Диан тоже замер и вопросительно на меня посмотрел.
– Если ты прав в своих предположениях, должен быть информатор, сообщивший о времени и месте встречи. Если мыслить логически, это был тот, кто постоянно находился рядом. То есть либо волк, живущий рядом с семьей Блэк, либо…
– Лис из деревни, – закончил за меня Диан.
Илана! Первое пришедшее на ум имя.
Я тут же себя одернула. Нельзя вешать на нее всех собак только из-за личной неприязни. Хотя, учитывая некоторые обстоятельства, исключать такую вероятность тоже не стоит. В любом случае, как правильно заметил Диан, все это лишь предположения. Чтобы бросаться такими громкими обвинениями, нужны веские доказательства, которых пока нет.
Задерживаться в городе мы не стали. Уже в обед верная лошадка тащила поскрипывающую телегу и нас вместе с ней в лисью деревню. По пути я прояснила у Диана еще один волнующий меня момент. А именно узнала, кто такая «благословленная». По долгу службы турьер разбирался в законах двуликих и смог внятно все объяснить.
Если выделить суть, то благословленная – это та, которой Покровительницей от рождения дана особенная сила. Все высшие подпитывают находящиеся при деревнях источники. Причем делают это только женатые пары. Дэлия в отличие от них могла его подпитывать, будучи незамужней, и при этом спокойно справлялась с обязанностями в одиночку. Благословленные – довольно редкое явление, и ими могут рождаться только девочки.
Короче говоря, Дэлия была фактически жизнью деревни. И до некоторых пор всеобщей любимицей. Наверное, поэтому, несмотря ни на что, ее не изгнали и даже позволили открыть кафе. Жаль, что оно существовало так недолго…
Теперь желание возобновить его работу до того возросло, что сил терпеть попросту не было. После всего, что узнала, это стало для меня не только воплощением мечты, но и делом принципа.
До открытия оставались считаные дни, и вслед за этим меня ждала встреча с Виатором. К этому событию я морально подготовилась уже давно и собиралась следовать ранее намеченному плану.
Сначала открытие кафе, потом разговор с женихом, а дальше действовать по ситуации. В качестве стопроцентных союзников – Диан, Адам и Наоми. Пятьдесят на пятьдесят – Кэти и тата Бертина. В последних двух я была уверена не полностью. В кузине – потому что она слишком много времени проводила с Иланой, а в тате… Просто предосторожность.
Вернувшись в деревню, я первым делом осмотрела кафе. Работники постарались на славу, и все вокруг сверкало чистотой. Днем ранее Наоми расклеила по всей деревне листовки с информацией об открытии. Мы планировали устроить целый праздник и раздавать еду бесплатно. Звездами меню первого дня должны были стать яблочный штрудель с ванильным мороженым и эстонский мульгикапсад, который я переименовала в «осенний дар». Внизу значилась приписка: перловка со свининой.
Думаю, лисы оценят.
Кроме этого в меню входили различные виды чая, кофе, тамариндовая наливка и глинтвейн. Из других блюд – заварные пирожные, медовик и курочка на подушке из поленты.
А в качестве бонуса всем посетителям предлагалась десятипроцентная скидка на следующее посещение.
Такая мини-завлекалочка.
В очередной раз обдумывая все это, сидя на чердаке, я ужасно волновалась и грызла кончик ручки. Мысленно поминала добрым словом составителя любимой методики. Умение выделять главное и раскладывать все по полочкам пригодилось как никогда.
В последнее время навалилось столько дел, что голова шла кругом. И, что самое утомительное, важными были все проблемы одновременно. Что открытие кафе, что тайны прошлого, что потенциальное замужество.
Рядом со мной на столике стояла чашка горячего эспрессо. Двойного. Этой ночью о сне можно было не мечтать. Я наконец собралась и намеревалась покончить с чтением дневника.
М-да, не прошло и полгода.
В общем и целом мне было известно, о чем в нем говорится, но я надеялась, что обнаружу какие-то упущенные детали.
Вчера я остановилась на записи об открытии кафе. Дэлия писала о тех же хлопотах и переживаниях, в которые была погружена я сама. На многих страницах присутствовали и неизменные кулинарные рецепты. Просматривая их, я не уставала поражаться многообразию знаний своей мамы.
Произносить это слово, пусть даже мысленно, было очень непривычно. И странно.
Личные переживания переплетались с кулинарными хитростями и тонкостями кондитерского искусства. Выпечке и десертам в дневнике отводилась особая роль. Судя по предпочтениям Дэлии и моим собственным, все лисы ужасные сладкоежки. Или это у нас семейное?
Из значимых фактов периодически попадались записи о переговорах с волками. Но об этом упоминалось кратко и вскользь. Видимо, Дэлия боялась писать об этом даже в личном дневнике.
В немногочисленных строках говорилось о том, что Олдерн продолжал поддерживать связь с волками. Он часто ездил на тайные встречи с главой семьи Блэк и через него вел переговоры с другими высшими. Кроме этого, он призывал к миру и лисов. Дэлия неоднократно пыталась повлиять на мнение своей семьи, но те оставались непреклонны, считая всех волков врагами.
