– Немного перекусив, вы сможете вернуться домой, чтобы собрать вещи. Завтра возвращайтесь, и вам покажут ваши комнаты. А сейчас – время ланча! – Она махнула рукой, и появились огромные блюда с едой.
Это был настоящий пир – здесь были блюда обеих наших стран и другие, мне незнакомые. Я насчитал не меньше шести различных карри, на больших тарелках были горы пельменей со свининой, булочки были такие свежие, что от них шёл пар, что уж говорить о сладостях. Рисовые шарики всех цветов радуги, пампушки с сиропом, кокосовые конфеты карамельного цвета.
Когда все рванули вперёд, мужчина, стоявший рядом с Санви, сказал: «Мне нужно побеседовать с одним из вас». Его голос был тихим, однако пронизал шум, завладев всеобщим вниманием. Должно быть, он использовал какое-то усилительное заклинание, хотя я не заметил характерного зелёного свечения кирта.
Впрочем, странным был не только его голос. Была в нём какая-то неправильность: он был как будто и молодой, и старый одновременно. Кожа была такая гладкая, что маме, будь она здесь, непременно захотелось бы узнать, каким кремом от морщин он пользуется, но при этом в волосах поблёскивала седина. А ещё глаза, такие светлые, что казались бесцветными, а зрачки чернели булавочными головками. Не хочу сказать ничего дурного, но я не завидовал тому, с кем он хотел побеседовать.
– Теодор Тан. – Его лицо было стальным. – Выйди отсюда и подойди ко мне. Немедленно.
Ой.
Какой-то мальчик в толпе сказал:
– Ого, вот он попа-а-ал.
Мои ноги как будто сами собой зашагали в сторону двери. Я чувствовал на себе тяжесть чужих взглядов, жаливших кожу, как туча мошек. Дэнни что-то шепнул Риши, оба смотрели, как я покидаю комнату.
Дверь закрылась за мной и запечаталась, отсекая шум голосов. Я остался один на один с высоким мужчиной, и в тишине было слышно, как, тук-тук-тук, стучит моё сердце. А ему тоже это слышно?
– Иди за мной. – Он пошёл прочь широкими, стремительными шагами, плавно, как кошка.
Я никогда не задумывался о том, как звучит «отрывистый голос», но теперь я это знал. Слова слетали с его губ так, будто их откусывали очень острыми ножницами. Я семенил за ним, перебирая доступные мне варианты. Над нами парили Глаза, немигающе следя за мной. Дюжие охранники, шагавшие по коридорам, останавливались и отдавали ему честь.
Мужчина привёл меня в просторный кабинет. На табличке снаружи было написано: «Крейтон Уорд, и. о. директора».
Кабинет был светлый и просторный, всё сияло белизной. Буквально всё, включая письменный прибор и книги на полках от пола до потолка.
– Садись, – сказал он, занимая кресло за огромным письменным столом. И вдруг он ухмыльнулся, напомнив мне скалящую зубы Кай. Сходство было неожиданно сильным.
Я примостился на краешек стула, оказавшегося самым неудобным стулом в мире. При малейшем движении он ужасно скрипел, а в тишине кабинета любой звук казался невыносимо громким. Мужчина смотрел, как я ёрзаю на стуле, пытаясь найти более или менее сносное положение.
– Я Крейтон Уорд, директор корпорации «Риплинг».
– Не исполняющий обязанности? – выпалил я. Чёрт, ну зачем я это сказал? – Извините, я просто… не хотел вас обидеть. Мне было очень грустно узнать про мистера Таслима – он был великим человеком.
Когда год назад он умер, все боялись, что нас ждёт киртовый кризис. Конкурирующие фирмы, примерно освоившие процесс производства рун благодаря изучению медальонов и реверсивной технологии, отчаянно сражались за свой кусок рынка, но никому не удавалось даже приблизиться к корпорации «Риплинг» по уровню производства кирта. Метод Таслима оставался секретным и при этом самым эффективным.
– Да, этого у него не отнять. – Крейтон театрально вздохнул. Нос его дёрнулся, так напомнив мне Кай, что я чуть не захихикал. – Настоящий революционер. Если бы не его гений, ничего этого бы не было, – он неопределённо махнул рукой на здание, в котором мы находились, на всех людей, круживших и работавших здесь, на экзаменационный зал. – Но нам не это предстоит обсудить. – Он сунул тонкие пальцы в нагрудный карман и вытащил небольшой шарик, который положил на середину стола. – Воспроизведи вступительный экзамен Тео Тана.
Шарик раскрылся, и оттуда выскочил чертёнок размером с мой большой палец. Кожа у него была тёмно-фиолетовая, а мордочка такая морщинистая, что я едва различал его черты. Он раскинул руки, щёлкнул крохотными пальчиками и пропищал:
– Воспроизведение файла 001635276-G!
Я ещё никогда не видел чертенят за работой. Я думал, он зачитает описание событий на моём экзамене. Вместо этого он широко распахнул рот, и оттуда полился слепящий зелёный свет. Я крепко зажмурился. Когда я открыл глаза, я снова оказался в той древней деревне. Я даже чувствовал, как припекает солнце, и слышал звон насекомых.
– Что за…
– Мы находимся в воспоминаниях чертёнка, – сказал директор Уорд, подойдя сзади и наклоняясь надо мной, так что его лицо оказалось рядом с моим. Я аж подпрыгнул. – Вон ты, – он указал на фигуру вдалеке.
Это я. Вау!
