преступников?..
— Я бы не был столь категоричен в высказываниях. Однако, добропорядочных мещан сложно убедить сражаться. Те, кому есть что терять, неохотно идут в атаку против Ориджина. Ориджин есть Ориджин, ваше величество…
И снова кольнуло — довольно ощутимо. Адриан там… наверху. А Ориджин — во дворце! И никто даже не может вышибить его.
— У нас не осталось регулярных войск, кроме несчастных полков Алексиса?
— Я прошу ваше величество понять… Мы всеми силами старались освободить дворец, но северяне стояли, как вкопанные. Потери были очень велики. К тому же, сто пятьдесят отборных воинов погибли в поезде на Маренго, к огромному моему сожалению.
— О каком поезде речь?
— Ваше величество не знают?..
Бургомистр замялся. Покраснел, вжался в собственные плечи. Генерал ответил вместо него:
— Ваше величество, это очень скверная история. Сожалею, что вам приходится начинать правление с таких новостей, однако… Барон Эшер отправил достояние Династии поездом из Фаунтерры в Маренго, в летнюю резиденцию Короны. Барон желал защитить достояние от посягательства мятежников. Но в пути поезд подвергся атаке неизвестных. Предметы похищены.
— Украдено достояние Династии?
— Да, ваше величество.
— Все полностью?
— Кроме двадцати Предметов, содержащихся в Университете.
Бургомистр поспешно добавил, будто это могло послужить утешением:
— И кроме Перчатки Могущества Праматери Янмэй, которая формально не принадлежит Династии и хранится в собственном ложе в Церкви Милосердия.
Перчатка Могущества… Один из самых древних Предметов, ровесник Перстов Вильгельма. Янмэй надевала ее, творя свои инженерные чудеса. Не прикасаясь пальцем, двигала каменные блоки. За считанные часы возводила стены, складывала плотины. В Кристальных Горах, не имея под рукой иного материала, кроме льда, построила мост через ущелье и вывела Прародителей из-под лавины. Легендарный Янмэйский Мост — вдохновение для множества полотен и сказаний, любимый сюжет детских лет Миры. Хорошо, что Перчатка сохранилась.
Но остальные Предметы!.. Все, что Династия накапливала веками!..
— Их ищут, ваше величество, — желтолицего бургомистра встревожило молчание Минервы, он принялся пояснять. — Мобилизованы силы полиции, лично шериф Фаунтерры отбыл из города с пятью сотнями констеблей, что, к сожалению, тоже ослабило нас и привело к разгулу преступности… Но Предметы, несомненно, найдутся! Ваше величество могут быть совершенно спокойны!