К своему удивлению, я обнаружила запись, в которой проскользнула знакомая фамилия. Вилир. Эта семья лисов была одной из немногих, поддержавших точку зрения Олдерна. Они приехали в деревню и, поговорив с ним, решили присоединиться к грядущим переговорам.
Прочитав об этом, я задумалась.
Вилир. Семья, к которой принадлежит небезызвестный Виатор.
Новые подозреваемые.
Что, если это они – предатели, приведшие на переговоры с волками наемников?
К сожалению, пара строк, посвященных им в дневнике, не могла ни опровергнуть это предположение, ни подтвердить. Дэлия писала об этой семье как о честных, порядочных и верных слову.
Вот только зачастую именно те, кто кажется честным и порядочным, на деле оказываются полной противоположностью.
К еще большему сожалению, я убедилась в действенности закона подлости. Предпоследняя запись, сделанная за несколько дней до переговоров, оказалась размыта. Да, это были те самые страницы, которые попали под дождь на озере. Единственная уцелевшая фраза вызвала недоумение и новые вопросы.
Родился мертвым – окончание предложения в конце страницы.
Понять, о ком шла речь, я так и не смогла и решила на этом не зацикливаться.
Переходя к последней записи, я уже смирилась с тем, что не дождусь никаких ответов. Дневник дал мне многое, позволил окунуться в прошлое, узнать о жизни лисов и, конечно, о кулинарии. Но главное, я знала, что когда-то его держала в руках моя родная мама.
Моя. Родная. Мама.
От осознания этого сердце щемило, а на глазах невольно выступали слезы.
Никогда не была излишне сентиментальной, но сейчас сдерживалась с трудом.
На улице начинало светать. Настолько погрузилась в события давно минувших дней, что даже не заметила, как прошла ночь.
Допив уже третий по счету эспрессо, я с долей сожаления приступила к чтению последней записи. Она находилась чуть дальше середины дневника. Тетрадь так и не была исписана до конца – Дэлия просто не успела.
«Дорогая моя Лисанна…»
Прочитав одну-единственную строку, я вздрогнула и на несколько мгновений замерла. Не ожидала, что она начнется именно так.
Сглотнув возникший в горле ком, заставила себя продолжать.
«Ты спишь в колыбельке. Такая милая и умиротворенная, точно твоего личика коснулась нежная ладонь Покровительницы. Я знаю, что она будет оберегать тебя. Что бы ни случилось, ты останешься в безопасности.
Сегодняшний день решит все.
С утра у меня дурное предчувствие. Не знаю, откуда оно взялось, но интуиции доверяю. Этим вечером непременно что-то случится. Не знаю, что именно, но оно произойдет.
Я не боюсь ни за себя, ни за мужа. Тот год, что мы прожили вместе, был самым счастливым в моей жизни. А последний месяц – когда у нас появилась ты – лучшим, что только могло случиться.
Милая моя девочка, записывая эти строки, я надеюсь, что когда-нибудь ты их прочитаешь. И если со мной что-то случится – верю, этот дневник обязательно попадет тебе в руки. Сегодня я передам его тате, чтобы, когда придет время, она тебе его отдала.
Но надежда, что предчувствие обманывает, все же не покидает меня. Возможно, я напрасно боюсь и все будет хорошо.
И я, и папа очень любим тебя, Лисанна. Ты даже не представляешь, каково это – брать тебя на руки, видеть, как на милом личике расцветает радостная улыбка. Как твои большие глазки с удивлением и интересом смотрят на мир.
Помнишь музыкальную шкатулку? Сейчас звуки колыбельной заполняют детскую. Она играет для тебя, Лисанна. Для тебя, моя маленькая Алиса…»
Я зажала рот рукой, чтобы не зарыдать в голос. Горячие капли упали на пожелтевшую бумагу. Мне казалось, что я наяву слышу ее голос, говорящий со мной.
Обращение «Алиса» стало последней каплей.
Даже не верилось, что мама называла меня именно так.
«Кафе, где мы находимся, – наш дом. И я надеюсь, что однажды ты станешь его полновластной хозяйкой. Еда – это не только то, без чего мы не можем жить. Это нечто большее, объединяющее, составляющее часть культуры и делающее окружающих счастливыми. Нет ничего приятнее, чем видеть, как кто-то, еще недавно грустный, пьет горячий шоколад и на его лице расцветает улыбка. Как унылый и безразличный ко всему ест пряное рагу с темпераментным чили – и тут же оживает.
Мир запахов и ароматов. Мир страсти и ощущений. Мир, который ты когда-нибудь узнаешь и частью которого станешь.
Наверное, я увлеклась, пишу так, словно в последний раз.
Я…
Пора идти. Твой папа уже ждет внизу.
Будь счастлива, моя маленькая Алиса. Храни тебя Покровительница!»
Перед глазами все расплывалось от слез. Как в тумане я поднялась с кресла и на негнущихся ногах спустилась с чердака.
– Она знала, – прошептала непослушными губами. – Знала, что не вернется…
Я вошла в детскую.