Несмотря на терзавшие меня страх и растерянность, я не мог не заметить, до чего безвольный у меня подбородок. Неужели я правда так хожу? А плечи у меня всегда так сгорблены? Ничего удивительного, что мама вечно нудит, чтобы я выпрямился. И тут второй «я» открыл рот и заговорил, и даже с такого расстояния его голос звучал так гнусаво и раздражающе, что даже мне захотелось дать ему в нос.
– Увеличь, – приказал директор Уорд.
Память чертёнка приблизила нас к виртуальному мне, и мы оказались будто в нескольких шагах.
– …колется, – прогундосил виртуальный я, сминая конопляную тунику.
С горящим от стыда лицом я сглотнул, ожидая ответа Кай. Сейчас она должна сказать, что на мне конопляная одежда.
Ответа не было.
– А это что? – сказал виртуальный я, хмуро уставившись на тканевые туфли.
И снова нет внятного ответа, но виртуальный я обиделся и бросил: «Прекрасно, давай, не стесняйся!» – а затем меня перебила иллюзия, объяснившая мне, что я должен делать.
– Останови, – сказал директор Уорд, и всё вокруг нас, включая листья и колышущуюся траву, замерло. Он выпрямился и наклонил голову, сложив губы в весёлую улыбку: – С кем ты разговаривал?
Чёрт, чёрт! Что ему сказать? Кажется, пока смотрел на него, миновала целая вечность. Директор Уорд вздохнул, щёлкнул длинными бледными пальцами, и мы вдруг снова оказались у него в кабинете. Чертёнок плюхнулся на стол, его крохотная грудь вздымалась и опадала часто-часто.
– Э… он в порядке? – спросил я.
– Забудь о чертёнке. Незачем тратить наше время на такого мелкого шэня. У нас в мире духов они не более чем слуги более достойных шэнов.
– У нас в мире духов?
Директор Уорд нахмурился:
– Вопросы здесь задаю я. Тео, мы проверили каждого из вас на обманные заклинания или чары, но всегда найдутся чары, способные обойти стандартные меры безопасности. К примеру, недавно я слышал про одну не по годам развитую немецкую девочку, она сплела новые чары, которые сделали её не просто невидимой, но и неосязаемой. Слава богам, она сидит в самой надёжной тюрьме в Германии.
И хотя в тебе трудно заподозрить нечестного плетельщика, однако полагаю, вы бываете разного толка. Скажи мне, какие чары помогли тебе смухлевать на экзамене, и возможно, я не стану ничего сообщать в Департамент магической безопасности.
– Я… я не мухлевал. Я никогда не плёл чары… я бы не осмелился! Плетельщики вечно самопроизвольно взрываются, это опасно! – вскричал я, внутри у меня всё корчилось.
Директор Уорд выдохнул с холодным шипением. Я и слова сказать не успел, как он взмахнул рукой и прошептал заклинание Белзада «Развязанный язык». Я хотел закричать – он не имеет права! – но заклинание уже начало действовать, и я застыл на стуле. Заклинание Белзада позволяло задать один вопрос и получить на его правдивый ответ, после чего теряло власть над своим объектом. Правительство Калифорнии разрешало родителям и опекунам использовать его в отношении своих детей, но никому больше, даже учителям, не позволялось применять его против несовершеннолетних. Даже копам требовалось судебное постановление, чтобы использовать его против подозреваемых.
Не в силах шевельнуть губами, я смотрел, как директор Уорд наклоняется ко мне. Я мог разглядеть каждую белёсую ресницу вокруг его странных глаз. Оказалось, что до сих пор я не знал настоящего страха. Я чуть не описался.
Он открыл рот и медленно спросил, старательно выговаривая каждое слово:
– Какие мерзкие чары ты использовал для того, чтобы смухлевать на вступительном экзамене?
Уф! Мне невероятно, просто невероятно повезло!
– Я не использовал никаких чар, чтобы смухлевать на вступительном экзамене, – ответил я, не отводя взгляда. Узы заклинания спали, и я обмяк на стуле, тяжело отдуваясь. – Это незаконно!
Директор Уорд ответил мне не-вполне-улыбкой:
– Ты или, точнее, твои родители подписали разрешение, позволяющее корпорации «Риплинг» применять к тебе подобные заклинания, если у нас возникнут подозрения.
Что? Вчера вечером, когда Сюлин прислала мне на подпись анкеты и договор, я даже не потрудился внимательно их прочитать, а сразу попросил маму и бабу подписать их. Если «Риплингу» хватило наглости включить в договор «Развязанный язык» Белзада, какие ещё права я им передал?
– К сожалению, мы имеем право использовать заклинание Белзада только единожды для каждого поступающего, но я уверен, что отыщу другой способ выяснить, как тебе удалось обмануть…
Я был не в силах дольше выносить присутствие этого типа.
– Я говорил со своим братом! – выпалил я.
– Братом? – Он повернулся к чертёнку, который, похоже, успел прийти в себя после чар иллюзии: – Проверь семейные связи.
– Подождите… – сказал я. Чертёнок подскочил и выдрал у меня прядь волос. – Ой! – Я потянулся было, чтобы выхватить её, но он уже засунул волос себе в рот. Фу!
– Связь с шэном номер 1279А, – сообщил чертёнок, жуя волос. – Пожалуйста, проверь семейные связи. – Его взгляд расфокусировался на мгновение, пока он устанавливал ментальную связь с другим чертёнком. – Родство обнаружено. Джейми Тан, семнадцать лет, пол мужской, практикант в программе «Знай свои корни». Статус: покойный.