ему отплатил?
Марго плакала какое-то время, а затем подобрала с пола планшет.
***
Он сидел неподвижно, надеясь, что его не возьмут с собой. Да, он был трусом, и знал это. Но умирать в рассвете лет?! Ради чего? Ничто не стоило жизни выдающегося ученого. «Иуда», – пульсировало у него в голове. Ему вдруг вспомнилась девушка из села. Рядом с ней он чувствовал себя нужным. Наверное, она его любила. Возможно, и он ее тоже. Давид надеялся, что ей не достанется сильно, и что Айзиксон сдержит слово.
Капсулы остановились. Мрыч вытащил его за шкирку и толкнул по направлению к лесу. Повесив нос, он повел врага знакомыми тропами. Лицо часового у пруда вытянулось. Он побежал напрямую, по льду, почти добрался до маленького пруда, и упал, сраженный лучом в спину. Люди, разжигавшие костры, закричали. Начался хаос. Давид остановился, а они, с автоматами наперевес, вошли в село. Началась бойня. Местные оборонялись, стреляя в полицаев: кто-то старым оружием, кто-то лучевым. Но полицаи обладали военным опытом, а потому за минуту сражения селян полегло в два раза больше. Давид прятался за деревом, в которое периодически попадали лучи.
Яго стоял на передовой, стреляя с двух рук. Его торс был обнажен, выстрелы четкими. Женщины и подростки бросались в ближний бой. Оценив ситуацию, Яго скомандовал отступать. Краем глаза Давид заметил крадущиеся в чащу знакомые силуэты. Он должен был их выдать – такой уговор, но не смог выдавить ни звука. Боря, Сальса, Ива и крепкий парень, которого он не знал, убегали с поля боя. Мрыч схватил за горло худого мужчину и закричал:
– Кто это у нас тут?! Не хочешь забрать своего дружка?! – Давид не узнавал этого парня. Наверное, он что-то пропустил.
Когда друзья скрылись в чаще, крепкий парень вернулся. Он бежал быстрее спортсменов на Олимпиаде, пригибаясь под пулями и лучевыми вспышками, и врезался в Мрыча, с размаху ударяя его в челюсть. Кровь и зубы выскочили изо рта мучителя, и он отпустил тощего человека. Давид пригляделся, узнавая знакомые черты, и ахнул: «Лёха!»
Мрыч сделал ему подсечку, и он повалился. Прилипнув друг к другу, мужчины вели борьбу. Алексей не уступал по силе убийце со стажем. В какой-то момент Мрыч оказался сверху, зажал его ногами, и стал душить. Сзади к ним подбирался полицай с автоматом. Он прицелился, но Алексей сумел перевернуть противника. Полицай выжидал. Тощий парень собирался им помочь, но луч пронзил ему плечо, и он съежился на снегу.
Давид трясся всем телом, пока бежал. Он не забыл о страхе. Вся его жизнь была страхом. Он знал, что совершил ошибку и должен ее исправить. Полицай выстрелил в Алексея, но Давид успел, загораживая его от луча, пронзившего ему живот. Схватившись за рану, он упал на колени. Лучи все еще шипели у него над головой, но он смотрел прямо перед собой: – на девушку, лежавшую с широко распахнутыми глазами, на Яго, спешившего ему на помощь, на Алексея, быстрым движением полоснувшего по горлу противника.
Когда Мрыч затих, Алексей встретился взглядом с Давидом и коротко ему кивнул. Ученый почувствовал руки на своих плечах, услышал отдаленные голоса, и окунулся во тьму.
***
Одна из камер была прикреплена к мундиру Мрыча, еще одна – к куртке Давида, и последняя – к мундиру одного из полицаев. Камера покойного транслировала небо, заслоненное еловыми ветками. Камера Давида – грозное лицо Яго. Марго рыдала навзрыд.
Глава 4
После смерти Мрыча полицаи попятились к пруду и скрылись из вида. Троих успели ранить и захватить. Алексей вытер рукавом лицо, оценивая обстановку. Ива и Боря вернулись из леса, и он попросил друга отвести ее в дом, но девушка воспротивилась. Алексей все еще не отошел от сражения с противником и довольно резко на нее прикрикнул. Когда они с Борей пошли вдоль домов, он приподнял раненного Диму и оттащил к другим, – им уже оказывали необходимую помощь.
Селяне укладывали павших в ряд. Белоснежный пейзаж стал бордовым. Алексей подошел к бездыханному телу Давида, опустился перед ним на колени и закрыл ему глаза.
– Спасибо, – горестно вздохнул он, выпуская изо рта морозное облачко пара.
Он положил руку на грудь ученого. Казалось, в ней еще теплится жизнь. И вдруг заметил у него на куртке маленькую черную камеру.
– Кто-то смотрит шоу, – с отвращением сказал у него за спиной Сальса.
– Я устрою им представление! – гневно воскликнул приближавшийся к ним вожак каннибалов, сорвал камеру с куртки Давида, и прицепил ее к себе на жилетку.
То, что произошло дальше, было самым жестоким зрелищем в жизни Алексея. Вожак приказал подвести пленного, достал нож и провел ему лезвием по лбу. Полицай истошно вопил, порез был глубоким. Яго на мгновение остановился, наслаждаясь проделанной работой. Когда порезы были сделаны, он ухватился за край раны и одним махом содрал кожу с его лица. Каннибалы ликовали. Алексей смотрел на это зрелище отстраненно: в новом мире не осталось нормальности, ее границы размылись. Свершенная казнь казалась ему справедливой. Яго обезличил всех троих, а после раздавил камеру. Кровожадные старики принялись разделывать добычу.
