Женщина раскрыла расписной веер. Я видела только глаза, которые сощурились, как у кошки, которая заметила мышь.
– У него весьма амбициозная супруга, – ответила она.
Веер резко щелкнул, закрываясь, и снова распахнулся. Я вздрогнула.
– Если мы не можем заставить цензора склониться, не лучше ли повлиять на его супругу? – предложила я.
Женщина кивнула, на мгновенье смежив веки и ничем не выдавая потаенных чувств.
– Пожалуй, идея неплоха, – согласилась она. – Но кто этим займется?
Она права. Я не на шутку призадумалась. Вмешательство не должно выглядеть навязчивым. Кто нам поможет в столь деликатном деле?
Жене чиновника путь во дворец закрыт. В то время как наложнице нельзя покидать пределы Запретного города, дабы не нарушить приличий. Я не могу просить за себя, ибо женщина предвзята и заранее против меня настроена, ведь я заняла место ее дочери. А скорее мужской, чем женский, взрывной характер Семечка Лотоса не позволит найти с той особой общий язык. Если благородную госпожу принуждать к сотрудничеству, ничего путного не выйдет. Она займет сторону мужа, даже если в глубине души колеблется.
– Почему бы не поручить это Нежному Ирису? – предложила я. – Она собиралась в храм Семи Стихий на седьмой день седьмого месяца для молений о мастерстве. Там она непременно встретится с… Как, кстати, зовут супругу чиновника?
– Добрая Весть, – ответила Семечко Лотоса и усмехнулась, оценив игру слов и смыслов. – Пожалуй, это действительно хороший знак.
Потом она поинтересовалась, отчего я предложила прибегнуть к помощи Нежного Ириса, а не Алого Пиона, и я ответила, что первая не столь красива, зато очень умна, и характер ее более ровный. В противном случае их встреча привлекла бы излишнее внимание. Кроме того, лучшей куртизанке не до того: Алый Пион наверняка занята банкетами в праздничные дни.
– Хм…
Снова щелкнул веер.
– Вы сомневаетесь, госпожа?
– Женщина высокого сословия никогда не заговорит с куртизанкой, какой бы знаменитой та ни была.
– Если только не захочет, чтобы ее дочь привлекла внимание государя, – ответила я с улыбкой.
Король подыграл нам и заявил, что ему прискучили придворные танцы, и на летнем празднике он желает видеть куртизанок.
Первый Снег ввела новую придворную моду, облачившись в наряды с четырьмя разрезами на верхней юбке. Такие носят только наездницы и те, кто играет на длинной цитре. Придворные дамы тут же принялись ей подражать и заказывать что-то подобное.
Нежный Ирис удостоилась чести станцевать перед королем и чиновниками, которые устроили соревнование в стихосложении. Победитель подарил куртизанке собственные вирши на шелковом свитке.
Первый Снег, которую повелитель позже пригласил в свои покои, читала поэмы, пронизанные любовными иносказаниями. Все, включая слуг, слышали это и весьма впечатлились… Двор бурлил. Челядь и придворные дамы обсуждали, что наложница подражает куртизанкам и оттого ей благоволит король-дракон.
Королевский цензор негодовал, но ничего не мог поделать. Слово правителя – закон.
Наживка была брошена. Оставалось только ждать.
Я отправилась в город по поручению Первого Снега получить заказанные наряды. Так гласила запись в пропуске, который мне выдали. Разумеется, меня сопровождали евнухи и слуги, тащившие ткани и короба с нарядами. Без сомнений, среди них были соглядатаи как от короля, так и от цензора.
– Ах, как я скучала! – восклицала Драгоценная Шпилька, утащив меня к себе в покои. – Чего только не говорят о тебе…
– Это мне известно, госпожа, – смутилась я. – Надеюсь, слухи скоро утихнут.
– Я не поверила ни единому слову! Так и знай, – ответила она. – Ты из хорошей семьи, это видно сразу. Простая швея не может столько знать и быть такой образованной. Твой брат, как я слышала, успешно сдал экзамены и хорошо устроился.
– То-то и оно, – загрустила я. – Семья может попасть из-за меня в беду.
– О чем ты? – удивилась женщина.
– Не могу пока ответить. Простите, госпожа, – огляделась я по сторонам.
– Ладно, поняла, – догадалась хозяйка мастерской. – И у стен есть уши. Идем!
Предосторожность не была излишней. За дверями ждал дворцовый евнух, хотя его никто не звал. Ручаюсь, ему было интересно, о чем мы говорим.
Мы до самого вечера продолжали грузить рулоны тканей и отбирать образцы. На ночь нам пришлось остаться в мастерской. Слугам постелили на заднем дворе, под навесом, закрыв его сеткой от гнуса. Я зажгла ароматные курения и пожелала всем спокойной ночи.
На заднем дворе я, не медля ни секунды, обратилась в Лису и помчалась прочь!!! Едва успев до закрытия городских ворот, я прошмыгнула в какую-то повозку и затаилась. Выехав из столицы, я на ходу спрыгнула и побежала в сторону дома развлечений.
Добравшись до цели, я порадовалась, что сегодня банкет. Никто не спал, и ворота были открыты. Запоздавшие путники еще прибывали. Я окликнула знакомого слугу и попросила передать записку Алому Пиону. Вскоре меня позвали внутрь.
