— Что?
— Зачем вы выходите замуж за Брета?
— Я уже устала от этого вопроса! В последний раз говорю: я не стану обсуждать это с вами.
Она не просто отстранилась от него — она оделась ледяным панцирем. Кейл положил руку ей на плечо и принялся легонько поглаживать мышцы, напрягшиеся под шелковистой кожей. Она не противилась, но и не смягчилась. Ее тонкий, свежий аромат смешивался с благоуханием травы и цветов. Кейл придвинулся ближе, вдохнул глубже, прижался губами к ее шее, там, где ровно бился пульс. Он не отрывался от нее, изредка касаясь кожи языком, чтобы ощутить ее вкус, до тех пор, пока не почувствовал, как ее пульс сбился, замер и отчаянно забился. Его сердце билось так же часто, удар в удар; его мужская плоть восстала, его охватило нетерпение.
— Кейл… — Она говорила чуть слышным шепотом, похожим на шелест ветра. — Что ты делаешь?
Он поднял голову, протянул руку и вынул шпильку, которой скреплялась ее прическа, потом другую, третью… Тяжелые кудри серебряного оттенка упали ей на спину.
— Мне просто надоело ждать, вот я и решил начать прямо сейчас.
С каждым прикосновением Кейла на нее накатывала волна наслаждения. Жаркая страсть, сексуальный пыл его близости развеяли покой, к которому она так привыкла. Но возврата к прежнему не было. Теперь все ее чувства были сосредоточены на нем.
— В чем дело? — спросил он, накручивая на палец прядь ее волос. — Тебя шокирует, что я хочу поиметь тебя прямо сейчас?
Нет, это ее не шокировало. Но при этом ее каким-то образом шокировало все, что он делал. Шокировало — и завораживало. Нет, она не могла остаться к нему равнодушной!
Он снова поцеловал ее в шею — долгим, чувственным поцелуем. Она шумно втянула в себя воздух.
— Тебе хорошо? — спросил он, не отрывая губ от ее шеи.
— Да… очень…
Отрицать, что она хочет его, было бессмысленно: рано или поздно собственное тело выдало бы ее. Она давно хотела отдаться ему — и теперь наконец отдастся. Здесь никто им не помешает. Не будет ни сомнений, ни притворства. Будут лишь двое, он и она, мужчина и женщина, кого с самого начала тянуло друг к другу. Она не могла больше ждать. Но сперва она должна была удостовериться…
Кейл провел пальцами вниз по ее шее, потом снова вверх.
— Как же много времени мы потеряли зря! Все эти дни и ночи…
— Да… — Она облизнула внезапно пересохшие губы и поймала его взгляд. — Кейл… Ты обещал, что больше не будешь следить за мной и вмешиваться в мою жизнь, ведь правда?
На самом деле ничего такого он не обещал. Он наклонился и поцеловал ее в губы.
— Напомни-ка мне, почему ты так хотела, чтобы я тебе это обещал?
— Потому что это плохо. Потому что это не входит в твои обязанности. Потому что мне это не нравится. Потому что я требую, чтобы ты перестал!
— Вот так, все сразу? — Он тихо рассмеялся, и Джо ощутила кожей его дыхание.
— Да, все сразу.
— Ну ладно.
Он отвел ее волосы, чтобы поцеловать за ухо, и Кейл был так близко, целовал, обнимал ее — Джо с трудом заставила себя сосредоточиться.
— Да?
— Да.
На самом деле Кейл чувствовал, что она чего-то боится, что-то скрывает, и, несмотря ни на что, собирался продолжать расследование. Если он ошибся, — никакого вреда это не причинит. А если он все же прав… О, тогда он перевернет весь мир, лишь бы помочь ей!
Ее мысли делались все более смутными с каждым его поцелуем. Джо знала, что, даже если бы Кейл ответил «нет», она все равно не смогла бы встать и уйти. Ее тянуло к нему как магнитом. Ему не нужно было никаких усилий, чтобы удержать ее подле себя. Его жар, сила, сексуальность — все это влекло, томило, соблазняло ее.
— Скажи мне еще раз, что ты меня хочешь. — Он придвинулся ближе и легонько провел пальцами по нежной коже пониже ключицы. — Я хочу, чтобы ты вспыхивала жаром каждый раз, как я прикасаюсь к тебе. Я хочу, чтобы ты стонала и цеплялась за меня, и впускала меня в себя как можно глубже, а потом еще глубже.
И жар наполнил ее жилы и заструился по телу. Язык не повиновался ей, и все, что она могла, это ответить:
— Я хочу тебя…
Она выговорила это с трудом, но Кейл ее понял.
В его глазах вспыхнуло удовлетворение, и он начал опускать ее на землю.
— Платье…
— Да плевать я хотел на это платье! — проворчал он, уложив ее в высокую траву и опустившись рядом с ней. — А ты?
— Я тоже…
Глядя в его жесткие темные глаза, она ощущала одновременно и восторг, и тревогу. Она не могла бороться с этой яростной, неумолимой силой. Она и подумать не могла, что будет заниматься любовью на траве, у ручья, в своем свадебном платье — том самом платье, которое будет на ней, когда она обменяется обетами с другим… Но она не могла — и не хотела — предотвратить того, что должно было случиться.
— Я приду в дом для гостей сегодня ночью…
Кейл понял, что она таким образом утвердила то, что с ней происходит.
