– Мики, ну что ты нервничаешь? Успокойся! Или я сейчас еще придумаю колесо, которое будет крутиться вместе со мной. Как тебе идея попасть в движущуюся мишень?
Бедный гигант побледнел:
– Уберите от меня эту полоумную!
– Ну нет уж! – возразила я, повиснув на одной из его четырех рук. – Вы в ответе за тех, кого приручили!
– И кто кого приручил, интересно? – подмигнул Фарт.
Я изобразила глубокую задумчивость с налетом стыда. Знать не знаю и нюхом не ведаю. И вообще, чисто мимо пробегала, хвостиком махнула… Хотя это уже другая сказка. Если бы в той истории мимо бежала лиса, то она бы не только яичко утащила, но и курочку. Потому что на таких бабку и дедку Гринписа не хватает – это как надо довести бедную птицу, чтобы она начала золотые яйца нести?! Нельзя же совсем без кальция.
Пока я размышляла о тяжелой судьбе Курочки Рябы, меня опустили на землю.
– Давай еще потренируемся, – посмотрел на меня Мики. – Завтра вечером представление, а у меня до сих пор руки трясутся.
Я кивнула и уже собралась возвращаться к своему щиту, когда мои уши словно по собственной воле развернулись в сторону, напоминая локаторы. Правое еще и слегка дернулось. На отдаленно знакомый голос я среагировала очень быстро – спрятавшись за спину Мики.
– Эй, Лиска, что случилось?
– Да тихо ты, – прошипела я.
– Ты кого испугалась-то?
– Тихо, говорят. Давай, боком, боком, к кибитке ближе.
Файта и Фарт, недоуменно наблюдавшие за нашим передвижением, решили сходить и проверить, что же могло так меня напугать. И думаю, навряд ли нашли что интересное – просто пара полукровок, гуляющих между шатрами и лотками готовящейся ярмарки.
Как им объяснишь, что некоторые знают меня еще со времен забега по Каменному Грифону, а остальные – по переходу через Сломай-хребет? И, думаю, все вместе имеют ко мне пару вопросов и большие претензии! У одних со мной смертельная вражда, у других на меня смертельная обида.
– Тебя напугала пара полукровок? – удивленно поднял светлые брови Фарт. И как догадался? – А там, кроме них, ничего любопытного не было, – хмыкнул он.
– Они работают на того извращенца, которого я… того.
– Полукровки? – Глаза у Микеля стали чуть ли не квадратные. – Тогда ты здорово попала, девочка.
– Знаю, – всхлипнула я. Еще как попала! – Я же вас предупреждала, связываться со мной не очень безопасно.
– Лис, ты веришь в богов? – приобняла меня за плечи Файта.
Угу, верю. Несколько дней назад получила от одного из них милую головомойку. Во время которой мне сообщили, какая я дура и откуда у меня растут руки. Наверное, мне не стоило дурачиться и отвечать, что, мол, ноги у меня вообще от ушей растут!
– Помнишь, мы тебе рассказывали про деревню, из которой ехали? Так вот – из нее две дороги, но, как назло, неожиданно вышедшая из берегов река утащила мост и нам пришлось делать крюк. Если бы не это, мы бы не встретились. Я гадалка и верю в фортуну и рок.
– Тяжелый? – хихикнула я.
– Что?
Звук металла стынет в жилах,
Кровь играет в ритме «рок».
Мы на этот свет родились,
Чтоб послушать песнь дорог[3].
Торжественное открытие ярмарки должно было пройти на главной площади. Там намечалось всеобщее веселье, народные гулянья и потехи – типа как у нас на Масленицу, только без медведей и снега. Я даже блины заметила. Правда, окружающие слегка растерялись, глядя, как я макаю их в сметану, тут так не принято.
Нас как потешников обязали присутствовать. Правда, не задарма – из казны выплатили деньги небольшие, но все же. Меня попросили постоять в сторонке и покамест не лезть. Я же только обрадовалась: набрала всяких вкусностей и сижу за столом, установленным как раз для особо оголодавших. Время от времени ко мне подбегает кто-то из наших со всякими вкусностями. Уж не знаю, кто и что им там сказал, но у цирковых вдруг стало считаться: дернуть меня за хвост – к удаче. А поскольку за просто так я это не позволю (хотя бы потому, что мне не очень-то хочется хвост из-под юбки светить), они откупаются.
Эх, скоро лопну!
– Ну как ты, чудо в колпачке? – чмокнул меня в лоб Фарт. – Куда ты столько набрала?
– Меня угощают! А отказываться от еды – глупо, – надулась я, пододвигая к себе пирог с курицей. – Будешь половинку?
– Нельзя, еще по канату ходить.
– Боишься, тебя живот перевесит?
– А тебя твоя вредность не перевешивает?
– Наоборот! Не будь вредности, куда бы я сцеживала природный яд? У меня слюна ядовитая, я же хвиса.
– Ты давай потише, раз тебя ищут. Как бы не доложили.
– Ой, – опомнилась я, прижимая длинные ушки к голове.
Вроде никто особо не обращал на нас внимания, но мне здесь стало неуютно. И взгляды вроде как подозрительные, и голос чужой похож на злобный говор, и место неудачное – прямо на виду у всех.
Угу, и небо низкое, и ветер холодный, и мир… не тот!
Здравствуй, паранойя!
– Идем, – взял меня под локоток Фарт.
И тут, как назло, грянули фанфары. От неожиданности и порядком расстроенных нервов я подпрыгнула на месте и вцепилась в бедного парня мертвой хваткой.
