— И этот тоже готов. — Карим присел рядом и осмотрел одного из пленных. — Двое не дожили до разговора. Им повезло. Да и нам легче.
— Карим, бери одного и тяни ему яйца на уши, пока не расскажет что-нибудь путное.
— Зачем яйца? Есть более эффективные методы допроса, — хмыкнул Шайя и приготовился загибать пальцы, — например…
— Я в курсе. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Займись!
— Понял.
Прихватил другого и оттащил в сторону, в тень от грузовика. Общаться на солнцепеке не хотелось, а до вечера еще жить и жить. Пленный припадал на раненую ногу и пытался что-то сказать, но я не слушал. Дотащил за шиворот до машины, привалил к колесу и присел напротив. Будущий респондент оказался мужчиной средних лет. Вполне может быть моим ровесником. Если помыть, конечно. Одежда потрепанная, но крепкая. Ботинки хорошие. Оружия, сами понимаете, не было. Только на боку сиротливо болталась пустая кобура от «кольта».
— Слушай сюда, сынок. — Я посмотрел в глаза. — Ты, вообще, как: жить хочешь?
— Пошел ты. — Мужик презрительно шипит, будто уверен, что я и пальцем его не трону.
Зря он так думает. Право слово — зря. Чтобы меньше думал и быстрее соображал, врезал ему кулаком по ноге. Правильно, именно по ране. А куда же еще бить, как не по больному? От неожиданности он крикнул и наклонился вперед. И опять зря. Потому что получил удар в челюсть и откинулся назад, стукнувшись затылком в бампер грузовика.
— У меня два варианта развития нашего знакомства. Первый — ты быстро отвечаешь на мои вопросы и живешь дальше. Где и как — это на Базе решат. В лучшем случае будешь строить железную дорогу от Базы до Порто-Франко. Второй — молчишь и быстро умираешь.
— Поцелуй меня в задницу!
— Умереть, значит, не боишься?
— А кто тебе сказал, что я умру? — Он усмехнулся и облизал пересохшие губы. — Твое дело — доставить меня на Базу, а там посмотрим. Понял?! Так что не ищи неприятностей на свою французскую задницу, малыш.
Вот и поговорили… Сдается, что он больше ничего не скажет. Упертый малый.
— Поль, — окликнул меня Шайя и озадаченно почесал затылок, — подойди на минутку.
— Сейчас, — отмахнулся я и повернулся к пленному. — А ты посиди, подумай. Знаешь, как это бывает… Можешь и до Базы не доехать.
— Иди ты, — оскалился мужик и тягуче сплюнул, чуть не попав мне на ботинки, — «мясо»…
— Сержант, — я подозвал военного, стоящего неподалеку, — присмотри за этим придурком.
Не знаю, что Карим успел сделать до моего прихода, но его собеседник оказался более словоохотливым. Парень заливался, как валлийский соловей. Брызгал слюной и постоянно вертел головой, словно искал у нас подтверждения своим словам. Или защиты. Или еще чего-нибудь, что поможет сохранить жизнь.
Если связать в одно целое рассказ Билла Тернера и признания этого парня, то картина вполне понятна. Прибежали, обстреляли… только вот… дьявол… Я вспомнил нашу поездку в форт Линкольн и только зубами скрипнул… Ну погоди, мальчик Билли… Будет у меня к тебе серьезный разговор! И не дай бог, чтобы мои подозрения оказались только фантазией. Слишком уж неприглядная картина вырисовывается.
Черт побери! Это еще что такое?! Пока я общался с Каримом, к оставленному пленнику подошла какая-то светловолосая девушка. Она достала из сумки медицинский пакет и приготовилась перевязывать этого раненого. Это еще что за новости?! Патрульный, которого я оставил присматривать за порядком, стоял как столб и даже не трепыхнулся. Он что, черт побери, дар речи потерял?
— Мадемуазель, позвольте полюбопытствовать: что вы собираетесь делать? — Я подошел ближе.
— Оказать помощь раненому. — Она повернулась в мою сторону и прищурилась. — Вы что-то имеете против?
— Поверьте мне на слово: этому человеку помощь не нужна. — Я попытался взять женщину под руку, но вовремя опомнился — ладонь испачкана в крови.
— Во-первых, мадам, а не мадемуазель! Во-вторых, этот человек ранен. Вы не видите?
— Это обычный бандит. Скажите, вы прибыли с этим конвоем?
— Да, конечно. И что это меняет?
— Ничего. Просто это один из тех бандитов, которые обстреляли вашу колонну. Ему жить максимум до рассвета. Займитесь другими ранеными.
— Мне приходилось лечить и бандитов. Это не освобождает от обязанностей. А сколько ему жить, это не вам решать!
— Вы медик?
— Какой вы догадливый!
— Хорошо, я облегчу ваш нелегкий труд. — Мне надоела эта упрямая девчонка. Добрые дела — это хорошо, но если ты попала сюда, то с самаритянством надо завязывать. Осмотрелся и окликнул застывшего военного: — Сержант!
— Да, сэр?
— Вам нужен этот сукин сын?
— Нет, сэр! — он покачал головой. — Зачем? Его все равно…
— Прекрасно. — Я не дослушал. Прихватил этого романтика с большой дороги за шиворот и потащил в сторону. Хлопнул сорок пятый. Бандит дернулся и обмяк.