За ужином Алексей не проронил ни слова. Ива тоже молчала. В дверь постучали. Сальса попросил его прогуляться. Алексей неохотно выбрался из жилища и пошел по тропинке за другом. Темнота ночи скрыла бросавшиеся в глаза кровавые следы на снегу. Они остановились на том месте, где он лишил человека жизни. Внезапно его затошнило.
– Ты прикончил Мрыча, – озвучил друг его мысли. Алексей кивнул. – Пару месяцев назад я узнал, что это он убил Серого, – опустил Сальса глаза. – Я бы хотел прикончить выродка сам, но так тоже ничего, – печально улыбнулся он. – Когда валим?
– Ты с нами? – задумчиво разглядывал Алексей кустарники.
– Я всегда с вами, – пожал друг плечами.
– Понимаю, что тебе неприятно, но я должен спросить… – осторожно начал Алексей разговор, и Сальса сгорбился, пряча руки в карманы.
– Это слишком личное, дружище. Я бы рассказал, но ты не поймешь.
– Я умею хранить тайны, – встретился он с ним взглядом. – Сальса, я не могу положиться на того, у кого есть секреты. Посмотри вокруг, – невесело хмыкнул Алексей.
– Понимаю, – помолчал он, собираясь с мыслями. – Мы с Серым были не просто товарищами, – выдавил он наконец, и отвернулся. – Можешь смеяться.
– Куда ты ездил? – перевел Алексей тему. Неизвестно кто из них сейчас чувствовал себя неуютнее.
– В «Придорожном» у него остались жена и дочь. Я помогал. Ну, знаешь, лекарствами, едой. Я обещал ему, что позабочусь о них, если… – его голос дрогнул.
Алексей никак не мог себе представить то, чему стал свидетелем.
– Хорошо. Нужно собираться. Айзиксон знает, где мы, – решил он сосредоточиться на проблемах, уводя странный и неудобный разговор в сторону, как вдруг телефонная трубка в его кармане протяжно запищала.
На экране мигало: «Володя Тверь». Алексей ответил. Володя навел справки – почти все полицаи рванули в столицу. Голос у него был радостным. Алексей поделился с ним планом Яго, но он засомневался.
– Вы не сможете пробраться на автовокзал незамеченными! Придется нести потери. Я предлагаю поезд.
– А в депо прорвемся без боя? – съязвил Сальса.
– Я отправлю весточку своему человеку и напишу тебе путь и время. От вас потребуется только забраться в поезд.
Чуть позже мужчины собрались у Яго и обсудили изменения в плане. Вожак одобрил их, не представляя, как они проведут туда раненных. В итоге они решили перевезти их в более безопасное место. Поблизости, в чаще, находились еще одни пруды. Каннибалы прятались там, пока не наткнулись на место попросторнее. Яго позвал одного из селян и приказал ему с рассветом разведать, остались ли мазанки на прежнем месте.
Собрание и самогонка подошли к концу, и мужчины, пьяные и уставшие, вывалились в ночь. Сальса и Боря повернули в одну сторону, он – в другую. Переставляя ватные ноги, Алексей наткнулся на кого-то в темноте. Девушка охнула отступая. Сощурившись, он прогнал размытые пятна, и узнал в ней Алёну.
– Мне нужно поговорить с главным, – тихо сказала она.
– Зачем? – заплетался у него язык. – Хочешь отрезать ему яйца? – пьяно рассмеялся Алексей, девушка фыркнула.
– Я хотела спросить разрешения остаться.
Алексей как раз подумал о том, почему она выглядела такой нормальной, когда за спиной у него вырос Яго, и посвятил ей в лицо фонарем. Алена закрыла лицо руками.
– Убери! – рявкнул он. – Хочу видеть твои зрачки!
Девушка послушно убрала руки. Что происходило со зрачками Алексей не видел, изо всех сил стараясь удерживать себя в вертикальном положении, но Яго удовлетворительно кивнул: – Можешь остаться.
…Ива разговаривала с Клаусом, старательно обучая его командам. Приоткрыв один глаз, Алексей наблюдал, как волчонок вместо «сидеть», выполнял команду «лежать». Девушка заметила, что он проснулся, и нахмурилась.
– Я нуждалась в тебе после вчерашнего, – обиженно сказала она, отворачиваясь. Выбравшись из-под одеяла, Алексей подполз к ней и обнял за плечи.
– Прости. Я виноват, – уткнулся он носом ей в шею, и она сморщила нос.
– Ты воняешь! – Алексей надул губы, а затем стал целовать ее несмотря на протесты.
– Сегодня ночью мы уедем. Я хочу, чтобы ты не отходила от Бори ни на шаг, – сбросил он с лица маску беспечности.
– Я смогу о себе позаботиться. Знаешь, – провела она пальцами ему по волосам, – когда малыш родится, – единственным, кем ты сможешь командовать, будет Клаус…
– Ну, по крайней мере, он научится сидеть, – засмеялся Алексей, и она его оттолкнула.
Селяне собирались в дорогу, укладывая в мешки вещи и еду. Яго распределял оружие. После обеда пришло смс: «Третий путь, погрузка до 12, плюс-минус 10 минут. Кодовое слово – лимон». Депо находилось на окраине столицы, ближе к лесу. Полагать, что оно не охраняется, было бы глупо.
На улице стемнело. Вертолеты изредка курсировали, но разглядеть беглецов за массивными хвойными деревьями не могли. Он ждал возле пруда, сцепив за спиной руки. Народ потихоньку подтягивался. Ива на ходу с кем-то мило беседовала. Он присмотрелся и увидел Алёну. Меньше всего ему хотелось, чтобы Ива общалась с этой умалишенной, защелкнувшей на шее Бори смертоносный ошейник. Он направился к ним, собираясь устроить сцену, но кто-то ухватил его за локоть.