Поезд неспешно скользит по рельсам. За окном мелькают дома, переулки, простаивающие в вечных пробках машины. Дождь размывает картинки и превращает их в неясные силуэты. Жаль, плеера с собой нет. Сейчас включить бы музыку и рефлексировать, рефлексировать, рефлексировать…
Кажется, я все-таки заснула. Причем заснула капитально и надолго, потому что, когда открыла глаза, стрелки наручных часов показывали без пяти минут семь. Мы едем целых два часа? Да мне сорок минут до дома добираться!
Скосив глаза влево, я с удивлением обнаружила, что типчик тоже до сих пор здесь. Захотелось покататься?
Выглянула в окно – едем по городу. Ну и ладно, ничего страшного. Вот сейчас трамвай свернет, и я выйду.
Через некоторое время понимаю – нет, не выйду. Допотопная колымага свернула совершенно не в ту сторону и продолжала неспешно скользить по рельсам, даже не думая останавливаться.
Проехали одну остановку, вторую, третью… может, я чего-то не понимаю? Мы что, все два часа тупо катаемся по городу?!
Не успела подумать, как трамвай резко затормозил, отчего я едва не вылетела из кресла. Дверь с протяжным скрипом отъехала в сторону, и по ступенькам стала подниматься древняя как мир бабулька. Я моментально вскочила с места, захватила рюкзак и остановилась у входа, ожидая, пока она освободит проход.
– Вам помочь? – спросила у нее, протянув руку.
Меня попросту проигнорировали и, громко кряхтя, продолжили попытку взобраться внутрь. Может, глухая? Бабулька, конечно, своеобразная. Очень низенькая, в длинной юбке и вязаной жилетке, на ногах – ярко-красные сапожки, а на голове чепчик, завязанный под подбородком умильным бантиком. Лицо морщинистое, не сказать чтобы очень приятное.
Кажется, наблюдать за ее потугами надоело не одной мне. Шатен поднялся с места и молча приблизился к дверям. Так же молча взял бабульку, приподнял и переместил внутрь. Проход наконец освободился, и я уже занесла ногу для того, чтобы выйти, как вдруг типчик схватил меня за локоть. Не успела возмутиться, как прямо перед носом двери закрылись и трамвай рванул с места. Именно рванул! Не удержавшись, я повалилась назад, и получилось что-то вроде – Алиска за типа, тип за бабульку, бабулька за кресло… Ну и дальше по сказке, только без репки.
Кажется, я оказалась на американских горках. С такой сумасшедшей скоростью не ездил даже новенький байк, на котором меня недавно катал приятель.
Да что же вообще творится?!
Я вжалась в спинку кресла и вцепилась в ручки побелевшими пальцами. Разместившись рядом, бабулька флегматично причмокивала и прижимала к себе большой потертый саквояж с заплаткой посередине. Тип оказался позади меня и, кажется, тоже не слишком удивлялся происходящему.
От высокой скорости захватило дух. Невозможно. Нереально! Ну не может трамвай так ехать! За рулем что, Шумахер?
Посмотрела в окно, и мне тут же стало плохо. Вестибулярный аппарат у меня неважный, даже на аттракционах не катаюсь. Но главное я все-таки заметила: люди, снующие по городу, совершенно не реагировали на несущийся мимо них трамвай. Господи, да он же под двести гонит!
Все-таки не выдержав, я кое-как поднялась с места и, перехватывая руками по поручням, подошла к водительской кабинке. Окошко было по-прежнему закрыто, но это меня не волновало. Усилием воли заставив себя отцепить одну руку, я постучала. Как и в прошлый раз, реакции никакой. Плюнув на все, решила открыть сама. Стекло поддавалось так медленно и с таким противным звуком, что заболели зубы. Отвратительное чувство, как будто кто-то проводит ногтями по поверхности зеркала.
Открыла окошко, отдернула шторку и… собственно, все. Наверное, я брежу. Кажется, сегодня в кафе я ела салат, показавшийся не слишком свежим. Должно быть, отравление и, как следствие, галлюцинации.
Обернувшись в сторону попутчиков, несколько секунд ошарашенно ловила ртом воздух, а потом некультурно ткнула пальцем в сторону водительского кресла:
– Там… там…
– Там-там? – подсказал шатен, как-то подозрительно ухмыльнувшись. – Хочешь станцевать ритуальный танец?
Фамильярное обращение проигнорировала и выпалила:
– Там! Никого! Нет!
Водительское кресло пустовало. То есть за рулем вообще никого не было! Как, черт возьми, мы едем?! Чтобы дожить до таких реальных галлюцинаций, одного прокисшего салатика явно недостаточно. Тут надо либо ведро спиртного, либо… еще одно ведро спиртного.
Пока я хватала ртом воздух и силилась придумать хоть какое-то логическое объяснение, трамвай по-прежнему мчался вперед. От высокой скорости за окном все сливалось воедино, и при взгляде на это становилось совсем тошно.
Я еле доползла обратно, рухнула в кресло, и в этот момент стало темно. Не сразу поняла, что мы въехали в какой-то тоннель. Стало по-настоящему страшно. Абсурдность происходящего зашкаливала и усугублялась тем, что шатен и бабулька сидели с такими лицами, словно в этот момент не происходило ничего из ряда вон выходящего.
