Я спешно поднялась на ноги, при этом поскользнувшись на чавкающем песке. Хотя и не видела лица мага, понимала, что он зол не меньше, чем волки. Даже в мэрии, когда Диан повел себя как настоящий турьер, он не производил такого подавляющего впечатления. Этот его образ никак не хотел вязаться с привычным – насмешливым, ироничным и слегка легкомысленным.
Волки ощетинились, не переставая рычать. Они с Дианом стояли напротив и словно оценивали друг друга. В этот момент я думала только о том, что волки все-таки выглядят внушительнее. Что может человек, пусть даже маг, против огромных разъяренных хищников?
Но у типчика на этот счет было иное мнение. Его широко расправленные плечи, прямая спина – все говорило о том, что турьер не испытывает страха.
Между нами с Дианом и волками повисла напряженная тишина, заполненная звуками разгулявшейся стихии. Дождь хлестал как сумасшедший, пространство периодически сотрясали удары грома. Въедливый запах соли проступал настолько отчетливо, что заглушал все остальные.
Соленая гроза.
Действительно соленая.
Несмотря на хорошую реакцию, я не уловила момент, когда Диан подался вперед. На короткую секунду исходящее от него тепло превратилось в опаляющий жар. Взметнулось нечто, похожее на пламя, и в следующий миг вместо двух серых и одного черного волка на берегу стояли люди. На левом запястье каждого поблескивал серебряный браслет.
Диан отряхнул руки, и на землю осыпался серый пепел.
– Согласно статье пятьдесят восьмой, пункту третьему, вы арестованы. Советую проявить благоразумие и не сопротивляться. Вы идете со мной. Через час вас переправят в город.
События сменяли друг друга настолько стремительно, что я едва успевала переключаться с одного на другое. Мне казалось, что волки не послушают и попытаются сбежать, но ничего подобного не произошло. Блэк окинул Диана изучающим взглядом, затем на миг перевел его на меня и коротко кивнул.
Ноги едва слушались, а сердце продолжало бешено стучать. До сих пор не верилось, что все обошлось. Как бы я ни пыталась подавлять страх все то время, что находилась наедине с волками, в глубине души все равно его испытывала. И прекрасно понимала, чем мог закончиться этот разговор.
Перед тем как проследовать за Дианом, я подняла упавший дневник. Хоть в этом повезло, за чем приехала, с тем и уезжаю. К моему несказанному облегчению, дневник не пострадал. Обложка испачкалась, некоторые страницы помялись, но в целом все было лучше, чем я ожидала. Переплет не позволил воде попасть на бумагу, и записи остались целы. Почти все. Размылись только те страницы, на которых он был раскрыт, когда упал.
Оставалось надеяться, что там был очередной рецепт, а не что-то важное.
Когда мы подошли к лесу, оказалось, что Диан приехал на лошади. Не той, что была у Руфа, а на другой. Хотя лошадка пасечника тоже здесь присутствовала. На нее сел Блэк, типчик запрыгнул на свою, а серым мордам предстояло чапать пешком. И я не могла не позлорадствовать, зная, что они не могут превратиться.
– Иди ко мне, – позвал Диан, увидев, что я собираюсь садиться на велосипед. – Железяку потом заберем.
Подумав несколько мгновений, я решила, что лучше действительно ехать с ним. Ноги гудели, голова тоже, и организм устраивал бунт с лозунгом «долой эксплуатацию». На сегодня лимит моих физических и моральных сил был исчерпан.
Турьер помог мне забраться на лошадь, усадил впереди себя, и мы поехали в деревню.
А дождь все лил.
Ехать было не то чтобы неудобно, но несколько странно. И в какой-то степени волнительно. Впервые я чувствовала Диана настолько близко. Он крепко обнимал меня одной рукой, прижимая к себе и согревая. Будто боялся, что я снова могу оказаться в опасности.
А ведь приятно. И надежно. И бесконечно тепло.
Невольно вспомнился момент, когда мы так же мокли под дождем, стоя на трамвайной остановке. Сказал бы мне кто-нибудь тогда, чем все обернется, посчитала бы сумасшедшим.
Из-за пешего хода серых до деревни добирались приличное количество времени. Кажется, в какой-то момент я даже заснула и проснулась, только когда почувствовала, как меня сняли с лошади и взяли на руки.
Стресс, пережитый дважды за этот день, брал свое. Я не сопротивлялась, когда Диан отнес меня к себе домой, уложил на диван и поставил рядом горячий чай.
За чай отдельная безграничная благодарность. Вот в таких мелочах и проявляется настоящая забота.
Он помог мне стащить мокрую ветровку, после чего я заверила, что дальше справлюсь сама.
– Скоро вернусь. Разберусь с волками и приду. – На сосредоточенном лице Диана мелькнула мимолетная улыбка. – Не вздумай уходить.
Я? Уходить? Да кто же согласится покинуть теплый дом, не менее теплое одеяло и горячий чай в такую непогоду?
– Спасибо, – негромко проговорила я, имея в виду не только вышеперечисленное. – За то, что пришел вовремя.
