– Вскрытие будет производить доктор Кью?
– Да, в присутствии независимого эксперта, как предписывает инструкция. У нее дел по горло. Еще нет детального заключения по токсикологическому анализу Мелани Дюма, а тут все по новой! К тому же в зале, где происходит вскрытие тела, находится лейтенант Спелман. Как вам известно, присутствие офицера полиции обязательно, но вид у него не слишком счастливый!
– Натали тоже подверглась истязаниям?
– Это была настоящая резня! – заверил он. – Как подумаю, что в то время, как он издевался над ней, я смотрел по телевизору документальный фильм про хищников! Вам-то я могу сказать, вы сидите дома, – понизив голос, добавил он. – Нам привезли тело, расчлененное на шесть кусков.
– Что, простите? – перебила я его.
– Руки и ноги были отделены от туловища, а голова засунута в выпотрошенную брюшную полость.
Я сглотнула слюну. Похоже на то, что убийца, как Джек-потрошитель, совершенно утрачивает контроль над собой, и преступления раз от разу становятся все ужаснее.
Мне пришла в голову мысль.
– А анализ ДНК? – спросила я. – Нельзя ли таким образом отыскать след Риверы в нашей больнице?
– Увы, мои хирургические инструменты были стерилизованы, белье, которым он пользовался, выстирано, и потом, Россетти, мы и правда оказались настолько тупы, что не предусмотрели такого развития событий и не оставили в холодильнике несколько пузырьков с его кровью на случай, если…
Я не оценила его сарказма, эти мужчины вечно норовят отпустить шутку в том случае, когда они не в состоянии действовать эффективно.
– А у вас они взяли кровь на анализ? – ехидно поинтересовалась я, это уж точно заткнет ему рот.
– Разумеется. Я даже сдал сперму, если вас это интересует. Но проблема в том, что при осмотре тел убитых женщин не было обнаружено ничего, что имело бы отношение к убийце. Конечно, он надевал не только резиновые перчатки, но и защитную маску и шапочку, что-то вроде тех, что надевают в бассейне. Кью сказала мне, что они не нашли ни волоска, ни слюны, ни перхоти; она была в ярости: в ее распоряжении нет никакого генетического маркера.
– Вот подонок! – воскликнула я. – А такая предусмотрительность вам кажется совместимой с психопатией?
– Понятия не имею, и мне на это плевать. Все, на что можно надеяться, что им в самое ближайшее время удастся его обезвредить! Все, мне пора, меня призывает долг! Правая мастэктомия.
Я пожелала ему удачи и положила трубку.
Расчленена. Считаю: две руки, две ноги, торс, голова, получается именно шесть кусков. Пытаюсь представить себе Натали, ее голова в разверзтом животе. Ее раскрытые глаза. Тот псих в шапочке для душа, маске и перчатках заживо разрезает ее, одновременно выстукивая пальцем текст на компьютере.
Картина получается настолько наглядной, что у меня начинается рвота, бегу к раковине.
Точно, самое время принять душ.
Не знаю, почему пенный мусс так успокаивает. Тепло помогает мне расслабиться. Маска из глины создает ощущение обновленной кожи.
Маска. Перчатки.
Нет-нет. Не думать ни о чем. Редкое наслаждение не думать ни о чем. Погрузить пальцы в душистую пену, помешать. Нарисовать себе усы, как в детстве. Никогда не могла понять, почему облака так похожи на мыльную пену. Теперь, став взрослой, я сажусь в самолет, вижу облака совсем близко, но я никогда не узнаю, что будет, если до них дотронуться.
Сандрина Манкевич. Мелани Дюма. Натали Ропп.
Первая убита на рабочем месте, в мотеле.
Вторая убита в собственной машине на автостоянке.
Третья убита в собственном доме в отсутствие мужа.
Налицо прогрессирующее сближение с жертвами.
Но как он узнал об отъезде Луи Роппа? Он состоял с Натали в электронной переписке? Они флиртовали? Она сообщила ему: «Мой муж уезжает на несколько дней»?
Действительно ли она и Katwoman7 – это одно и то же лицо?
Да, совпадений достаточно: имя мужа, компьютер со стертой информацией, пришедшие мне сообщения…
И все же надо передать их Альваресу, успокоившись, он поймет, что это очень важно.
И все-таки: неужто Натали, столь несговорчивая и серьезная, бродила по Сети в облике фривольной и сластолюбивой Katwoman7?!
И спала с МЭНом, МЭНом-убийцей?
Погоди-погоди! Если Katwoman7 – это в самом деле Натали, то мне трудно поверить, что у нее и вправду были любовники. Фантазии, да.
Натали Ропп, несомненно, никогда не обманывала своего Лулу, это была всего лишь игра, трагическая игра, которая привела ее к тому, что она распахнула двери Волку!
Волк? Эльвира, прекрати повсюду отыскивать совпадения! Кстати, может, имел место взлом? Как сложно следить за расследованием издалека, не имея доступа к полной информации!
А где, интересно, этой ночью находился Симон?
Убийца орудовал в перчатках, маске и шапочке.
Как хирург.
Для вивисекции нет более практичного оснащения.
Доктор Симон здесь вообще ни при чем, моя дорогая, сколько можно повторять?!
