Сам ограничился ракообразными. Все же мы тут не пешком, и если в дороге клапан припрет, то до отеля, думаю, кишка по-любому выдержит. А в кабаке гальюн обязательно должен быть по определению.
Когда братья всосали в себя почти два литра, я понял, что пора их потрошить на информацию, иначе, кроме пьяного лепета, я ничего не получу за уже накрытую поляну.
Сказал девочкам, чтобы они срочно выдумали охотничьи вопросы.
Из-за того, что буры говорили по-английски с каким-то чудовищным акцентом, а девочки владели этим языком в разрезе «май нейм из…», «ай лиф ин Раша…» и «ай лав ю…», ну, может, чуть больше, мне пришлось быть на все стороны переводчиком, что никак не способствовало принятию мною пищи телесной. Просто было некогда, дай бог пивасика хлебнуть в перерыве.
Время шло, пиво утекало, а девчонки все мерялись с бурами калибрами, хвалились своими винтовками и никак не выходили на нужный мне вопрос с дорогами.
Очень долго, почти пятнадцать минут обсуждали проблему дефицита на Новой Земле боеприпасов к классическому немецкому карабину K98 Маузер, которым владел Ханс. Насколько сам помню, этот патрон и на Старой Земле для военных вроде выпускать прекратили.[244] Чуть ли не с тех времен, когда ФРГ вошла в блок НАТО, где американцы всем навязали в стандарт свои боеприпасы. Но Ханс этот патрон упорно ставил выше всех остальных на Новой Земле.
Под видом перевода рассказал бурам, как в понедельник мы убежали от гиены. И как нас спасла только скорость автобуса.
— Гиена — серьезный зверь, — покачал головой Клаас, — это вам не свинка. Если ее сразу не убить, то она может таких дел натворить, что даже автомобиль не спасет. Сомнет, как банку пива.
И они снова увлеклись рассказом об убойных местах гиены и расстояниями, с которых в нее надо стрелять.
Слава богу, что они обнадежили девчат тем, что мощи их русских винтовок вполне хватает для того, чтобы не только гиену, но и рогача уложить, если, конечно, знать, куда стрелять. И не обязательно бронебойными пулями.
Потом попросили бумагу и стали рисовать гиену, льваящера, рогача и антилоп — как длиннорогую, так и четырехрогую, в разных проекциях, а также помечать их убойные места.
У девчат горели глаза, и всю эту информацию они активно всасывали, в отличие от пива. Было видно, что это все им дико интересно. И я немного поуспокоился насчет бесполезно потраченного времени. Сам я охотиться на гиен не планировал даже в отдаленной перспективе.
Потом, перебив увлекшихся девчат, спросил у буров, какое оружие лучше всего подходит для гиены. Чтоб насмерть, с гарантией. И быстро.
Ханс моментально ответил:
— Пулемет.
— Какой пулемет? — не сразу врубился я в тему.
— Да любой пулемет. Лишь бы патронов было в боекомплекте не меньше полсотни. — Он поковырял в ухе обкусанным ногтем и добавил: — Я на всякий случай всегда вожу в джипе МГ сорок два дробь пятьдесят девять.[245] Правда, он под натовский трехлинейный патрон, но все равно, как был надежной «пилой Гитлера», так им и остался. Скорострельность тысяча двести выстрелов в минуту остановит любого. Сколько бы ты ни весил. Хоть десять тонн.
— А если это будет ручной пулемет Калашникова? — не унимался я.
— Я же сказал — любой пулемет пойдет, даже тарахтелка Мадсена.[246] Главное, бить в одно место.
— Просто сначала надо отстрелить этой чертовой гиене коленку, а потом уже не торопясь добивать, — встрял Клаас. — Это конечно неспортивно, но иногда просто другого выхода нет.
— Какую именно коленку, — пытала его заинтересованная Таня.
— Да любую, мисс, — ответил Ханс, — главное, чтобы эта чертова гиена упала и не встала. Никто не может быстро бегать без коленки, — задорно смеется.
— А в каком месте вы охотитесь? — спросила наконец-то Дюля по делу.
— В любом, — ответил Клаас, покачивая перед собой пустой кружкой, — гиены водятся везде, где есть копытные. Любые копытные и жвачные, которые ходят стадами.
Намек с кружкой я понял влет и снова засемафорил чернявой помощнице Саркиса, требуя повторить пивную порцию для ненасытных буров. Точнее, уже строить, с ударением на букву «и». Не зря же от этого выражения пошло название профессии «строитель». Да и интересно стало, а сколько буры вообще пива могут выдуть на халяву? Сколько им позволит протестантская этика?
— Но все окончательно зависит от клиента, — добавил Ханс. — Где клиент захочет убивать гиену — туда мы его и отвезем. Гиена, как правило, хищник-одиночка, и исключительно редко сбивается в стаи. В сухой сезон — практически никогда.
— Неужели вы так хорошо знаете окрестности города? — притворно удивился я, подначивая их на откровенность.
— Что там окрестности этого паршивого городишка, — возмутился Клаас. — Тут вокруг него уже приличной дичи не осталось — так, обмылки одни.