Диан снова улыбнулся, как-то по-особенному на меня посмотрел и нехотя вышел из комнаты. Дела не ждали, но я была уверена, что после его возвращения нас ждет обстоятельный разговор.
Вечер обещал быть долгим.
После того как осталась одна, я сняла насквозь промокшие джинсы со свитером и закуталась в любезно предложенное одеяло. Вообще удивлюсь, если после всего пережитого не подхвачу простуду.
Горячий чай казался самой настоящей амброзией. От пара и жара камина покраснел кончик носа и щеки. Наверное, я походила на перезрелый, но очень довольный помидор. Как же мало иногда бывает нужно для счастья…
Сонливость, как ни странно, улетучилась. Чтобы не тратить время попусту, я открыла многострадальный дневник и погрузилась в чтение.
«28 апреля 1989.
Сегодня мы решили, что сбежим и начнем жизнь в соседнем городе. У меня есть сбережения, которых должно хватить на первое время. У любимого тоже имеются деньги – их мы потратим на серебро. Чтобы жить среди людей, придется его носить. Тогда, если повезет, турьеры и простые горожане не распознают в нас двуликих. Конечно, нас будут искать. Особенно меня. Ведь матушка уже договорилась с почтенной семьей высших, и жених вот-вот приедет на меня посмотреть.
Наверное, я эгоистка, но по-другому поступить не могу. Стоит подумать, что придется выходить замуж за нелюбимого, и внутри все переворачивается. К тому же он вдвое старше… Не хочу! Хотя и понимаю, что, уйдя из деревни, лишу источник большей части подпитки. А значит, и положение нашей семьи ослабнет.
И почему именно мне довелось родиться благословленной? Лучше бы милость Покровительницы досталась сестричке. Она всегда так об этом мечтала…»
Чем больше я читала, тем явственнее понимала, что ситуация Дэлии похожа на мою. А последние слова и вовсе заставили насторожиться: что еще за благословленная? Если рассуждать логически, скорее всего, имеющая какую-то особую связь с Покровительницей и силу, способную заряжать источник.
Я на миг отложила дневник, сделала глоток чая и задумалась. Почему-то царапнула фраза о «сестричке». Возникло неприятное ощущение, что я упускаю из виду нечто важное. Словно ответ на многие вопросы находится совсем близко, но мне никак не удается его уловить.
Озарение пришло внезапно и будто по щелчку пальцев.
Высшие лисы!
Судя по той информации, которой я владела, Илана и Леонис жили здесь как минимум двадцать три года. Дневник Дэлии был датирован несколькими годами ранее.
Разве могло жить в одной деревне сразу несколько семей высших?
Даже если учесть, что до войны лисов было больше, подобное маловероятно.
И какой из этого вывод? Илана и Дэлия – родственницы! Насколько близкие, понять сложно, но можно предположить, что они сестры. Слишком часто в дневнике упоминается сестричка, счастливо вышедшая замуж за высшего лиса. В этом отношении все сходится.
Но если это так, выходит, Дэлия – моя тетя?
Это открытие стало третьим потрясением за сегодняшний день.
Конечно, доказательств не так уж много, но теперь я знала, в каком направлении действовать. Возможно, мне повезет, и дневник окажется ключом к вопросу «как избежать навязанной свадьбы».
Дэлия моя родственница… Просто в голове не укладывается!
За все время, что читала дневник, я и так стала воспринимать ее как близкого человека, и тут такое…
Мне не терпелось продолжить чтение, чем и занялась.
«30 апреля 1989.
Этой ночью все решится. Мы условились встретиться на нашем месте у озера, а затем держать путь на север. В последнее время здесь неспокойно, конфликт с волками разрастается с каждым днем, но надеюсь, нам удастся избежать встречи с серыми. Хотя Олдерн втайне от всех имеет среди них хороших друзей, любых встреч лучше избегать. До тех пор, пока не пройдем через лес и не пересечем городскую черту. В городах другие законы, а семья Блэк обещает Олдерну покровительство в северных землях. В соседнем городке сейчас спокойнее, хотя вот уже несколько веков Тамаринд считается самым мирным городом. Время идет, и все меняется, но хочется верить, что вскоре снова вернется на круги своя…
В глубине души я понимаю, что войны не избежать. О Покровительница, как же это бессмысленно! Почему волки и лисы не могут жить в мире? Мы ведь двуликие – имеем одну природу и схожие сущности. Зачем проливать кровь? Всегда виноваты обе стороны. И хотя родители винят во всем серых, я прекрасно понимаю, что мы виноваты не меньше. Лисы тоже хотят расширить границы.
Как все-таки глупо… Но все равно все решат маги. Турьеры не позволят вражде зайти слишком далеко, и неизвестно, чем все закончится.
Олдерн прав, нужно пытаться решить конфликт миром.
Хоть бы этой ночью все получилось! Не передать словами, как сжимается сердце и бьется пульс, так страшно и волнительно, что трудно дышать.
Я открыла окно, и сейчас в комнате прохладно. Апрельский воздух такой свежий и вкусный.
Больше всех не хочу расставаться с милой татой. Как же тяжело уходить, не прощаясь! Но рисковать нельзя.
Дорогой дневник, пожелай нам удачи!»