Это точно не люди.
Юнсу испуганно ойкает и, шатаясь, отходит к Тэуну. Они наблюдают за неизвестными, одинаково морщась.
«Что ещё за твари?..»
– Какого квисина я должен сам заниматься тем, что вам поручил? – спрашивает Союль, и с каждым словом, понижающим его голос, головы этих, кем бы они там ни были, вжимаются в плечи. – Что с ней стряслось?
– С ума сошла, – рапортует один, скалясь как безумный.
– Это я с вами с ума сойду, – рявкает Союль. Он поднимает руку, замахивается на парня, тот, не меняясь в лице, отскакивает в сторону. – Сэги, ты говори.
– А я чего? Она правда с ума сошла, Хэги не врёт.
Союль снова замахивается.
– Ещё одно такое слово о моей жене, и…
– Простите, хозяин.
– Да, прощения просим.
Юнсу пихает Тэуна в бок.
– Хозяин? – снова переспрашивает он едва слышно, но Хэги и Сэги дёргают головы в сторону Юнсу. Он прикидывается стеной.
– Не трогайте его, – цедит Союль. – Пока что.
– Знакомо пахнет, – говорит Хэги и облизывается.
– Да, ели такого, – добавляет Сэги.
Тэун делает шаг вперёд, оказываясь между Юнсу и этими двумя, как оказалось, людоедами. Союль дёргает губой.
– Они не тронут вас, детективы, – говорит он и добавляет с видимым неудовольствием: – Как ты и сказал, бусина у тебя. Она приведёт нас к Харин, а уже потом я с тобой разделаюсь. Или отдам вас с детективом Ли этим двум. Хэги, Сэги, подгоните машину. Господин Кван подскажет нам дорогу.
– Ага, – быстро-быстро кивает Хэги.
Тэун ловит из-за плеча насторожённый взгляд Юнсу. «Да ладно, – говорят его глаза, – у нас нет выбора». – «Неужели?» – возражает Юнсу всем своим видом, но не сопротивляется. Правильно, лучше смириться со всеобщим безумием, чем пытаться рационализировать хаос. Прежние установки не работают, происходящее не подчиняется логике.
«Расслабься и плыви по течению», – подсказывает пацан в одном наушнике.
«Хороший девиз», – думает Тэун, шаря по песку взглядом. Второй эйрпод обнаруживается в клочке подожжённой травы. Когда Тэун выпрямляется, Хэги уже нет рядом. Зато его напарник стоит на месте, обводит всех присутствующих бегающими глазами и вдруг спрашивает:
– А что с трупом делать будем?
Тэун, Союль и Юнсу замирают одновременно.
– Каким трупом? – переспрашивают все трое.
Сэги молчит.
– Что за труп? – уточняет Тэун громче.
«Этот бешеный, может, глухой?»
– Он не ответит, пока его брат не заговорит, – со вздохом информирует всех Союль и чешет за ухом несвойственным его образу жестом. – Кто меня дёрнул взять на службу таких отмороженных…
– Эй, – тянет вдруг Юнсу и принюхивается. – Чувствуете? Гарью пахнет.
В самом деле воняет. Гнилое мясо горит, что ли?..
Тэун, Юнсу и Хан Союль выглядят одинаково изнурёнными от потрясений, настигших их одно за другим. И смотрят на горелый труп какого-то парня. Союль ругается сквозь зубы, достаёт телефон и набирает кому-то короткое сообщение.
– Придётся немного подкорректировать наши планы, – говорит он и поднимает глаза к Хэги и Сэги. – Ну, кто это?
– Он на лисицу напал, – сообщает Хэги радостно.
– А до этого сидел в доме, сморщенный, – поддакивает Сэги. То, что говорят они только по очереди, жутко раздражает. В самом деле, где Хан Союль подобрал таких экземпляров?..
– Сушеный, – поправляет Хэги. – Как изюм.
Союль обходит прижатое к почерневшему дереву сгоревшее тело. Ствол у дерева обгорел, но на ветвях до сих пор дрожат от порывистого ветра бледно-розовые лепестки цветков. Почему это дерево цветёт осенью?
Тэун и Юнсу переглядываются. Необычному делу – необычные смерти. Всё, что Тэун знает на данный момент, это что начальник Кан в порошок сотрёт и его, и Юнсу за такие вести.
– Что за тип, знаете? – спрашивает Тэун у Хэги и Сэги. Те мотают головами, потом один произносит:
– А.
– Что? – раздражённо выдыхает Тэун.
– Не будем тебе ничего говорить, – переводит второй.
Тэун стискивает похабную ругань между зубов.
– Союль?
Тот вскидывает голову, смотрит задумчиво на Тэуна, потом на своих прихлебал. Вероятно, он считает, что Тэун уже ходячий труп и многого не выдаст, раз равнодушно пожимает плечами.
– Рассказывайте, – велит он Хэги и Сэги, – что за мертвец, что за дом, что тут делала Харин.
Те бросают друг другу красноречивые взгляды, одинаково пожимают плечами и заводят длинный рассказ, в конце которого выясняется, что все улики с места преступления, кроме самого тела, Харин утащила в своей сумочке.
– Час от часу не легче, – потирает шею Тэун. Что-то он развздыхался, как старик.
С тех пор как он встретил Харин, жизнь у него бьёт ключом и жаловаться ему не на что – кажется, будто только теперь он начал жить по полной, а прежде всего лишь готовился к настоящему «марафону с препятствиями». И всё же прямо сейчас Тэун не отказался бы от перерыва.
– Надо бы полицию вызвать, – тянет Юнсу в задумчивости. Четыре пары глаз – Тэуна, Союля и Хэги с Сэги – смотрят на него в напряжённом молчании, и он тушуется. – Что? Тэун, мы не можем всё это без внимания оставить.
