– Ты должен отдать Харин самое важное.
– Что? – выдыхает Тэун. – Сердце? Так я уже…
Тангун слабо смеётся.
– Нет, глупый смертный. Бусину.
Харин с сомнением тянется к Тэуну и садится так, чтобы Тангун смотрел на неё, а не на детектива.
– Лохматая каланча! – слышится за спиной голос Союля. – Помогай, раз торчишь тут, не топчись на месте. Ты и русалка – оторвите ноги Лю Соджоля от тела судмеда. Сам судмед нам не нужен, хоть сожрите его.
– Мы съедим! – радостно гогочут Хэги и Сэги.
– Уж кто бы сомневался…
Харин заставляет себя сосредоточиться на Тангуне, сейчас именно он представляет наибольшую опасность для Тэуна. И для себя.
– Зачем мне забирать у него… – начинает Харин и сбивается с мысли. – Он забудет меня.
Тангун чуть улыбается.
– После стольких лет – не сможет. Бусина жила в нём так долго, напиталась его энергией и твоими стремлениями. Ничего с ним не случится, если он вернёт тебе её. К тому же, и это самое важное, Шин Харин… – Тангун выпрямляется, кашляет себе в руку и, стерев кровь с губ, смотрит на Тэуна. – Бусина – то, из-за чего мы затеяли всё это. Из-за чего всё началось.
Харин не понимает намёков, но заранее страшится услышать что-то ещё, что перевернёт её мир в который раз за эту ночь.
– Всё началось с Бёнчхоля, – шепчет она. – Так ведь?
– Всё началось с бусины, – возражает Тангун и указывает когтем Тэуну в живот. Под его футболкой разгорается красно-золотой шар, Тэун, охнув, поднимает ткань, чтобы увидеть, как ярко светится внутри него лисья бусина. Тангун ведёт когтем выше, и свет поднимается вслед за ним.
Тэун охает, резко сгибается и выплевывает на руку красно-золотой шарик размером с рыбий глаз. Харин наблюдает за ним и ждёт разъяснений.
– Это, – говорит Тангун, указывая на сокровище в липкой руке Тэуна, – то, из-за чего Бёнчхоль явился в твой дом четыреста лет назад.
– Ты дал мне её, – медленно произносит Харин. Тангун кивает.
– Спрятал от пульгасари. Он искал её в доме твоего отца, хранителя реликвии, что принадлежала королю Чосона.
– Моя бусина? – совсем жалобно спрашивает Харин.
– Нет.
Отвечает не Тангун – Бэм, ахнув, подскакивает к ним и садится, разглядывая светящийся шарик.
– Нуна, это не бусина, – говорит он, голос ломается, будто он испытывает… благоговение?
– Это жемчужина, – кивает Тангун. – Реликвия народа Чосона, которая никогда не должна была попасть в чужие руки. Драконий жемчуг, последний, оставшийся в мире.
Харин моргает, пока по её щекам текут слёзы.
– Я не понимаю, – сознаётся она. – Это же сказки, просто легенда. Жемчужина, рождающая драконов, о таком даже в «Самгук Квемуль Саги» не пишут…
– И по праву, – отвечает Тангун. – Я изъял все упоминания о жемчужине из каких-либо документов, а король Чосона довершил начатое. Спрятал жемчужину в мандариновом дереве, что росло во дворе дома чиновника Шина. Твой отец был её стражем, поклялся королю, что сохранит её ценой собственной жизни. И когда за ней явился пульгасари, он встал у него на пути, за что и был убит.
– Бёнчхолю не нужна была я, – едва шевеля языком, говорит Харин. Тэун находит её ладонь и сжимает своей, свободной. Его прикосновение больше не успокаивает. – Он хотел получить жемчужину. А ты спрятал её – во мне…
– Да, и так ты стала кумихо, – продолжает Тангун.
– Ты обманывал меня.
– Да.
– Лгал мне всю мою жизнь.
– Да, и я не стану лгать снова, будто жалею о своём решении. Оно было правильным, необходимым. Я сделал всё, чтобы пульгасари не добрался до жемчужины – и до тебя.
В его тихие слова вплетается голос Союля:
– Нам нужно было беречь тебя, и мы берегли. Пока не подвернулся случай всё исправить.
Харин больше не злится на бывшего мужа – у неё не осталось на это сил. Зато их хватает у Джи и Хичжин: те бросаются с обвинениями на гоблина, словно больше не боятся его, как раньше. Их останавливают Хэги и Сэги. Союль, не обернувшись, бросает им через плечо:
– Поберегите ярость для пульгасари. Он явится, чтобы разрушить мир, и вы сыграете свою роль в том, чтобы сразить его.
– Не пугай их, – просит Тангун. – Если друзья Харин помогут нам, всё обойдётся. Сон Бэм, тебе отведена особая роль в деле.
– Мне? – икнув, спрашивает змеёныш. – А что я сделаю?
Союль снова вздыхает.
– Ты же имуги, почти дракон. Удержишь жемчужину, когда появится пульгасари, тебе это по силам. В конце концов, другая жемчужина тебя породила.
Бэм вспыхивает и, вжав голову в плечи, совсем оседает на пол. Харин поднимает к нему взгляд, чтобы убедиться в своём предположении: Бэм не удивлён и знает, что Союль говорит правду. Значит, имуги родился от драконьего жемчуга, а не из тела погибшей богини. Харин закрывает глаза, мечтая провалиться в глубокий сон. Вот бы очнуться в другом месте, в другой жизни. Она устала от сюрпризов, которые преподносит ей тяжёлая судьба.