— Да, — ответил он просто. — Ты придешь.
Он наклонился к ее губам. Как ни странно, после всего этого напряженного ожидания Кейл не набросился на нее, чтобы скорее утолить ненасытное желание. Он целовал ее не спеша, со вкусом — нежно заставил ее раскрыть губы, и его язык завел любовную игру с ее языком. А его руки в это время скользили по ее грудям, ощупывая их сквозь щелк платья, исследуя и поглаживая податливую выпуклость, разрушая остатки сопротивления.
Джо таяла. Она просто физически ощущала, как смягчается, как напряжение, не отпускавшее ее последние две недели, тает — и сменяется другим, новым напряжением. И вот она начала отвечать ему, медленно — но верно.
Ее рот раскрылся шире, принимая его язык глубже в себя, а между ног у нее начал разгораться огонь. Да, эта связь ни к чему не приведет, но сейчас это было не важно. Да, время и брачный контракт позаботятся о том, чтобы она оборвалась, едва успев начаться, но это тоже было не важно. Да, Джо еще никогда не вступала в связи, которые были так открыто и явно устремлены к одному лишь сексу, но и это было не важно. На самом деле, до сих пор ее сексуальный опыт был весьма ограничен из-за ее врожденной осторожности, но это было и вовсе неважно.
Сейчас, здесь, у ручья, с этим мужчиной, ничто не имело значения.
То, что она испытывала с Кейлом, было ново, пугающе и в то же время ярко и прекрасно. И это было единственным, что имело значение.
Постепенно его поцелуи изменились, сделавшись неудержимо пылкими и властными. Она не смогла сдержать стона. Его руки становились все более настойчивыми, требовательными. Соски у нее набухли и заострились.
Она вскинула руки ему на плечи. Ткань его рубашки была нагрета солнцем, а мускулы под нею двигались и переливались с каждым движением Кейла.
«И как может такое дурное дело казаться таким хорошим?» — смутно подумалось ей. Почему этот — именно этот! — мужчина может заставить ее забыть обо всем на свете — о приличиях, об ответственности, о здравом смысле? Он заставил ее забыть обо всем, кроме одного — что она его хочет.
Кейл потянул ее корсаж — теперь он сделался нетерпеливым.
— Проклятое платье! — Он завел руку ей за спину и приподнял ее с земли. — Где же тут «молния»?
Это была последняя возможность отказаться, сказать «нет». Последний шанс вернуться к благоразумию и трезвому суждению. Но шанс ускользнул, а Джо даже не попыталась воспользоваться им.
— Там нет «молнии», — прошептала она. — Там пуговицы…
Он немного отодвинулся от нее, так, чтобы заглянуть ей в лицо.
— Ну что, разорвать эту штуку к чертовой матери, или ты хочешь, чтобы я все же расстегнул их?
— Как хочешь.
Кейл приподнял и усадил ее. Ее тело было безвольным в его руках, словно у тряпичной куклы.
— Ладно, расстегну.
Глядя ей в глаза, он протянул руку ей за спину и нащупал ряд пуговиц.
— Я хочу, чтобы ты знала одну вещь, Джо. Ты можешь выйти замуж за другого, но в брачную ночь ты будешь думать обо мне.
Захваченная врасплох его голосом, охрипшим от желания, и темным пламенем, горящим в его глазах, она не могла не признать, что Кейл прав. Она внезапно осознала, что, что бы ни случилось в будущем, она всегда будет думать о нем.
Пуговицы доходили до бедер, но он уже расстегнул платье до пояса. Джо ощущала тепло солнца на своей обнаженной коже. Лиф сам по себе начал опускаться вниз под собственной тяжестью. Она даже не попыталась подхватить его.
— Пусть другой будет обнимать тебя, — говорил Кейл, — но ты всю жизнь будешь помнить мои объятия. С этого дня твое тело будет отмечено. Ни один мужчина не будет обладать тобой так, как я.
И решительно опустил ее на траву.
Он оттянул лиф ее платья до пояса, наклонился и взял губами ее сосок. Отчаянно цепляясь за его плечи, Джо приподняла бедра ему навстречу, извиваясь от страсти. Никогда прежде она не испытывала такого страстного желания. Тело будто пылало в огне.
Возбуждение Кейла сделалось почти болезненным, он с трудом сдерживал себя и не знал, что ему делать. Ему хотелось разодрать на ней платье и изо всех сил вонзиться в нее. Но в то же время ему хотелось как можно дольше продлить эти ласки, чтобы удовольствие нарастало постепенно, пока оба они не начнут стонать от наслаждения.
Она снова выгнулась, прижалась к нему. Кейл со свистом втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы.
— Ладно, так или иначе, а содрать с тебя это платье все равно придется.
Он лег на бок, задрал длинный подол и принялся рыться в воздушных нижних юбках.
— Подожди…
На самом деле Джо было все равно, что произойдет с этим платьем, но она чувствовала, что об этом все же следует позаботиться. Она приподняла бедра и попыталась стащить с себя юбки — но тщетно.
Кейл выругался, скомкал в кулаке тонкую ткань и рванул вниз. Он услышал треск рвущейся ткани, но ему было плевать. Еще два мощных рывка и Джо освободилась от слоев кисеи и тюля. Потом он взялся за платье. Он успел расстегнуть только верхние пуговицы, и платье никак не хотело спускаться вниз.