— А куда же вы возите клиентов? — спросила Дюля.
— Вплоть до Меридианного хребта. Вот дальше мы не лазали, нет, сэр.
Вот он, момент истины. Пора включаться мне на ходу и полной скорости.
— Но если гиену можно убивать в любом месте, то в чем смысл вашего бизнеса для клиента? За что он платит?
— Да все как в африканском сафари, сэр, — ответил Ханс. — Найти зверя, подвести к нему клиента и подстраховать его от неудачного выстрела. Но главное все же не в этом. Понимаете, тут такая штука, что пока только мы с братом знаем эти места настолько хорошо, что сможем проехать по ним много-много миль, ни разу не уткнувшись в непроходимый овраг. И не наматывая по-дурному спидометр, спешно отыскивая подходящий брод. В этой информации и есть главный смысл нашего бизнеса. Мы знаем как! Другие не знают.
— Любой маршрут? Реально? — начал я их серьезно подначивать, делая вид, что им совсем не верю.
— Да, любой. До Меридианного хребта. Дальше — не возьмемся. Пока тот район не исследован нами достаточно. Кстати, тут позавчера к нам обращался один человек, и мы ему нарисовали карту, точнее не карту, а всего лишь кроки, но провели ему на этом плане маршрут от Меридианного хребта по сильно пересеченной местности, до самой границы Американских Соединенных Штатов.
— Причем со всеми ориентирами, — вступил в рекламную кампанию Клаас. — Без единого пересечения наезженными дорогами, мимо всех природных препятствий и по необжитой территорий. Вот так-то вот, мистер, — в его голосе звенела гордость.
— А места южнее орденских Баз, до Нью-Портсмута вы, наверное, не знаете? — пустил я новый провокационный вопросик.
— Знаем, как не знать, мы как раз там начинали свои покатушки, но там не такая богатая охота. Так, на любителя. Там идет резкое повышение от уровня моря, и трава намного ниже, типа земной, много каменных осыпей, овраги, часто редкие рощи лиственные, и от этого крупных рогатых там нет. Соответственно нет и гиен. Есть там нечто типа земной косули. Но гиене ее не догнать. А самим на эту косулю нет толку охотиться, если за это же время можно подстрелить поблизости от города четырехрогую антилопу и заработать на ее мясе впятеро больше денег.
— И затратить втрое меньше солярки, — вставил Ханс свой резон.
— Не говоря уже о продовольствии для себя, — добавил Клаас.
— И сколько дорог там на юге?
— Три, — Ханс повернулся к брату. — Я не вру, Клаас?
— Нет, не врешь, — поддержал его брат. — Одна, хорошо различимая, идет к старому лагерю Чамберса,[247] что орденские ребята часто используют для охоты. В смысле не для самой охоты, а как базу для ночевки. Катаются они туда по выходным. В остальное время там пусто. Вторая дорога совсем заброшена, но она когда-то соединяла орденские Базы с Портсмутом почти напрямую. Раньше по ней активно катались южным маршрутом, но потом Ордену стало выгоднее всех переселенцев скопом прогонять через Порто-Франко.
У меня перед носом опять покачали пустой пивной кружкой.
Не успел кратко отсемафорить чернявой, как она уже моментально все принесла. Уже выучила, что кому нести и с какой скоростью.
— И? — намекнул я на продолжение банкета.
— От Порто-Франко Орден построил Южную дорогу, которая теперь идет по землям Евросоюза, огибая орденские территории со всеми их Базами в тот же валлийский Портсмут. В чем тут смысл, мистер, можете меня не пытать. Я все равно этого не понимаю: мотать на ось вкругаля сотни миль, если есть прямой короткий путь.
— А третья дорога? — добивался я своего.
И братья, отсосавшись от кружек, затарахтели наперегонки:
— Да не дорога это там, мистер, а только направление. Сплошное бездорожье. Там плато поднимается довольно плоское…
— Плоское, это если с горами сравнивать, — вклинился Клаас, — а так там довольно изрезанная местность, оврагов и мелких быстрых речек с каменюками хватает.
— Да, сэр, на простом джипчике там местами не протолкнуться, нужна серьезная машина. Специально подготовленная для такого рейда.
— И куда это направление ведет? — почувствовал я поживу.
— Почти до Нью-Портсмута. Миль двадцать не доезжая до городского Пропускного пункта выкатитесь прямо на Южный тракт, а там уже не заблудитесь.
— Если только направо не свернете. Тогда вернетесь в Порто-Франко.
— А заброшенная дорога куда выходит?
— Да прямо на ту же Южную дорогу, только намного севернее.
— А на кого можно на этом плато поохотиться? — это я уже брякнул для конспирации, как Ленин с удочками.
— Лучше всего — на горного медведя. Он не гризли, конечно, что-то типа гималайского по размеру. Но шкура у него хороша во все сезоны, кроме дождливого. Серая такая шкура, со стальным отливом. Красивый мех. Только тут его носить… Ни одного сезона холодного нет. Разве что на пол кинуть, для уюта.
— Только это не совсем медведь, но все равно очень умный и хитрый зверь. Его тяжело обнаружить и подойти на выстрел. А человека он уже привык пугаться.