Теперь выбраться будет сложнее, толпа гурьбой ринулась к центру площади, туда, где над головами простого люда возвышался пьедестал. Совсем недавно там танцевали гарные дивчины с румяными щеками и круглыми бедрами, которыми они непристойно навиливали. Если бы мне не сообщили, что эти юные горожанки – дочери купцов и местных аристократов, я бы приняла их за облагороженных работниц местного увеселительного заведения. Хотя, если оглядеться, в столице явный дефицит нормальных мужиков. Большинство сейчас или на заработках, каменья драгоценные добывают, или заняты подготовкой ярмарочного торга. И вообще, хороший мужчина всегда в дефиците был, так что тут хоть какого своими прелестями привлечь. Вот и стараются девочки вовсю, бедняжки. Тяжелая женская доля – или выходи замуж за молодого и красивого, но бедного, или за богатого, но старого.
Миры разные, а проблемы одинаковые.
Пока я размышляла о судьбе местных женщин, Фарт пытался пробиться сквозь толпу, таща меня, как паровозик. Я, словно маленький, но жутко упрямый вагончик, цеплялась за что попало и пробовала сопротивляться. И не оттого, что не понимала – надо срочно менять место обитания, а оттого, что интересно стало – куда же все торопятся. В моем маленьком подмосковном городке так бывает, когда на народное гулянье приезжает какой-то певец и все ломятся на него хоть глазком глянуть. Зачем? В далеком свете «звезды» не отогреться.
Наконец мы прижались к крайнему от площади дому, и я смогла расспросить Фарта:
– А куда все идут? Что там будет? Кто-то выступает, да?
– Глава графства должен официально открыть ярмарку.
– Так, а ну, пошли обратно, – потянула я его в сторону помоста.
Только такого не утащишь, он хоть и кажется худым, но жилистый, зараза. Уперся ногами, шипит, а с места не сдвинешь.
– Да нельзя тебе туда! – Резко дернув за руку, Фарт прижал меня к нагретому камню дома. – Посмотри, и так вся перемазалась. И натяни колпак нормально, а то ухо торчит!
Ухо действительно торчало, как маленькая пушистая антенка. Еще и дергалось, позволяя мне услышать очень многое.
– Там будет Нелли, понимаешь? Я должна его увидеть и убедиться, что он в безопасности. Пожалуйста, Фарт, мне это правда очень нужно. Я же изведусь вся.
– Ну ладно. Идем.
– Куда?
– Наверх, разумеется! – улыбнулся он.
– Шо? Опять? – подражаю мультяшному Волку. – Нет, я не Лиска. Я кошка, гуляющая по крышам. С перспективой на роль Карлсона.
Но мои сетования на судьбу вечного бегуна по крышам никто не слушал. Фарт уже тянул меня за дом, ото всех подальше. Правда, и тут не очень-то… уединенно. Нравы у горожан, как я погляжу, свободные. Прямо как у покойного главы графства!
– Хватай меня за шею. Только сильно не дави.
– Как быстро я сегодня меняю роли. Слушай, Карлсончик, дорогой, ты одежду потом в платок заверни, что ли.
– Зачем? – не понял парень. Угу, я ведь при них еще не оборачивалась.
– Сейчас поймешь. Ух, что ж у них тут камни такие жесткие, – ругалась я, обернувшись. – Ну чего стоишь, вытаскивай меня из этих тряпок! Осторожней, крылья! И нечего ходить по моему бедному хвосту. Думаешь, один раз оторвать не получилось, теперь есть возможность оттоптать? Нет, бусы оставь, они мне нравятся, очень уж подходят к цвету шерсти. Мамочка, дожили, я аксессуары подбираю даже не под цвет волос, а под шерсть! Дяденька дракон, заберите меня отсюдова!
Но Каю в этот момент было явно не до меня. Так что пришлось тяжко вздыхать и расправлять крылья. За эти несколько дней я как-то отвыкла от своего звериного облика. Хвост уже как родной, а вот к крыльям пришлось привыкать. Было такое ощущение, что я на них долго лежала и теперь их слегка покалывало.
М-дя, теперь будем знать, что оборачиваться надо почаще!
– Здорово!
Я подмигнула.
– Лезь давай. Я за тобой… прилечу.
На крышу мы забрались. И сразу же переместились на другую, немного левее, благо улицы узкие – Фарт перепрыгивал. А я легко планировала, заново привыкая к надежности воздуха под перьями.
– А вот и Нелли! – обрадовалась я, увидев, как он поднимается по лестнице.
Забавный такой, разряженный, как кукла. Бедный мальчик, жуткая духота, а он в неком подобии камзола, застегнутый на все пуговицы, да еще и плащ на плечах мехом отделан. На груди здоровенная подвеска в мою ладонь, судя по блеску – не стекляшками выложенная, а у самого воротника уже знакомая побрякушка, из-за которой мне чуть хвост не прищемили. Темные волосы свободной сияющей волной спадали вдоль лица. Красивый, слегка взволнованный, просто удивительно обаятельный. Людям он должен понравиться.
Нейллин протянул руку, помогая взобраться по лестнице… Нет, ну это все-таки не женщина! Такие заморенные цыплята продавались в советское время. Похоже, именно так выглядела Твигги. Тьфу, я, конечно, еще долго могу плеваться ядом, благо он у меня не переводится, но признаю – эта жердина мне не нравится хотя бы потому, что была женой маркграфа. Она вообще-то красивая. Просто плоская. Даже укусить не за что.