...Караганда. Начало девяностых годов прошлого века. В городе пустынно, ветер гонит по проспекту обрывки газет и потертые от долгого пути по степи кульки из-под продуктов. В народе уныние. В магазинах пусто. То там, то тут длинные очереди: что-то там дают. Но мы не останавливаемся. Перед нами еще дальняя дорога — домой, в Бишкек. При всем этом царящем в народе унынии на душе светло от общения с братьями на прошедшей миссионерской конференции. Но как это всегда бывает — у каждой радости есть предел. Наш предел — бензин, где его достать? У нас бак пустой, стрелка на нуле. Едем на единственную действующую заправку в городе, где, как нам сказали сведущие люди, бывает бензин. «Но дают только по десять литров на машину», — предупредили нас. Приехали. И в буквальном, и в переносном смысле: до заправки еще далеко, а вокруг море машин. Всем нужен бензин. Если стать в очередь — прождем дня два, а получим ли бензин, неизвестно. Притом, десять литров на машину, а нам ехать без малого тысячу километров.
— Что делать будем? — спрашиваю братьев.
— Молиться, — говорит Андрей.
Братья молятся. После небольшой заминки молюсь и я. Не буду пересказывать все мысли, что пронеслись у меня в голове.
— Господи, — молюсь, — приехали мы сюда, в Караганду, по Твоему поручению и по Твоим делам. Ты Сам знаешь, что нам нужно ехать домой и что нет бензина. Что нам делать, Господи? Помоги. Только Ты знаешь, как это сделать, ибо уже часто выручал нас из подобных ситуаций. Аминь.
— Что будем делать? — спрашивает один из братьев.
— Едем до совхоза Н. Он лежит на пути. Дотянем до него на резерве. Это километров около сорока. Там на заправке тоже бывает бензин, — отвечаю я как сидящий за рулем.
Сидящий за рулем, по неписаному правилу, всегда большую ответственность несет, и за ним — последнее слово.
Выехали на новую объездную, мимо аэропорта, и вперед — по пустынной трассе на юг. Машин очень мало. Так и кажется, что они все на заправках стоят.
С тревогой наблюдаем за стрелкой. Но она спокойно лежит на нижней отметке и не шевелится. Рядом с ней загорелась красная лампочка: значит, бензобак уже совсем пустой.
Приехали в совхоз. Заезжаем на заправку. Там никого, кроме заправщицы, нет. Сидит, книгу читает.
— Бензин есть? — спрашиваю ее с едва теплящейся надеждой.
— Нет, — отвечает женщина, не поднимая головы. Я склоняю голову (мелькает мысль: «А не специально ли они так низко эти окошечки делают, чтобы покупателей к смирению приучать?») к маленькому зарешеченному и выкрашенному густой синей краской окну.
— А когда будет?
— Обещали через неделю. Может, и привезут через неделю, а то и через две.
Возвращаюсь к машине.
— Что делать будем? — спрашиваю помрачневших братьев.
— Едем дальше. Что остается делать? — отвечает собрание мужей Божьих.
Я взял из машины Новый Завет и подал его удивленной заправщице:
— Хотите Новый Завет почитать?
— Спасибо. С удовольствием.
Едем. Молчим. Молимся.
— Давай что-нибудь споем, — предлагаю.
Хор нестройный, но слова прекрасные:
«Что за Друга мы имеем,
Нас Он к жизни пробудил,
В Нем мы счастием владеем,
В Нем — источник вечных сил».
Поем и молимся. На каждой кочке замирает дух — не двигатель? Нет, работает еще. Поем. Едем. Молимся. Поем. Едем, едем, едем...
Верблюды в степи показались. «Ого, — думаю, — как далеко мы уже проехали». Смотрят нам вслед. Мне кажется, что в их печальных глазах я вижу удивление.
Троих моих попутчиков разморило на майском солнышке.
Иногда для общения с Господом и слов не нужно. У вас тоже так бывает? Да и с близкими друзьями иногда просто помолчать так приятно, такое благословение от общения получаешь.
Машина дернулась. И раз, и два. Потом двигатель опять заработал. С пригорка уже виден город Балхаш. Двигатель заглох. Машина накатом тихо спускается к городу. Заправка слева. Машин нет. Подкатываю к бензоколонке и останавливаюсь. Братья смотрят по сторонам и молчат. Я их понимаю. Это от благоговения перед Господом. Мы проехали около четырехсот километров практически при пустом баке.
Смиряюсь. То есть склоняюсь к окрашенному синей густой краской зарешеченному окну и спрашиваю читающую старую газету заправщицу:
— Бензин есть?
— Нет.
— А когда будет?
— Обещали дня через два-три, а то и пять, подвезти.
— Придется подождать, — говорю я и спрашиваю: — Хотите Новый Завет почитать?
— Да. Почему бы и нет?
Дарю ей Новый Завет. Она спрашивает:
— Откуда?
— Из Караганды. В Бишкек.
В ее глазах удивление. Она открывает Новый Завет, а я иду к машине, беру Библию. Хочу к проповеди подготовиться. Братья решили в магазин пойти, может, что съедобное раздобудут. Карагандинцы нам на дорогу «тормозки» собрали. Но на такую задержку не рассчитали.