– Послушайте! – обратилась я к типчику, перекрикивая шум. – Вы можете объяснить, куда мы едем?
Беру свои слова назад – типчик не странный. Он в квадрате, нет, даже в кубе странный! Потому что в ответ на мой вопрос лишь невозмутимо пожал плечами и со снисходительной улыбкой ответил:
– Домой.
– Какое домой? Он же несется черт-те куда!
– Ты чего кричишь-то? – недовольно покосилась на меня бабулька, еще сильнее прижимая к себе саквояж. Как будто я его отбирать собралась, честное слово.
– Бабушка, – уже тише, но не менее эмоционально произнесла я, – хоть вы мне объясните, куда едет этот трамвай?
Вопрос, как этот самый трамвай движется без водителя, был менее актуальным. Без разницы как, но эта каракатица везла меня непонятно куда и непонятно зачем! И единственной версией, приходящей на ум, являлась та, что меня похитили.
Поскольку бабулька, проигнорировав мой вопрос, продолжала флегматично причмокивать, я сочла свою версию очень даже вероятной. То-то этот тип в кафе так на меня пялился. Наверное, приглядывался, обдумывал, как все провернуть. Вот не зря мне тогда фильм про маньяка-фетишиста вспомнился! А самое глупое в моем положении было то, что именно сегодня я забрала с работы эту дурацкую униформу. И сейчас эта мечта нашего управляющего тряслась вместе со мной, аккуратно сложенная в рюкзаке. Лучше б я ее выбросила!
Никогда не была пессимистом, но почему-то подумалось, что в кафе, как и домой, я сегодня не вернусь. А может, и не только сегодня, а вообще. Маринка, если не переедет к своему парню, будет круглый год спать на диване, Раисе Павловне придется искать новую официантку. А Борису Петровичу… Да чтоб этому Борису Петровичу вместе с униформой пусто было!
Скрежет, лязг, резкий рывок и яркая вспышка, блеснувшая впереди. Кажется, это конец. Уже и свет в конце тоннеля виден…
Бабулька продолжала причмокивать, шатен с невозмутимым видом чуть ли не плевал в потолок, а я с силой зажмурилась, потому что вспышка настолько яркая, что начали болеть глаза.
Глава 2Пряный город
Трамвай чихнул и остановился. Я с опаской открыла глаза и первое, что увидела, – за окном относительно светло. Настолько, насколько может быть светло поздним осенним вечером. По крайней мере, тоннель мы проехали. Это хорошо. Ущипнула себя, дабы удостовериться, что по-прежнему жива. Хотя вдруг на том (или уже этом) свете возможность чувствовать боль сохраняется?
Сильно пахло железом, приторной туалетной водой и чем-то горьковатым. С железом понятно, туалетной водой – от бабульки, а вот горьковатый запах шел с улицы. Обернувшись, я посмотрела на шатена. Он смотрел на меня.
Нет, в гляделки с непонятными личностями играть не собираюсь!
Поднявшись, взяла рюкзак с зонтом и опасливо направилась к выходу. Почему опасливо? Потому что, во-первых, после такой поездочки в прямом смысле дрожали коленки и походка получалась еще та, а во-вторых, я ожидала очередной подставы. Казалось, что этот шатенистый тип в любой момент может вскочить с места и наброситься. А бабулька с ним заодно. Вот тысяча пятьсот процентов!
Проходя мимо кабины водителя, я не удержалась и снова бросила взгляд на кресло. Лучше бы не смотрела. Ничего не изменилось – пусто. Дверь открылась, и я с огромной радостью вывалилась из трамвая, снова ощущая на себе немигающий взгляд. Маньяк недоделанный! Не видела, но по звукам понимала, что шатен помогает бабульке спуститься. Та, продолжая причмокивать (странная, кстати, привычка) и не выпуская из рук саквояж, поплелась за мной.
Когда я вышла из трамвая, первое, что ощутила, это все тот же горьковатый запах, к которому примешивались нотки пряностей. Кажется, присутствовала толика корицы и кардамона. А еще гвоздика. И вообще, пахло сухими осенними листьями, только запах этот неуловимо отличался от привычного. Не могу объяснить чем, просто отличался, и все. Он был другим.
Осмотревшись по сторонам, поняла… что ничего не поняла. Я вообще где? Вокруг деревья, но на лес не похоже, скорее, на небольшой пролесок. Кустарники, пожелтевшая трава и неширокая дорожка, ведущая вперед.
Как-то совершенно неожиданно позади раздался лязгающий звук, и, обернувшись, я увидела, что трамвай поехал в обратном направлении. Все бы ничего, вот только ехал он задом. Пятился! Причем пятился в тот самый тоннель, из которого мы выехали. А что еще более примечательно – рельсы заканчивались как раз в том месте, где он остановился, а провода отсутствовали напрочь. Вообще я слышала, что трамваи и троллейбусы вроде как имеют задний ход, но чтобы они вот так запросто ездили без электричества? Уверена, в тоннеле проводов и в помине не было!
Игнорируя все мои доводы и умозаключения, трамвай как ни в чем не бывало продолжал ехать назад и совсем скоро скрылся из виду.
Я из последних сил старалась мыслить логически, но получалось из рук вон плохо. Кажется, весь здравый смысл уехал вместе с трамваем, даже не помахав мне на прощанье носовым платочком.