Ян как-то упомянул, что его родители погибли. С тех пор они остались вдвоем с бабушкой, и та как могла за ним присматривала. С того же самого времени она и стала несколько странной. Неразговорчивой и замкнутой.
– Тата Роззи, у меня к вам очень важный разговор.
Ответом мне было привычное причмокивание и никакого зрительного контакта. Но за то время, что знала бабульку, я уже успела научиться распознавать ее настроение. Так вот, сейчас она была вполне расположена к диалогу.
– Дело в том, что я хочу предложить вам работу в кафе. Буду очень рада, если такой замечательный повар станет готовить в «Сладостях и Пряностях».
Спицы в руках таты на мгновение замерли, но уже через несколько секунд продолжали плести из нитей нужный узор.
– У нас очень хороший коллектив и дружественная атмосфера. – Теперь я чувствовала себя истинным работодателем. Даже странно, обычно находилась по другую сторону баррикад. – Зарплата будет достойной. Уверяю, вы не пожалеете. Кроме того, вначале можно просто попробовать. Готовить, скажем, только ваш фирменный авириновый пирог. Если понравится, продолжите. Нет – уйдете вместе с выданным авансом.
– Бабуль, соглашайся! – завопил Ян, неугомонно кружащий вокруг таты. – Ну что тебе стоит? Знаешь, как здорово будет? А я стану тебе помогать! Честно-честно! Буду чистить фрукты, овощи, разделывать рыбу. Ты знаешь, я это умею!
Вначале показалось, что энтузиазм внука не возымел никакого эффекта.
Ключевое слово – показалось.
Возымел и даже очень.
Спицы снова замерли, и на сей раз бабулька удостоила меня взглядом. Она задумчиво и несколько оценивающе глядела на меня. Создавалось ощущение, что еще немного, и в умении прожигать взглядом дыры тата переплюнет типчика.
– Хорошо. – Бабулька была, как всегда, лаконична. – До семи.
– Простите, что? – не сразу сообразила, о чем она говорит.
– Смена до семи. Потом по расписанию ложусь спать.
Я поспешно закивала:
– Да-да, конечно. Сон – это святое.
Мысленно возликовала. Уговорить ее оказалось даже проще, чем я предполагала. А что касается работы, то нужно будет тщательно следить за тем, чтобы тата не переутомлялась и работала в удовольствие. Возраст как-никак.
И вообще, пусть я наивная идеалистка, но хочу, чтобы работа в кафе приносила в первую очередь радость. Никакой рутины и криков со стороны начальства. Никаких ссор и грубостей. Никакого негатива. Только уют, приятная атмосфера дружного коллектива и ощущение, что находишься дома.
Сама всегда мечтала посетить такое заведение. Где бы возникало ощущение, что забежала в родную кухоньку полакомиться чем-нибудь вкусным.
Когда я, попрощавшись, уже собралась уходить, тата Роззи внезапно заговорила. Причем слов произнесла едва ли не больше, чем за все время нашего знакомства.
– Не слушай Танидов. Дрянные они. Делай как знаешь и на поводу не иди. Никто тебе здесь правду не скажет, самой до всего дойти надо. А вот на турьера надеяться можешь, этот хороший. Раз сказал, что поможет, значит, слово сдержит.
Не дойдя до двери, я замерла. Хотя тата сообщила то, что я и так знала, ее слова все равно взволновали. Одно дело чувствовать самой и совсем другое – слышать мнение со стороны. Бабулька удивила. Складывалось такое ощущение, что все вокруг что-то знают, но открыто не говорят. Тата Роззи и тата Бертина так точно.
– Почему Таниды, как вы выразились, дрянные? – спросила я, обернувшись.
Как и ожидалось, откровение бабульки иссякло. Умелые пальцы вновь орудовали спицами, и взгляд был опущен на вяжущееся кружево. Кажется, тата вязала салфетку.
Не знаю, почему обратила на это внимание, но узор показался очень знакомым. Плетение было сложным и редким, но я была уверена, что видела его раньше.
Помотала головой, отгоняя наваждение, толкнула дверь и вышла на улицу. Уже окончательно рассвело, и рассеянный солнечный свет обласкал деревню. Кроны растущих вдоль дороги кленов окончательно побагровели, и казалось, что все вокруг охватило пламя.
Красиво.
Воздух сегодня какой-то особенный. Кажется, так пахнет ожидание перемен.
Невдалеке слышались какие-то разговоры и стук топора. У дома Руфа мычала корова – наш самый главный поставщик молочной продукции.
Сойдя с крыльца, я услышала позади себя громкие шаги, стук двери, и в следующее мгновение меня нагнал Ян.
– Алис, ты не обращай внимания, у бабушки иногда такое бывает. Приезжий знахарь как-то говорил, что она того… Короче, от старости немного… Ты куда сейчас?
Хороший вопрос. Разговор вышел короче, чем я ожидала, и сейчас неожиданно появилось свободное время. Примерно через час был назначен общий сбор в кафе для финальных приготовлений и генеральной уборки.
– Пойду прогуляюсь. – Я улыбнулась мальчонке и возвела глаза к золотистому небу. – Давно не доводилось просто так пройтись.
Ян смущенно потупился и, прочертив носком ботинка по дороге черту, спросил:
– А можешь меня на велике покатать?
