Тата Бертина посмотрела на меня как-то по-новому. В ее взгляде заметила уважение, вызванное моей выдержкой.
– Вы правы, мими, эти вещи действительно связаны. Попав в Оторию, вы вернулись в родную среду, и лисьи особенности стали более ярко выраженными. Лисов – не важно, высших или простых – отличает острый нюх, слух и хорошее зрение. Постепенно эти чувства развиваются, но обычно главенствует какое-то одно. У всех лисов вашей семьи это зрение.
А вот и еще одно различие между мной и блондинчиками. Не только цветом волос не в них пошла, но еще и главным навыком. Нюх у меня обострился гораздо сильнее, нежели зрение. И не сказать чтобы я от этого расстроилась. Чем меньше общего между мной и членами семьи Танидов, тем лучше. Никаких теплых чувств к ним не питаю. До сих пор в голове не укладывается, что мы близкие родственники.
Дальше разговор свернул на инициации. Тата Бертина рассказала, что для прохождения обряда мне потребуется в течение нескольких недель посещать Дом лисьей Покровительницы. Если упростить все сказанное, я должна медитировать там каждый вечер. Медитировать – это, естественно, моя формулировка. Учительница обозвала это «постижением внутренней гармонии второй сущности». Слишком сложно. У буддистов это называется намного проще и понятней.
В итоге я пришла к выводу, что прибегнуть к этому все-таки стоит. Со слов таты, неинициированная лиса может привлечь к себе множество проблем. Начиная с гнева Покровительницы и заканчивая сильной болью. Первое не особо волновало, а вот второе заставило насторожиться.
Медитировать так медитировать.
Решили, что начну через пару дней. Сегодня и так слишком сложный день, а завтра я еду в город. Кстати, пока мы говорили, не переставала думать о том, что Илана может нас слышать. Вдруг кроме зрения у нее хорошо развит слух? Поэтому о ближайших планах я предпочитала говорить абстрактно и не вдаваясь в подробности. Так, на всякий случай. А вот съехать решила уже этим вечером. Нечего откладывать. И как только начну зарабатывать, возмещу Илане все расходы до последней копеечки. Не хочу быть ей обязанной хоть в чем-то. На репетиторство таты Бертины она все-таки потратилась.
Наш первый урок (если это можно так назвать) длился не более полутора часов. Как я и предполагала, учительница оказалась не только приятной в общении, но и мудрой лисицей. Она мне искренне импонировала, и, кажется, это было взаимно.
Пока Илана провожала тату к выходу, я пошла на кухню, намереваясь соорудить небольшой перекус для работающих в кафе. Нет, совесть не грызла – за еду деньги отдавать блондинам не собиралась. Как и за временное жилье. В конце концов, должны же они хоть как-то возместить мне моральный ущерб. Если бы не их выходка, меня бы здесь вообще не было.
В хлебнице обнаружилось несколько лепешек, на полочке – банка любимого джема. На скорую руку сделала бутерброды и, завернув их в салфетку, сунула в рюкзак. Туда же отправилась баночка чая. Как оказалось, в доме имелось целых пять его разновидностей, но я остановила выбор на обычном черном. Решив, что для трудящихся мужчин такой перекус будет несущественным, нарезала еще подкопченное мясо. Кроме него в холодильнике нашлось множество других продуктов, но их трогать не стала.
Кстати, до сих пор непонятно, почему блондины при таком большом выборе давятся перловкой. Наверное, сами готовить не хотят, а Наоми не такой уж спец в кулинарии. Ну, или им просто нравится каша.
Когда я собиралась уходить, заметила стоящую в дверях кухни Кэти. Девушка заглянула в гостиную и, убедившись, что Иланы поблизости нет, подошла ко мне.
– Ты хочешь выйти замуж за Виатора? – прямо спросила она.
О, оказывается, у нее есть здравый смысл.
– Нет, не хочу. И более того, не собираюсь.
– Он мне очень нравится, – неожиданно взволнованно призналась Кэти. – Семья Вилиров приезжала к нам в прошлом году, и Виатор… он такой… такой необыкновенный! Это я должна выйти за него замуж! Я, а не ты!
Ох как сестренка-то разнервничалась! Щечки запылали, глазки засверкали.
– Кэти, поверь, мне это совершенно не интересно. Я не планирую выходить замуж и уж тем более за совершенно незнакомого чело… лиса. Скажи, я могу рассчитывать на твою поддержку, когда приедет семья Виатора? Если станем действовать вместе, каждая из нас добьется желаемого.
Девушка недоверчиво на меня покосилась:
– Ты точно говоришь правду?
Едва сдержала желание закатить глаза и подтвердила:
– Точно. Сама подумай, как я могу хотеть выйти замуж за того, кого даже ни разу не видела?
Продолжить разговор нам помешала Илана, чьи шаги раздались в гостиной. С ней разговаривать совершенно не хотелось, и, подхватив рюкзак, я выскочила из кухни. У входа мы чуть не столкнулись, и блондинка открыла рот, намереваясь что-то сказать, но меня рядом уже не было.
Подойдя к кафе, обнаружила, что работнички уже сами устроили себе перерыв. Адам и его напарник полулежали на пожелтевшей траве и смотрели на плывущие по небу облака. День выдался теплым и солнечным, как привет ушедшего лета. В такое время только и сидеть на улице, наслаждаясь прекрасной погодой и свежим воздухом.