Доктор Симон, ваша честь, каждый раз как бы случайно оказывается в кильватере убийцы, он даже оперировал главного подозреваемого, и он хорошо знал Натали Ропп; прежде чем перейти в психиатрию, она десять лет работала на нашем отделении, где трудится и упомянутый доктор!
Может, она тоже была его любовницей? Красивая, на вид весьма строгая женщина. Высокая, светловолосая, лощеная.
Горячая ванна. Мне необходим жар, тепло. Как хорошо в душистой воде. Добавить горячей. Закрыть глаза. Сконцентрироваться на цветных мыльных шариках, извергающих пузырьки, которые я ощущаю спиной и ягодицами. Охота за жестокими, наводящими страх и ужас видениями.
Черный экран.
Глубокий вдох. Наслаждаться распространяющимся нежным ароматом. Дышать.
Медленно.
Я задремала. О-ля-ля, я проспала по меньшей мере четверть часа, очнулась, когда остыла вода. Брр! Скорее под горячий душ. Ополоснуться, смыть маску, она высохла и стянула кожу…
Телефон наверху.
С физиономией, покрытой зеленой глиной, подскакиваю к камину.
Включается автоответчик. Низкий надтреснутый голос.
– Это Рене Моран. Вы говорите о происшествиях на первом этаже, так я проверил свое расписание. В понедельник к вам приходил вообще не я, а мой рабочий! Я поговорю с ним и, если что, всыплю, но…
– Месье Моран? Простите, я не слышал звонка, – говорит подключившийся Стивен.
Должно быть, он вернулся, пока я дремала в ванне. Я вся мокрая, замерзла, но я хочу дослушать.
– Так что вы говорите? – спрашивает Стивен.
– Я сказал, что в понедельник у вас был не я! – рявкнул Моран. – Так что скажите вашей жиличке, что я никак не мог рыться в ее белье или распивать ее коньяк, поняли?! Как только разберусь со своим работником, я вам перезвоню!
– Так, может, она ничего не выдумывает? – вставил Стивен (на сей раз я одобряю его действия).
– Может, и так, – нехотя признает Моран. – Подождем, что скажет парень.
– Вы что, не можете связаться с ним?
– По правде сказать, нет, он словно испарился. Обещал прийти на стройку и не явился, а его мобильник не отвечает! У него не абонемент, а карточка, и он вечно забывает пополнить счет, скотина!
– Сообщите мне, как только узнаете что-то новое, – просит Стивен.
– Д-да, я же говорю, пусть он только покажется, этот чертов Маню.
– Маню? – эхом повторяет Стивен. – А как фамилия?
– Равье. Эмманюэль Равье. Но почему вы спрашиваете о нем? Вы знакомы с ним?
– Может быть. А он какой с виду?
– Так ведь вы его видели, разве нет? Когда он заходил за ключами?
– Я уходил из дому и оставил ключи вместе с запиской в почтовом ящике.
Ах вот как, браво! А почему не под дверным ковриком?! Вот шляпа!
– Высокий брюнет, скорее тощий, с конским хвостом, – тем временем описывает Моран.
– Нет, это мне ни о чем не говорит, – замечает Стивен.
– Ладно, я вам перезвоню, – повторяет Моран, явно сдавший позиции.
– Хорошо, спасибо.
Извлекаю себя из камина и отправляюсь за сверхмягким белоснежным полотенцем.
Рабочего зовут Маню. Высокий, тощий, темноволосый – о чем это говорит? Конский хвост означает длинные, собранные в пучок волосы. Какова вероятность, что Маню, который рылся в моих вещах, мастурбировал у меня в ванной, и есть тот Маню, который только что прикончил и выпотрошил трех женщин?
Хе, ве-ро-ят-ность?
Простое совпадение и все?!
Ну да, все время какие-то совпадения. И вообще, Маню – это довольно распространенное уменьшительное имя, таких высоких брюнетов тоже полно, и потом фамилия этого Маню Равье, а не Ривера. Это должно разрушить мои подозрения. Разве что…
Равье – это полная анаграмма Риверы.
Ну почему этот придурок Стивен отреагировал так неопределенно: «Нет, это мне ни о чем не говорит»? А что он должен был сделать? Предъявить фотографию Маню с окровавленным топором в руках?! Это его нужно было выпотрошить!
Спокойнее, надо смыть маску, кожу совсем стянуло.
Ну во-от. На улице по-прежнему идет снег. Одеваюсь потеплее, черные бархатные брюки, короткий свитер с воротником под горло, простую нитку жемчуга, легкие черные кожаные теннисные туфли. Надо взглянуть, нет ли почты, и сходить купить газеты, чтобы войти в курс расследования, это должно быть в вечерке.
Журнальный киоск – налево, в восьмидесяти пяти шагах. Легко.
Но мне страшновато открыть дверь. Глупо, поскольку дверь, которая ведет в дом, всегда закрыта на засов, двойная страховка. Вперед, храбрись, моя девочка! Может, в почтовом ящике сотни писем от членов твоего фан-клуба.
Разрез 7
Кто-то пришел. Прикоснулся.
Посмотрел. Повсюду ее запах.
Отвратительный. Как тот, другой.
Как все. В моих пальцах стынет кровь.
Мои ледяные пальцы пылают.
Кожа моего лица растрескивается и опадает.