А госпожа Чхое, услышав, что прибыл ревизор, быстро написала жалобу и велела служанке Чхуволь подать ее. Как только Чо увидел эту женщину, он сразу узнал в ней служанку своей жены. Обрадовавшись, он подозвал Чхуволь, обо всем расспросил ее. Тут только он и узнал, что пятилетний узник — это его собственный ребенок, которым была беременна супруга, когда он уезжал в Китай. Подивившись, он посадил сына на спину Чхуволь, и они отправились к госпоже Чхое. Супруги обнялись, они смеялись и плакали от радости. А стали рассказывать друг другу о себе — и опять не могли удержаться от горестных вздохов. Чо приказал начальнику управы приготовить повозку, чтобы отправить жену и сына домой.
— Если бы не моя хозяйка-вдова, — горячо сказала госпожа Чхое своему супругу, — разве смогла бы я перенести все это и дожить до сегодняшнего дня? Пять лет помогала она мне как мать родная. Хотелось бы отблагодарить ее за такую доброту. Есть у нее дочь, которую никто не берет замуж потому, что они бедные. Хорошо бы, вы проявили к ней благосклонность да взяли себе в наложницы. Вот и вознаградили бы и мать, и дочь за их доброту!
— А разве прежний пример, — спросил Чо, — не пугает мою супругу?
— Все прошлые невзгоды — это уж судьба моя несчастливая, — ответила госпожа Чхое. — Могут ли быть в мире две такие женщины, как Тхэ?
— Пожалуй, так и надо сделать, — проговорил Чо. Госпожа Чхое очень обрадовалась и вместе с девушкой Мин возвратилась домой.
А Чо, закончив свои государственные дела, тоже приехал домой и в конце концов сделал девушку Мин свой наложницей. Госпожа Мин была тоже добродетельной и разумной. На женской половине дома воцарилось согласие. Госпожа Чхое одного за другим родила сына и дочь, а госпожа Мин тоже родила двоих сыновей. Чо, состарившись, отказался от должности и наслаждался счастьем, а дети и внуки его тоже процветали.
НЕИЗВЕСТНЫЕ АВТОРЫ
У Ли Кванчжона, уроженца Ёнана, второе имя было — Токви, а псевдоним — Хэго. В год кею[127] правления государя Сончжо[128] он занял первое место на столичных экзаменах, а в год кёнин[129] выдержал и чиновничьи экзамены. Когда Ли Кванчжон стал правителем уезда Янчжу провинции Кёнгидо, держал он одного сокола и каждый день отправлял сокольничего охотиться на фазанов.
Один раз сокольничий отправился на охоту, да и пропал на всю ночь. Воротился он только утром, хромая на одну ногу. Ли очень удивился и спросил, что случилось. И сокольничий, смеясь, рассказал ему вот что:
— Вчера на охоте пустил я сокола, но фазана не взял, да и сам сокол куда-то запропастился. Ходил я, ходил вокруг, искал, искал, а он, оказывается, сидит себе на верхушке дерева перед воротами какого-то дома. Хозяином того дома оказался глава местной управы Ли. С превеликим трудом подманил я сокола, взял на руку. Тотчас собрался я возвращаться, да вдруг услышал за изгородью звонкие голоса. Я заглянул в щель. Пятеро бойких девиц, здоровенных, как лошади, сбились в кучу, а потом вдруг ринулись в мою сторону! Вид у них был такой устрашающий, что я испугался — не побили бы палками! Хотел было спрятаться, да поскользнулся и поранил ногу о камень.
Солнце уже село, становилось темно. На душе было неспокойно. Однако из любопытства я спрятался в деревьях у ограды и стал подглядывать.
«Как скучно! — говорили девицы друг с другом. — Не сыграть ли нам в „губернатора“?»
Все дружно согласились. Одна из девиц, с длинными, до земли волосами и увядшим лицом, стала «губернатором». А остальным девушкам выпало быть: одной — главой местной управы, другой — чиновником, ведающим уголовными наказаниями, третьей — секретарем, четвертой — посыльным.
Девушка-«губернатор» села на высокий камень, остальные окружили ее.
— Арестовать и привести сюда «главу местной управы»! — приказала «губернатор».
«Чиновник по уголовным делам» тут же вызвала «секретаря» и передала приказ. Та, в свою очередь, передала приказ девушке-«посыльному». «Посыльный» схватила «главу управы» и бросила ее на колени перед «губернатором».
— Брак — дело очень важное в жизни человека, — начала обвинительную речь «губернатор» громким голосом. — А ведь твоей младшей дочери уже более двух десятков лет. Сколько же тогда старшим? Почему ты вынуждаешь бессмысленно стариться в девичьей своих пятерых дочерей? Ты что, хочешь сделать их калеками? Да за такое преступление тебя надо казнить!
— Разве я, жалкий простолюдин, не понимаю этого? — оправдывалась «глава», распростершись в наклоне. — Но хозяйство у меня бедное, а дочерей-то пятеро. Не могу я сделать им приданое и справить свадьбу. Вот как получается!
— Да если бы ты вовремя позаботился об этом, так нашлись бы и средства. Одежду можно было бы одолжить, а вместо угощения обошлись бы и миской воды. Это не помешало бы брачной церемонии. Так что твои слова не оправдание! — бранилась «губернатор».