Читаю. Слышу, машина подъезжает. Грузовая. С прицепом. Бензовоз! Выходит заправщица, и бензовоз сливает свой драгоценный груз в зарытую в земле цистерну. Заправщица расписалась, и он уехал.
- Ну что ж, орлы, заправляйтесь. Раз вы такие ... — она не находит слов. — Я вам полный бак залью. Десять литров положено, но вам так далеко ехать, и вы такие решительные.
Пришли братья. Удивляются. На глазах слезы. Едем и поем:
«Что за Друга мы имеем...»
На этом бензине мы до Чу доехали. Тоже четыреста километров.
...Гена уже весь седой. А глаза светятся. Молодые.
КРУГ ЗАМКНУЛСЯ
В здании нашей миссии в Киеве, в конференц-зале, на выходные собираются одна за другой три разные церкви, а по всему зданию, в разных помещениях, в течение всей недели работает много групп по изучению Библии.
Сегодня после заседания правления миссии я решил посетить собрание общины «Дом милосердия». Ее пастор — Игорь Роговой. Но, как оказалось, его сегодня нет. Я огорчен: очень хотелось его увидеть. Мне предложили сказать проповедь, что и делаю с радостью.
Во время проповеди я рассказываю в качестве иллюстрации о том, как Господь во время моей службы в армии послал мне Новый Завет. Я читал его, и Господь наполнял меня силой и светом, давал утешение и ободрение. Воспоминания об этом времени у меня всегда живы. Как я могу забыть, как во время чтения, а читал я Новый Завет, стоя на коленях в кабинете начальника штаба, где я каждое утро делал уборку, в мою душу сходил небесный свет, как по всему телу расходилось непередаваемое словами ощущение?!
В общем, привожу я эти переживания в проповеди в качестве примера и говорю, что на прошлой неделе я, наконец, нашел ту канадскую церковь, которая в 1964 году, то есть ровно сорок лет назад, выпустила «мой» Новый Завет. Я написал письмо с благодарностью и низким поклоном всем ее членам, которые когда-то приняли участие в финансировании его издания. Я написал церкви о том, как Господь формировал меня в армии и какую роль в этом сыграл изданный ими Новый Завет.
После проповеди меня вновь приглашают пройти вперед, к кафедре. Мне говорят, что церковь имеет такой обычай: молиться о всех, кто говорит у них проповедь впервые. Обо мне будет молиться один из старейшин, Виктор Сикорский.
— Мы знакомы, Владимир Андреевич, — говорит Виктор. — Я сам из Балтийска. Когда вы проходили там службу, я лежал в местном госпитале — я был такой бандит... Но это прошлое. Когда я, много лет спустя, сидел в тюрьме и отчаянно искал Библию, кто-то дал мне адрес и сказал: «Напиши туда. Они пришлют тебе Библию». Я не поверил, но написал. Кто мог поверить, что в тюрьму кто-то пришлет Библию из Германии?! Но прошло совсем немного времени, и я получил бандероль. В ней была Библия. Отправитель — В. Цорн из Корнталя. Эта Библия изменила мою жизнь. Сам Бог говорил со мной через нее.
Круг замкнулся. Виктор молится за меня, а у меня от невероятности происходящего кружится голова.
УТЕШЕНИЕ
У одной женщины, назовем ее Мария, духовные проблемы. Она покаялась, а освобождения нет. Мы с Эльвирой в очередной раз беседуем с ней. Теперь уже у нее дома. Оказывается, ее книжные полки полны всяких книг оккультного содержания. Собрали мы их все в кучу — она решила их уничтожить. Помолились с ней, и она отреклась от всего этого мракобесия.
— Не могли бы вы побеседовать с моей племянницей
Леной? — спрашивает Мария. — Я ее тоже всякими так называемыми «народными методами» лечила.
Лена болеет. Ей двадцать пять лет. У нее рак. Лена с нами в комнате, она все слышала и видела. Я объяснил ей суть Евангелия и спросил, желает ли она принять Христа как своего ли она отречься от врага души ее и всех связей с ним. Лена этого хотела.
Сначала Эльвира молится о Лене. Потом молится Лена. Она кается, отрекается и благодарит Бога за прощение и освобождение. Потом молюсь о ней я. Под своими руками я чувствую ее волосы, легкое прикосновение.
— Аминь! — говорю я, и мы встаем с колен.
Эльвира слегка сжимает мою руку и тихо шепчет:
— Смотри, она освободилась.
И я это вижу. Радуюсь. Всегда радостно видеть отпущенного на свободу человека.
Лену мы посещаем часто. Она слабеет день ото дня. Она бы очень хотела принять крещение, но слишком слаба. Однажды я читал ей из восьмой главы Послания к римлянам: «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу. Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братьями. А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил. Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас?» Я надеялся, что слова
Спасителя и Господина жизни и готова о том, что любящим Бога все содействуют ко благу, утешат ее, а она вдруг говорит:
— Так что, я буду похожа на Иисуса Христа, когда буду там?
— Да, конечно. Это не мои слова, это Священное Писание так говорит, — отвечаю.