– Посиди здесь, – велела служанка, которая отвела меня в крыло для челяди. – Куртизанки сейчас на банкете. О тебе уже сообщили.
Я задремала, когда меня разбудила та же девушка.
– Идем, – поманила она.
Очутившись в покоях Алого Пиона, я обомлела. Обстановка осталась прежней, без прикрас, но положение куртизанки явно улучшилось.
Женщина походила на фею, спустившуюся с небес! Изящную белоснежную шею подчеркивал строгий черный воротник-стойка, переходящий в кафтан того же цвета. Высокую асимметричную прическу из переплетенных толстых кос венчали два коралловых гребня с подвесками и толстая яшмовая шпилька. Лицо куртизанки было подобно жемчугу в обрамлении темного агата.
Под кафтаном разливалась по полу пышная пурпурная юбка с полосами пунцового цвета. Казалось, что уголек притаился в центре погасшей жаровни! Красавица встала, и наряд зашелестел, как дерево на ветру, а подвески нежно зазвенели. От улыбки Алого Пиона мое сердце воспарило к небесам.
Встретившись после долгой разлуки, я не могла найти слов! Алый Пион еще больше похорошела. Красавица просто сияла, и вовсе не из-за краски на лице. То было свечение, которое шло изнутри. Она была влюблена! А влюбленная женщина всегда прекрасна.
– Ах, Маленький Цветок, негодница, – отругала она меня. – Где ты пропадала? Мне столько надо тебе рассказать!
Я повинилась и без утайки поведала, что со мной случилось, а потом попросила помощи.
– Мать спит и видит, как бы свести дочь с королем, – закончила я свой рассказ. – А повелитель ясно дал понять, какие женщины ему по нраву.
– И какие? Неужели куртизанки? – расхохоталась Алый Пион. – Кому они могут не понравиться? Пить вино, вкушать изысканные яства, слушать музыку, смотреть на танцы красавиц и ничего не делать – предел мечтаний многих. Жестокосердные! А ну-ка признавайся, кто это придумал. Наложница? Ее мать?
Я молчала, опустив голову.
– Ты?!
В голосе куртизанки было столько неподдельного удивления, словно она не ожидала от меня такого.
– Я подумала… Я…
– Говори.
– Может быть, Нежный Ирис согласится вмешаться? Жена чиновника собирается в храм на праздники.
Раскрыв интригу и заручившись поддержкой куртизанки, я успокоилась. Мы тотчас послали за Нежным Ирисом. Та согласилась нам подыграть.
– А что, если королю вдруг понравится этот персик? – подколола меня Нежный Ирис.
– Не думаю, – ответила я. – Ему по нраву естественность и чистота.
Я вернулась в мастерскую, и никто не догадался о моей отлучке. Во дворце я доложила обо всем. Чего только не наслушалась Первый Снег за эти дни от придворных дам. Какая дерзость! Лучше бы меня отослали, но она не хотела уступать.
Вышло так, как мы ожидали. Рыба заглотнула наживку. Чиновница увидала в храме куртизанку, которая произвела на нее неизгладимое впечатление, и втайне от мужа заказала множество нарядов для дочери. Однако стоило той, затмив всех, явиться на любование лотосами в одном из этих платьев, как король вдруг выразил неудовольствие.
– Кто бы мог подумать, что невинная дева, дочь цензора, такая бесстыдница! – в сердцах бросил он и в гневе удалился.
Немудрено. Придворной пятого ранга полагались по регламенту пурпурные наряды без лишних украшательств. Она же посмела надеть поверх обычного платья кафтан с красно-желтой оторочкой и подвески в два раза длиннее дозволенного.
Спелый Персик была в отчаянии!!! Евнухи, обыскав ее покои, нашли неподобающие вещи, а главное, книги, которые не следует читать юной благовоспитанной даме. Как все это попало во дворец, нетрудно догадаться. Их прислала мать придворной.
Придворную отослали из Дальнего дворца. Король разжаловал цензора, понизив его в должности на три ступени, и тот лишился былого влияния. Левая фракция совета не смела возразить.
– Даже жаль ее, – вздохнула Первый Снег. – Она была так мила и любезна со мной в последнее время. Дарила разные вещи и сладости.
«Как и Первая дама», – подумалось мне.
– Надеюсь, ты ничем не воспользовалась? – проявила бдительность Семечко Лотоса.
– Нет, конечно.
Вроде бы все благополучно разрешилось. Однако что-то не давало мне покоя.
Тот разговор! Ну разумеется.
«А ведь причина могла быть в том, что Спелый Персик из свиты покойной Первой дамы, – размышляла я. – Что, если она хотела приблизиться не к королю, а к наложнице? Но почему?»
Отомстить? Вряд ли. Она не отправилась в изгнание с Первой дамой, значит, эти женщины все же были не настолько близки. Я думала, думала, и догадки казались все страшнее.
Возможно, Первая дама задумала покушение при помощи пудры вовсе не из-за ревности.
Неужели она знала, что Первый Снег – опальная принцесса былой династии и наследница по прямой линии? Тогда фаворитка решила избавиться от нее из опасений за короля.