— У меня, ничтожного, дочерей не одна и не две. Всем и женихов-то не подыщешь! — продолжала оправдываться «глава управы».
— Если бы ты как следует нас сватал, — снова прикрикнула «губернатор», — то уж давно нашел бы женихов! И у всех твоих пятерых дочерей были бы теперь мужья. Говорят, что в такой-то деревне живут глава управы Сон, чиновники управы О и Чхое, в такой-то деревне — глава управы Ан, в такой-то деревне — чиновник управы Ким. И у всех у них есть сыновья-женихи. Они могли бы стать мужьями твоих дочерей. И родом они для тебя подходящие. Так что никаких препятствий быть не должно!
— Я попробую действовать по вашему приказанию, — смиренно сказала «глава управы», — но они ведь непременно ответят, что, мол, я беден. И ничего из этой затеи не получится!
— Да, уж конечно, ты должен как следует постараться. Стоило бы всыпать тебе хорошенько, но, принимая во внимание твое положение, пока прощаю. Живо заключай помолвку и устраивай свадьбу! А не сделаешь этого — будешь строго наказан! — и «губернатор» велела увести «главу».
Все пятеро девиц дружно рассмеялись. Зрелище было поистине забавным. Пока я смотрел, как играют в «губернатора», настала ночь. Пришлось мне остановиться в трактире. Вот только что вернулся!
Выслушав рассказ охотника, Ли Кванчжон от души расхохотался. Он вызвал деревенского старосту, спросил его о семье главы местной управы Ли, о его дочерях.
— Глава управы Ли, — ответил тот, — хоть и является главой округи, хозяйство имеет бедное, сыновей нет, а дочерей целых пятеро. Все они перестарки, по бедности их никак было не выдать замуж.
Ли Кванчжон тут же послал чиновника отдела церемоний за главой управы Ли.
— Я позвал тебя, — сказал он, когда тот пришел, — чтобы кое о чем посоветоваться, поскольку ты имеешь опыт службы в деревне.
Потом он спросил о его семье.
— Нелегкая у меня судьба, — пожаловался тот, — нет ни одного сына, только пятеро никчемных девок!
— И всех замуж выдал?
— Да ни одной не смог выдать!
— А по скольку же им лет?
— Уж и самое крайнее время ушло!
Продолжая расспрашивать, Ли Кванчжон выяснил, что все ответы девушки-«главы управы» в игре, о которой он только что слышал, полностью совпадают с действительностью. Он напомнил Ли и о женихах в соседних деревнях, о которых говорили девицы:
— Почему ты не посватал дочерей в этих домах? — спросил он.
— Так ведь они не захотят женить своих сыновей на моих дочерях: я человек бедный.
— Я сам выдам твоих дочерей замуж! — заявил Ли Кванчжон и тотчас же вызвал тех пятерых чиновников из соседних деревень. — Говорят, что у всех у вас есть взрослые неженатые сыновья, — обратился он к ним. — Так ли это?
— Да, есть.
— Они уже помолвлены?
— Пока еще нет.
— Слышал я, — сказал тогда Ли Кванчжон, — что в некой деревне, в доме у главы управы Ли, пятеро дочерей. Думаю, что и его семья, и ваши семьи одинаково родовиты и положение у вас равное. Почему бы вам не породниться? Я сам и сватом мог бы быть, и свадебной церемонией распорядиться. Что вы на это скажете?
Все пятеро в нерешительности молчали.
— Ваши семьи подходят друг другу, — продолжал Ли Кванчжон, — и раз вы не хотите женить своих сыновей на девушках из хорошей семьи, значит, дело только в их бедности? Что же, по-вашему, девушке из бедной семьи только и остается, что состариться с заплетенными косами, сидючи в родительском доме? Впрочем, я уже огласил помолвку, не осмелитесь же вы теперь возражать! — он вынул пять листов бумаги, положил перед ними и строго сказал:
— Напишите ваши четыре главных числа-сачжу[130] и подайте мне!
— Почтительно повинуемся! — с поклоном ответили все пятеро.
Каждый составил саджу и передал Ли Кванчжону. А он, узнав возраст женихов, распределил между ними девушек и приказал готовиться к свадьбе.
— Свадебные наряды должны быть приготовлены в домах женихов. Главу управы Ли не смейте беспокоить! — распорядился он на прощанье.
Свадьбу Ли Кванчжон приказал устроить не позднее, чем через десять дней. Велел доставить в дом невест тканей, денег и риса из домов женихов, словом — все, что нужно для свадебной церемонии. А в день свадьбы он сам явился в дом господина Ли, распорядился установить ширмы, а всю утварь для церемонии взять из управы. Во дворе были установлены пять столов, и все пять пар одновременно совершили брачную церемонию. Зрители стояли вокруг стеной, и не было ни одного человека, который не восхищался бы поступком Ли Кванчжона.
Потомки Ли Кванчжона преуспевали в жизни, достигли блестящих успехов на службе. И, как говорили люди того времени, все это происходило потому, что много добрых дел совершил Ли Кванчжон в жизни. А сам Ли Кванчжон был внесен в списки «Безупречных чиновников» и назначен главой палаты и членом попечительского совета по делам заслуженных престарелых чиновников.