Она промелькнула мимо, как молния. Я машинально развернулась, как в танце, чтобы не задеть женщину, и зеркально повторила ее движение. Мы замерли напротив друг друга, переводя дыхание. Семечко Лотоса вдруг рассмеялась, светло и радостно, помолодев на десяток лет.
– Само Небо послало мне тебя! Столько лет… Столько лет, – повторила она с непонятной тоской и вдруг предложила: – Не хочешь попробовать?
Глава 33
Так я стала ученицей Семечка Лотоса. Может показаться странным, что в благородном семействе преподавали боевые искусства, но предок женщины был большим прозорливцем и выходцем из воинского сословия.
– Сегодня ты на вершине, – говорила она. – А завтра должен спасаться и защищать свою жизнь. Слабый не выживет. Глупый погибнет. Надо развивать не только ум, но и тело.
Все это Семечко Лотоса излагала, без устали нанося мне удары бамбуковой хворостиной и при этом не сбиваясь с дыхания.
Я пыталась уклониться, но кончик палочки то тут, то там касался кожи. От тычков оставались мелкие болезненные синяки. Если бы не драконья тварь, которая меня каждый день исцеляла, я бы давно бросила это неблагодарное дело. Ибо всякому терпенью есть предел.
– Ах! – замерла я от удивления, впервые сумев уклониться и получив в награду сразу два удара по плечам.
– Неплохо, но ты не должна останавливаться, – похвалила меня Семечко Лотоса, которая кружила около меня, примериваясь для новой атаки. – Бери охотно то, что дают, и возвращай обратно. Но если не нравится – просто не бери.
«Кажется, понимаю».
Можно дать сдачи или уклониться, но лучше не думать. Пока ты решаешь, как поступить, противник получает преимущество. Я крутилась так и сяк, приседала, как в журавлином танце, пропускала хворостину мимо и наконец поняла, что скоро устану и не смогу улизнуть. И тогда-то воительница отведет душу и задаст мне взбучку. Значит, надо вернуть обратно то, что мне предназначалось? Дать сдачи? Но как? Голыми руками?
– Нельзя… уклоняться… до… бесконечности, – выдохнула я, развернулась и перехватила кончик хворостины, как если бы это было веретено.
Я резко выкрутила бамбук, словно наматывая нить, и вырвала его из рук противницы! Семечко Лотоса рассмеялась.
– Отлично! Долго пришлось ждать, пока ты поймешь.
– Простите, – смутилась я.
– Не отводи глаз! – По щеке пребольно хлестнула ладонь, так что зазвенело в ухе. – Никогда! Всегда следи за противником.
Не успела я опомниться, как хворостина снова оказалась в ее руках.
– Не теряй преимущество! – Новый тычок в корпус. – Пользуйся тем, что смогла отвоевать!
Я попыталась повторить, но противница была настороже и не позволила мне вырвать оружие из рук, зато я получила хлесткий удар по ладони!
– Никогда не повторяйся! – выкрикнула она. – Пробуй что-то новое. Нельзя, чтобы твои действия могли предугадать.
«Ах так? – разозлилась я. – А если попробовать это?»
Словно в танце, я приблизилась вплотную, развернулась боком, пропуская бамбук мимо, и наступила на ногу женщины. Она, теряя равновесие, выронила палочку и уцепилась за меня. Затрещала ткань. Я отступила, оставив в ее руках клок юбки, и метнулась к хворостине, которая валялась на земле.
– Я готова!
Наставница, не ожидая такой прыти, попалась на мою уловку.
– Готова напасть? – с сомнением прищурилась Семечко Лотоса. – Или защищаться?
– Близко вы теперь не подойдете, госпожа.
– Посмотрим.
Опровергая сказанное, она в два шага настигла меня и с разгона взлетела в воздух. Пощечина оказалась хлесткой и неприятной. От моей самоуверенности не осталось и следа. Я даже не успела взмахнуть хворостиной, как женщина с разворота выбила ее у меня из рук. Маленькая изящная ножка оказалась грозным оружием.
– Ноги длиннее рук, девочка.
Воительница стояла рядом, но пока не спешила нападать снова.
– Спасибо, госпожа, – поклонилась я, не сводя с нее глаз, и Семечко Лотоса одобрительно улыбнулась, заметив это. – Вы научите меня?
– Если выдержишь.
– Смею надеяться.
Я не только училась давать сдачи. Благодаря доступу к королевской библиотеке братец делился со мной переписанными книгами. Когда мы украдкой встречались, то обменивались новостями. Меня радовало, что мы теперь видимся чаще. Все было интересно: исторические хроники, описания лекарственных растений, старинные предания…
– Ты родилась не в той семье и занимаешь не то положение, которого заслуживаешь, – как-то посетовал Шелковый Гром, удивившись моему выбору, когда я вручила ему список книг. – Или тебе следовало родиться мужчиной. Где я найду Лиса, который сможет тебе соответствовать? А ведь тебе давно пора замуж.
– Может, я уйду в монахини и стану настоятельницей? – отшутилась я.
Но мысли мои витали где-то далеко.
Драгоценная Шпилька воротилась в мастерскую. Я же осталась при дворе, став личной служанкой королевской наложницы. Так думали все.