– Пиццу заказывали? – пошутила я, извлекая из рюкзачка захваченные бутерброды.
Устроилась на траве рядом с ними и поинтересовалась:
– А Наоми где?
– Из кухни не вылезает, – усмехнулся Адам, по-лисьи покосившись на принесенный перекус. – А что такое пицца?
Ясно, на трамвае мы не катались.
– Не важно, – я протянула ему тост с джемом, – угощайся.
Вскоре к нам присоединилась Наоми, и мы вчетвером принялись уплетать скромный обед. Хотя, если судить по времени, скорее ранний ужин. Второго работника, нанятого Дианом, звали Сэмом. Это был коренастый, довольно крупный лис, лет этак сорока.
К слову, от таты Бертины я сегодня узнала, что двуликие живут дольше простых людей и взрослеют несколько по-другому. Срок их жизни составляет около ста пятидесяти лет. До тридцати лисы выглядят на свой возраст, с тридцати до шестидесяти практически не меняются, и только после начинают стареть. Теперь понятно, почему Илана с Леонисом кажутся такими молодыми.
– Алис, у меня для тебя есть небольшой подарок, – удивил Адам, поднявшись с места.
Под моим вопросительным взглядом он отошел за угол кафе и через секунду вернулся, катя рядом велосипед. Не тот, на котором я видела его в прошлый раз, а другой. Тоже старенький, поцарапанный, но зато с хорошо накачанными колесами.
– Оба велика мне когда-то торговец проспорил. Этот все равно валяется без надобности, а тебе будет привычный мир напоминать.
Сэм скептически хмыкнул:
– Без надобности? А ничего, что малышня каждый день морочит тебе голову – просит покататься?
– На моем покатаются, – отрезал Адам. – А этот дарю Алиске в качестве извинений и в честь начала дружеских отношений.
Теперь хмыкнула Наоми:
– Так уж и дружеских?
Судя по виду парня, действительно дружеских. Не преувеличивая своих умений, я давно научилась определять, искренен человек или нет. Еще в детстве. Так вот, Адам и правда хотел извиниться и выказать расположение.
Так что от велосипеда отказываться не стала. В самом деле, чего добру пропадать?
Как оказалось, за время моего отсутствия Наоми успела домыть кухню. Теперь оставался только главный зал и детская на втором этаже, куда я по-прежнему не хотела заходить. Один раз глянула, и все. Трудно это – понимать, что когда-то там жил ребенок, а теперь его нет. Да и все кафе навевало какое-то странное чувство, похожее на ностальгию. Даже запах, трудноуловимый из-за пыли, казался каким-то знакомым и родным. Странно это.
Перекусив, Адам с Сэмом вернулись к ремонту крыльца, который они уже почти закончили, а мы с Наоми решили начать уборку зала.
Честно отработали вплоть до того момента, пока окончательно не стемнело. Я заметила, что в доме Танидов освещение было очень похожим на обычные лампы. Как объяснила Наоми, это был магический огонь, который можно купить в лавке. Стоил он очень дорого, и поэтому пользовались им только состоятельные семьи. Остальные предпочитали обычные свечи.
После уборки мы поднялись на второй этаж и зажгли в моей новой комнатке захваченную Наоми лучину. Даже смолистый запах не сумел перебить чуть сладковатый аромат, прочно въевшийся в стены кафе.
М-да… Похоже, с обонянием у меня вышел перебор. Слишком остро реагирую на запахи.
Поскольку я окончательно решила сюда переехать, требовалось что-то решать со спальным местом. Интересно, почему из спальни мебель вынесли, а детскую оставили нетронутой? Наверное, лисы оказались такими же сентиментальными, как и я. Хотя если рассуждать здраво, то ребенок, живший здесь, был совсем крошечным. Это следует из того, что в детской стоит колыбель. А раз так, то вряд ли он погиб на войне с волками. Ведь не стали бы родители тащить младенца с собой в лес? Возможно, его просто забрал кто-то из родственников. Но с другой стороны… Впрочем, об этом лучше не думать.
Когда я озвучила проблему со спальным местом, Наоми охотно сообщила, что у нее имеется старый матрас. Привередничать я не собиралась, поэтому с радостью отправилась к ней домой.
К вечеру значительно похолодало, и обычно чистое небо затянулось тучами. Я очень надеялась на то, что завтра закон подлости не сработает и дождя не будет. Даже представлять боюсь, во что в таком случае превратятся дороги. А нам с Дианом еще до города добираться.
Кстати, я так и не поняла, исполнял ли он свои обязанности из рук вон плохо или просто блестяще. За весь день я ни разу его не видела. Значит, либо он забил на работу охранника, либо следил настолько умело, что его присутствие осталось мной не замеченным.
Долго задерживаться у Наоми я не стала. Хотя ее родители, очень милые и приятные лисы, любезно уговаривали попить с ними чаю, а то и вообще остаться ночевать. Этим вечером мне внезапно захотелось посидеть в одиночестве и собраться с мыслями. Слишком много всего свалилось сразу, и события походили на снежный ком, который все увеличивался и увеличивался. Требовалось взять паузу.