Кивнув, я протянула ему руку и вместе с радостным лисенком поспешила в кафе за велосипедом. Местные дети с ума сходили по этому развлечению и чуть ли не каждый день терроризировали Адама, прося провезти их на багажнике.
Чувствую, после того как покатаю по деревне Яна, доставать начнут и меня. Но это только в радость, люблю возиться с детьми. Они гораздо искреннее и честнее взрослых, а это, по-моему, самое главное.
Букет, которым я украсила переднюю корзину велика, совсем засох, и я заменила его на новый. После захватила рюкзачок, куда забросила пару яблок и дневник Дэлии, выкатила велосипед из сарая и предложила лисенку усаживаться.
– А может, прокатимся до озера? – Ян хитро прикрыл один глаз.
Бросив задумчивый взгляд на гудящий от ветра лес, я неуверенно протянула:
– Даже не знаю… Диан и Адам в городе, сопроводить нас некому.
Памятуя о предостережении типчика, соваться туда одной не очень-то хотелось. Сомневаюсь, что в лесу опасно, но турьер потом упреками замучает.
– Ну пожа-а-алуйста, – протянул мальчишка, сложив руки в умоляющем жесте. – Мы быстренько! А если что, я буду тебя защищать!
У него был такой воинственный вид, что я рассмеялась:
– Ладно, герой. Поехали.
Довольный Ян плюхнулся на багажник, и я надавила на педали. Щупленький лисенок весил всего ничего, так что ехать было легко. Нас окружали разноцветные листья, укрывшие всю землю, среди которых преобладали багряные и алые оттенки. Горьковатый запах увядания нес в себе последнее тепло осеннего солнца. Лучи рассеянно проникали сквозь кроны высоких деревьев, окутывая лес мягким светом.
Чудесное утро. Столько света и трепещущих бликов, что хочется взять краски и запечатлеть эти моменты на холсте. Жаль, что художник из меня такой же, как музыкант.
У озера было очень тихо. Невольно возникало чувство, что в этом месте время замерло, позволяя насладиться прекрасными минутами. Только глухое перешептывание сухих листьев робко вплеталось в эту идиллию, чем совсем ее не портило.
В деревне я даже не заметила, что Ян прихватил с собой складную удочку. Пока я пристраивала велосипед, он подбежал к берегу и уже забросил ее в озеро. Над водой мерно покачивался красный поплавок. Теперь понятно, почему лисенок так сюда рвался – захотелось порыбачить. Жаль, времени в запасе не так уж много. Максимум, что я могла себе позволить, это полчаса. Работа не ждет, а вешать всю уборку на Наоми и остальных было бы с моей стороны верхом неблагодарности.
Решив не тратить время зря, я нарвала немного шиповника. Давно собиралась добавить его в травяной сбор, и неизвестно когда еще представится возможность здесь побывать.
После с чистой совестью села на пожухлую траву и достала дневник Дэлии. Сначала хотела прихватить вместо него конституцию, но идея таскать с собой увесистый талмуд не слишком вдохновляла. Лучше продолжу его изучение вечером.
Только я открыла нужную страницу дневника, как рядом раздался громкий плеск воды.
– Алиска, посмотри, что я поймал!
Подняла взгляд и увидела, что Ян держит в руках упитанного карася. Очень упитанного, я бы сказала.
– Ну ты даешь! – искренне восхитилась его рыбацкими способностями.
Всего несколько минут, и такой улов! Я бы за это время в лучшем случае поймала дырявый ботинок.
Мальчишка буквально светился от гордости и, с важным видом выслушав мои похвалы, вернулся к своему занятию.
А я – к своему.
Было приятно вновь погрузиться в давно ушедший апрель и жутко интересно узнать, что случилось с Дэлией дальше. Уже в который раз меня так и подмывало заглянуть на последние страницы, но я себя одергивала. Только все впечатление испорчу, а хочется смаковать каждый момент. Распробовать, медленно перекатывать на языке, точно сладкий леденец.
Дэлия снова писала о рыжем лисе, которого она так и не называла по имени. Они продолжали встречаться на озере, где он однажды открыто признался ей в любви. Девушка ответила ему тем же, но их радость омрачилась грустью. Что делать дальше, влюбленные не знали. Согласно законам, такой мезальянс был невозможен и о свадьбе не могло идти и речи. Им не приходилось ждать благословения не то что от Покровительницы, но даже от родителей.
Да, вот так и начинаешь ценить двадцать первый век и привычные порядки. Захотели пожениться – женитесь, никаких препятствий. Разве что со свекровью или тещей не повезет, но это всего лишь маленькая неприятность.
Неожиданно снова раздался плеск воды. И на этот раз он был гораздо громче, чем предыдущий.
– Что, опять поймал? Судя по звуку, рыба не меньше, чем…
Я не договорила, наткнувшись взглядом на пустой берег. Всего доли секунды длилось оцепенение, а затем я заметила посреди озера лодку. Пока читала дневник, Ян отвязал ее от берега и решил отплыть туда, где глубже.
Движения опережали мысли.
Практически не задумываясь, я на ходу скинула кеды с ветровкой и бросилась в воду. Колючий холод впился в кожу, но я не обратила на это внимания. Гребя к лодке что есть силы, думала только о том, чтобы успеть.