Без зависти и интриг поначалу не обошлось. Одна из придворных дам, метивших на мое место, дабы самой приблизиться к правителю, затеяла недоброе. Она науськала своего досточтимого отца, чиновника из королевского совета, чтобы он поднял вопрос о предосудительных связях безродной сироты. Кроме того, мы с матерью наложницы были не раз замечены за «неподобающими занятиями». Имелись в виду уроки боевых искусств.
– Смешно. Право же, смешно! – возмутилась Первый Снег, когда ей донесли о сплетнях. – Я бы никогда ее не пригласила, даже если бы со мною не было названой сестры. Эта придворная была приближенной Первой дамы.
– Тем не менее слухи уже поползли по Дальнему дворцу, – подытожила мать наложницы. – Даже в столице судачат об этом. Чиновник не отступится. Он старший цензор и отвечает за мораль. Левая фракция совета на его стороне, значит, его слово имеет вес. Рот ему не заткнуть.
Я похолодела. Дабы обелить имя наложницы, король может приказать расследовать это дело. И тогда всплывет моя связь с лисами! Всенепременно!!! Братец тоже окажется замешан. А еще – господин офицер. Никакие заслуги перед государем не спасут нас. Мы с братом принадлежали к опальному клану и должны были умереть много лет назад, а стражник покрывал преступление.
Но сейчас не получится выбраться из дворца, чтобы посоветоваться с офицером. Остается уповать на мудрость матери наложницы.
– Госпожа, – обратилась я к Семечку Лотоса. – Помните, с кого все началось? Можно мне сказать?
– Говори.
Дождь идет, потому что шаман брызгает воду?
Или вода пролилась, потому что пошел дождь?
Я припомнила старое изречение.
– Что ты хочешь этим сказать? – недоумевала Первый Снег, а мать ее рассмеялась, догадавшись об истинном смысле слов.
– С кого все началось? С придворной или ее отца? – вместо ответа спросила эта мудрая женщина. – Кто льет воду? Где причина и где следствие?
– Ах вот вы о чем! – надула губы принцесса, но ее глаза заинтересованно блеснули.
Она даже перестала вертеть в руках веер, чем занималась все это время, пытаясь успокоиться.
– Думаю, мы не сможем повлиять ни на то, ни на другое, – согласилась со мной Семечко Лотоса. – Король тоже пока не вмешивается. Пока это дело не разрослось, и у нас есть шанс все изменить.
Я задумалась. Претендентка на должность, придворная пятого ранга Ведомства праздников, которую звали Спелый Персик, на поверку оказалась с гнильцой. Она нарушила покой во дворце, лишь бы досадить другим. Ее отец отвечал за нравственные устои и соблюдение канонов. Не редкость, что эти люди бывают нечистыми на руку, но я не знала наверняка.
Одно я понимала. Женщина всего на одну ступень ниже, чем Первый Снег, хотя должность и обязанности иные. Если придворная удостоится внимания короля, ее повысят до четвертого ранга и она потеснит королевскую наложницу.
– Госпожа, а что вы можете сказать о цензоре? Какой он?
– Слишком прямой и жесткий человек, – ответила, подумав, Семечко Лотоса. – На моей памяти не раз вступал с королем в споры, хотя мы с дочерью не старожилы во дворце. Однако перед тем, как подняться с колен, надобно склониться. Иначе встать не получится.
– Вот как?
– Он не пойдет на попятную, даже если ему прикажет король! И никогда не признает свою ошибку, – подытожила она.
И правда! Ноги не разогнуть, если не податься вперед, навстречу. Когда я зубрила почтительные поклоны с хозяйкой мастерской и куртизанками, не раз обращала на это внимание.
Что имела в виду моя собеседница?
Тому, кто стоит низко в табели о рангах, нельзя держаться вызывающе. Так он только усугубляет свое положение. Для простых людей гордыня и дерзость недопустимы. Пожалуй, это обо мне.
Возвышение подогрело интерес к своей персоне, и теперь я расплачивалась за это. На Первый Снег пала тень. Будучи обычной наложницей, а не супругой, она могла пострадать из-за меня.
Уступить? Невозможно! Тогда мы потеряем лицо и еще ниже падем в чужих глазах. В лучшем случае меня и Семечко Лотоса отошлют со двора, и Первый Снег останется одна без поддержки.
Сопротивляться? Мы усугубим положение. Исход будет тем же. Наложница впадет в немилость, и за это время появится новая фаворитка.
Чиновник не гнет спину, отстаивая свои интересы. К нему тоже относились эти слова. Надобно склониться – хотя бы перед королем, уступая монаршей воле. И тогда покой вернется во дворец. Отчего же цензор так упорствует? Возможная выгода перевесила здравый смысл?
Получается, обе стороны должны пойти на взаимные уступки. Кто или что может этому поспособствовать?
– Госпожа, – помолчав, заметила я. – Мы можем склониться, но это означает признать свою вину. Нас разделят и ослабят.
– Этому не бывать, сестра! – Первый Снег в отчаянии схватила меня за руку. – Матушка, надо что-то придумать.
– Есть ли слабости у цензора? – спросила я. – Кто-то может повлиять на него и его дочь?