– Милая? – зовёт Тэун. Харин молча поднимается на ноги, смотрит на Тангуна сверху вниз.
– Что нужно делать?
Тангуна сажают перед разложенными в гостиной кусками тел. В его руках с засохшей на пальцах кровью – голова Ри Тэсо, у ног голова Гу Кешина. Ноги по правую сторону, рука – по левую.
Союль чертит на полу вокруг него те же письмена, что Харин видела в доме шамана: «дом», «дракон», «лотос», «стрела». Знаки древнего, позабытого языка гоблин рисует кровью Тангуна, пока тот, смиренно ожидая участи, теряет силы. Он закрыл глаза и медленно слабо дышит. На животе у него расползается всё шире чёрное пятно – плоть гниёт изнутри. С каждой секундой пульгасари всё больше захватывает тело бога.
– То есть тебя держали за инкубатор? – уточняет Юнсу, сидя рядом с Тэуном. Тот неуверенно кивает.
– Похоже на то. Тангун сказал, что я хранил в себе бусин… жемчужину столько лет, и потому её энергии хватит, чтобы уничтожить пульгасари, когда он придёт.
– Но что будет с богом?
Харин садится между ними, опускает голову на плечо Тэуну.
– Он умрёт, – просто отвечает она. Юнсу открывает рот, чтобы что-то сказать, но не находит слов.
Правильно. Что тут скажешь?..
– Нам можно остаться? – спрашивает Тэун у Харин, но она понимает, что он имеет в виду себя. «Я могу остаться с тобой?»
– А что ты сделаешь, если я скажу «нет»? – хмыкает Харин. Тэун оправдывает все её ожидания.
– Я тебя не послушаю.
– Ну и дебил.
Харин устало улыбается. «В конце концов, – думает она вяло, – поддержка этого идиота мне сейчас очень нужна».
– Ага, – тянет Тэун и добавляет невпопад: – Я тоже тебя люблю.
Харин поднимает голову с его плеча и смотрит на него хмуро, почти сердито.
– Ты меня едва знаешь. Ещё скажи, что это любовь с первого взгляда.
Тэун кивает и переспрашивает так серьёзно, словно никогда не испытывал сомнений:
– А разве бывает другая любовь?
И когда начинает завывать ветер в закрытом номере бога всех существ, Харин не может отвести глаз от этого глупого смертного человека.
Союль завершает круг символов, отодвигает ногой подол ханбока Тангуна, насквозь пропитанного кровью.
– Если выживешь, я буду рад, – говорит он Тангуну. Тот открывает глаза и поднимает к гоблину мутный взгляд.
– Ничего приятнее от тебя уже не услышать, полагаю, – чуть улыбается он. И косится на Харин, сидящую на диване в окружении смертных и квемулей. – Я всё же считаю, что она сможет простить тебя. Но для этого ты должен сказать ей всю правду, пока не стало слишком поздно.
Союль смотрит туда же, куда и Тангун. В его глазах отражается усталая лисица, но он помнит её юной, яркой и яростной. Он нашёл её в Чосоне с одной целью, но остался ради другой. И несмотря на то что кумихо к нему остыла – а, быть может, никогда по-настоящему не любила, – Союль отдал ей сердце и никогда не желал забирать обратно.
– Она не знает, что я делаю всё ради неё, – отвечает он тихо. – Моя любовь причиняет ей боль. Я не хочу, чтобы она страдала. Пусть считает меня монстром, каким я и являюсь.
Тангун слышит это и усмехается, в его замечании только на мгновение проскальзывает сочувствие:
– Ты и Кван Тэун похожи больше, чем я думал. Забавное наблюдение.
Харин обнимает детектива, и Союль отворачивается.
– Ты умираешь, – огрызается он, – куда уж забавнее.
Хэги и Сэги появляются прямо из воздуха:
– Всё готово!
– Можно начинать!
У них в руке по серебряному колу, заточенному с одной стороны. Они сверкают в отблесках неоновых огней с улицы. Союль делает шаг от Тангуна.
– Ну, погнали. Если выживем сегодня, позволю вам отправиться в следующую жизнь.
Хэги и Сэги, переглянувшись, пожимают плечами. Да уж, их хозяин никогда не был настолько радушным.
Когда в пентхаусе поднимается ветер, рассеивая туман подземного мира, Союль думает, что для него в любом случае сегодня всё будет кончено.
– Я возьму на себя Бёнчхоля, – повышает он голос, перекрикивая завывания ветра, – Бэм должен удержать жемчужину, пока я не скажу, а потом отпустить её. Остальные встаньте вокруг Тангуна, вы будете барьером для пульгасари. Всё понятно?
Имуги кивает и делает шаг назад, за спины окруживших Тангуна квемулей. Вокруг бога, опустившего голову от усталости и бессилия, вспыхивают алым все начертанные знаки, тёмная плоть захватывает грудь и переходит на плечи – гниют руки, покрываясь струпьями и пеплом, словно отмирающая кожа начинает гореть.
– Хэги! Сэги! – кричит Союль паразитам. – Действуйте по плану, никого в круг не пускайте, даже если поймёте, что мне конец, ясно?
Те кивают, хотя вид у них озадаченный и даже испуганный. Никогда ничего не боялись – и вот так сюрприз.
– Джи и Хичжин пусть защищают Бэма.
Харин встаёт рядом с Союлем.
– Что мне делать? – орёт она. Союль на неё не смотрит – не может отвести глаз от меняющегося Тангуна, – но хватает за руку.