— Вот и все. — Я убрал пистолет в кобуру и повернулся к медичке. — А теперь перестаньте путаться под ногами и займитесь ранеными, мадам…
— Вы! Вы!..
— Его зовут Поль Нардин. — К нам подошел Джек и взял женщину под руку. — Кстати, он отвечает за безопасность нашей поисковой партии. Познакомься, Поль, — он повернулся ко мне, — это Елена Куликова, наш медик.
Девушка окатила меня таким взглядом, что вода в радиаторах должна была замерзнуть.
— Очень приятно. — Я посмотрел на нее, кивнул и ушел искать Карима.
Шайя нашелся неподалеку. Обсуждал с одним из патрульных прелести и недостатки пулемета MG-3. Судя по доносившимся обрывкам фраз, разговор перешел в ту стадию, когда спорят исключительно по инерции.
— Думал, что она тебя прибьет, — улыбнулся Карим и кивнул в сторону девушки, — у нее был такой вид, что я решил не ввязываться.
— И когда ты все успеваешь… И с вояками спорить, и баб разглядывать.
— А я ее почти не разглядывал. Наблюдать за твоим лицом было гораздо интереснее.
— Сказал бы я тебе…
— Раздери меня дьявол… она красивая… — протянул Карим и проводил взглядом наших коллег, направлявшихся к машине. Судя по жестам, Чамберс что-то объяснял Елене, но она его не слушала.
— Что? — переспросил я.
— Ты видел эту женщину?
— Видел. Если она и дальше будет себя вести подобным образом, то могу сказать сразу — она не самый лучший медик для экспедиции. Нам для полного счастья только гуманистов в компании не хватает.
— Поль, ты не человек, а автомат Калашникова! Надо быть более гибким. Будь проще, и люди к тебе потянутся.
— Если все сразу потянутся, то мне патронов не хватит. Ладно, пошли доложимся. Вон начальник охраны Порто-Франко приехал.
21 год по летоисчислению Нового мира.
К северу от перевала Арч-Корт.
— Вот и прииск, — хмыкнул Карим и посмотрел на своего друга. — Поль, мы почти угадали с местом.
— И озеро прямо под боком — в двухстах метрах.
— Основательно устроились.
— Только с размерами лагеря слегка ошиблись, — кивнул Нардин-старший, — я думал, он будет поменьше.
— Слушай, Медведь, а их тут немало, — тихо сказал Шайя и отложил в сторону бинокль.
— Рабов? Я уже насчитал тридцать человек и думаю, что это еще не все.
— И всего десять охранников? Хотя…
— Для этих людей — достаточно. Пленников за это время так обработали, что если взять и отпустить — они никуда не убегут. Побоятся.
— А куда тут убежишь? В горы? Их поймают через несколько часов.
— Вот именно. Поймают и одному из беглецов показательно отрежут голову. Чтобы другим неповадно было.
— Но люди все равно убегают. Таких людей мало, но они были, — хмуро заметил Карим и уточнил: — Были и будут.
Новый мир хранит много тайн. И на его карте много белых пятен. Но эти края были по-настоящему дикими. Чтобы попасть сюда, вам придется перевалить через горную гряду перевала Арч-Корт и спуститься по каменистой тропе. Она выведет к пологому травянистому склону, на котором, словно прорастая сквозь землю, лежит множество больших скальных обломков. Иногда встречаются заросли низкорослого колючего кустарника, украшенного ярко-красными ягодами.
У подножия этого склона течет спокойный горный ручей. Ниже по течению он набирает силу и уже шумным потоком пробирается сквозь камни. Если пройти вдоль его течения, то через пять километров упретесь в скалы. Ручей исчезает под одной из них, проваливаясь в пещеру, которых здесь предостаточно.
Чуть правее, среди скальных россыпей, начинается следующая часть пути. Теснина с отвесными скалами. Ширина этой тропы не превышает двадцати метров, а скалы возносятся почти на километровую высоту. Здесь всегда царят сумрак и тишина. Оглушительная тишина, которую может нарушить лишь человек, если рискнет углубиться в эти каменные дебри. Как ни удивительно это прозвучит, но здесь и самые заклятые враги не воюют. Даже встретившись лицом к лицу, предпочитают разойтись без выстрелов.
Демидовские, из взвода глубинной разведки, рассказывали Полю Нардину, что были такие случаи. Однажды группа из десяти человек шла со стороны Джохар-Юрта и в этой теснине столкнулась с бандой. Силы были примерно одинаковыми, но воевать ни у одних, ни у других желания не было — слишком устали. Так они и разминулись. Прошли на расстоянии вытянутой руки, провожая друг друга настороженными взглядами.
Через двенадцать километров эта мрачная теснина закончится и распахнется широкой долиной. На ее пологих склонах зеленеют небольшие рощи, а чуть выше, среди скал, темнеют заросли хвойных, похожих на земные сосны деревьев.
Еще дальше — и долина начинает сужаться, а зелень травы сменится привычным цветом гранита. Останется узкая, похожая на каменную реку тропа. Она состоит из множества камней, которые по неизвестной причине собрались в один поток. Будто окаменевшая горная река, где камни — застывшие брызги воды. Если присмотреться, то можно увидеть бурные перекаты и тихие заводи. Омуты и отмели. Только все это состоит из разнородных и разноцветных камней. Тропа заканчивается внезапно, словно ее отрезали. И вот тут, среди каменных лабиринтов, и начинается то самое безымянное ущелье.