– Сперва мы сами его осмотрим, – встревает Союль, хоть его мнения никто и не спрашивал. Он кивает Хэги и Сэги, и те с готовностью бросаются к телу шамана.
– Эй-эй-эй, так нельзя! – вздрагивает Юнсу, Тэун выставляет руку поперёк его тела, не давай броситься к Союлю и его дурацким помощникам.
– Успокойтесь, детектив Ли, – хмыкает Союль. – Мы следов не оставляем. У моих ребят нет отпечатков пальцев. Они пресмыкающиеся.
Ого. Вау.
Юнсу шумно сглатывает.
– Так они все правда… – хрипит он.
Тэун кивает, не оборачиваясь. И так знает, что увидит бледное, как полотнище, лицо Юнсу, широко распахнутые глаза с такими огромными зрачками, что те кажутся чёрными, и дрожащие от неуверенности губы.
– А он…
– Гоблин, – сообщает Тэун. Чего теперь-то врать другу, верно?
– А госпожа Шин…
– Кумихо, да. А мы в полной жопе, потому что влезли в дело с монстрами.
Тэун вставляет второй наушник, проверяет пацана – «Никуда я не делся, дядя» – и только потом поворачивается к Юнсу. Ли Юнсу, впервые на памяти Тэуна, не может подобрать слов: вскидывает руку, открывает рот, чтобы что-то спросить, задумывается на полпути. Закрывает рот, опускает руку. Повторяет этот набор действий три раза и сдаётся.
Надо бы рассказать ему всё ещё раз и подробнее, выдать секретики Хан Союля, раз уж тот оказался типом не только наглым, но и раздражительным до бешенства. Но это всё потом, не сейчас.
«Сейчас надо вывести одного гоблина на чистую воду, пока есть такая возможность. Он явно знает больше, чем говорит, и шамана этого если и видит впервые, то не первый раз сталкивается с подобной смертью. Странно он всё-таки на дерево косится. Что с ним не так?..»
– Звони местному отделу, – говорит Тэун Юнсу. Тот с подозрением косится на Хэги и Сэги.
– Уверен? Уже?
– Давай, у меня есть план.
Юнсу отходит в коридор, чтобы набрать номер местного отделения полиции.
– А ты, – Тэун кивает в сторону Союля, пока тот рассматривает тело старика, – обыщи его поскорее, потом им займутся наши ребята.
Союль усмехается, и Тэун невольно вспоминает, что его пасть может раскрыться так широко, что гоблин заглотил голову Юнсу, не поморщившись.
«Надо бы оградить напарника от всех этих мутных дел…»
– Детекти-и-ив, – тянет Союль с явным удовольствием, – ты считаешь, обычным смертным эти ритуальные убийства по плечу?
Тэун щурится.
– Ну, кое-что и мы понимаем, не делай из нас дураков.
– Зачем мне это, вы сами себя компрометируете каждый день. Убийства множатся, полиция бессильна, а тем временем по вашему городу шастают твари, страшнее которых никто из людей никогда не встречал.
– Кто, например?
Давай, наглый богач, выдай все свои тайны. У людей, наделённых властью, есть один существенный недостаток: они всегда уступают в борьбе со своим эго. Хвастаются деньгами, силой, знаниями, если предоставить им такую возможность, желают доказать свою значимость, едва ты посягаешь на их сферу влияния.
Давай же, король земли, докажи, что ты такой же, как и люди, жадный и высокомерный чеболь.
– Например, квисины. Обиженные злые духи, которых в мире людей обитает больше, чем ты можешь себе представить. Вас, глупых смертных, от их влияния спасает только моё бесконечное терпение. И Харин.
Тут Тэун тормозит с выводами и запинается на логической цепочке мыслей.
– Харин? Она тут при чём?
– Всё-то тебе скажи, – фыркает Союль. – Ты разве не сунул свой длинный нос во все её дела? Нет ещё? Я считал, ты наглее. Впрочем, понимаю тебя.
Он делает шаг к Тэуну и смотрит на него так, словно знает его лучше, чем кто-либо ещё.
– Я бы тоже боялся узнавать больше о смерти своих родителей.
– Что?..
– Конечно, если бы они у меня были, – добавляет Союль совершенно равнодушным голосом. И отходит от Тэуна, оставляя его с чувством липкого обмана, обволакивающего кожу по всему телу.
Гоблин бросает Тэуну короткий красноречивый взгляд – что, съел? – и возвращается к своим прихлебалам.
– Тут у старика рука испорчена, – сообщает Хэги.
– У него всё тело испорчено, придурок, – вторит ему Сэги.
Если Хан Союль думает, что какие-то скользкие намёки сведут Тэуна с ума, то он ошибается. Не так-то умён этот тип, каким себя выставляет: разузнал о детективе многое, даже в его прошлое влез, чтобы теперь бросаться мерзкими комментариями в сторону его погибших родителей… Тэун фыркает и самодовольно расправляет плечи.
В ловушку из страха он не попадётся, потому что разучился его испытывать. Последний раз Тэуну страшно было в ночь аварии, на мосту, залитому ливневой водой с растекающимися по поверхности бензиновыми разводами.
– Не надо было спасать тебя!
Значит, этот крик принадлежит не развившейся за последующие годы в мыслях Тэуна вине, а женщине. Настоящей женщине, по-настоящему спасшей шестилетнего мальчика, которому чудом удалось выжить. Не пристегнулся вовремя и вывалился из окна падающей в воду машины – вот что написано в отчёте об аварии в материалах дела, которое Тэун разыскал в первый же год своего поступления на службу. Но, может, там было что-то ещё, что он не заметил?..