нными красными бусами. На запястье повязали тонкую красную нить.
– Прости, Лисанна, – негромко сказала тата Бертина, опустив глаза в пол. – Я не могла поступить по-другому. Не думала, что придется делать с тобой такое, но Ланочка для меня важней. Она ведь не всегда была такой… С самого рождения я забочусь о ней и люблю, как родную. Своих-то детей у меня нет. Понимаю, что душа у нее почернела, но продолжаю любить. Все для нее сделаю… Прости, – вновь с тоской проговорила тата, и в глазах ее блеснули слезы. – Знаю, я поступаю ужасно. Даже хуже, чем она. Но…
Договорить Бертине не дала внезапно открывшаяся дверь. На пороге появился Сэм, своей грузной фигурой заслонивший дверной проем.
– Мими Илана велела поторопиться, – произнес он, едва скользнув по мне взглядом.
Что во всем этом оказался замешан еще и лис, помогающий в кафе, ничуть меня не удивило. Кажется, я вообще утратила способность удивляться.
Тата Бертина судорожно вздохнула и мягко подтолкнула меня к выходу.
Глава 28Лучшее оружие и речной трамвайчик
В Доме Покровительницы царил полумрак. Подрагивало пламя свечей, расставленных замкнутым кругом в центре зала. Терпкий запах благовоний напитал густой воздух.
Оставив обувь у входа, я босиком ступала по прохладному деревянному полу. Рядом шла тата Бертина, ведущая меня к стоящим у статуи Илане и служительнице. По дороге сюда нам снова никто не встретился. Последняя надежда на то, что хоть кто-нибудь придет на помощь, рассыпалась, как карточный домик.
По велению таты я села в круг из горящих свечей, и вскоре место напротив заняла Илана. Служительница покрыла наши головы полупрозрачными белыми платками, напоминающими фату, и принялась что-то читать нараспев.
Огоньки на свечах подрагивали от сквозняка, пробегавшего по залу. Окна и двери были плотно закрыты, и ветер возникал, словно из ниоткуда.
Я ничего не видела перед собой, но в то же время отмечала, что Илана не сводит с меня торжествующего взгляда.
– Это тебя не убьет, – негромко произнесла она, чуть подавшись вперед. – Ритуал передачи силы запрещенный, но действенный. Ты всего лишь утратишь возможность превращаться и подпитывать источник.
Я никак не отреагировала – ни внешне, ни внутренне.
– Зато работу завершат волки, – с каким-то извращенным удовольствием проговорила Илана. – После обряда тебя отдадут им. Все решат, что серые тебя похитили, решив отомстить. И даже твой ненаглядный турьер не сумеет ничего доказать.
Упоминание о Диане неожиданно заставило сердце забиться чуть сильнее.
Мое состояние было сродни опьянению. Все происходило словно во сне, и лишь малая часть меня по-прежнему отчаянно сопротивлялась, пытаясь вернуть контроль над разумом и телом.
Время тянулось невыносимо медленно. Служительница продолжала что-то читать по маленькой черной книжечке. Пламя свечей дрожало все сильней, оно разрасталось, вытягиваясь в длинные огненные нити.
Не знаю, в какой момент я очнулась.
Тело по-прежнему не слушалось, но мысли прояснились. Сила воли оказалась сильнее действия отвара, и пелена дурмана спала.
На долю секунды накатила паника, но все та же сила воли ее подавила.
Я, как могла, осмотрела зал. Передо мной – улыбающаяся Илана. Чуть дальше стоящая спиной служительница. Где-то справа – тата Бертина и Сэм. А над всеми нами возвышается статуя лисьей Покровительницы.
Я подняла взгляд на застывшее, высеченное из дерева лицо, и показалось, что Покровительница смотрит прямо на меня.
«Пожалуйста, – пронеслась в сознании отчаянная мысль, – пожалуйста, пусть что-нибудь случится…»
Мы с Иланой непроизвольно приняли промежуточную ипостась – ритуал набирал обороты. Нас обеих охватил рассеянный желтоватый свет, идущий то ли от горящих свечей, то ли из глубин наших душ.
– Мими Лисанна Танид, – неожиданно явственно прозвучал голос служительницы, – вы согласны передать мими Илане Танид ваш дар, вашу энергию и вашу силу второй сути?
Нет!
– Да, – почти беззвучно прошептали губы.
– Мими Илана Танид, вы согласны принять дар, энергию…
Больше я ничего не слышала, полностью отдавшись внутренней мольбе. Смотрела в глаза Покровительнице и просила о том, чтобы она помешала творящемуся безумию. Если она существует, почему допускает такое? Почему не помешает сейчас и не помешала двадцать лет назад, когда из-за предательства погибли ни в чем не повинные лисы?
«Да услышь же ты! – мысленно крикнула я, устав надеяться на чудо. – Сделай что-нибудь!»
Слова служительницы зазвучали громче, и я ощутила, как что-то невидимое отделяется от меня и через соприкосновение наших пальцев переходит к Илане. Теперь я понимала, что значит фраза «болит душа». В этот момент она действительно болела. Казалось, от нее отрывают часть, и это доставляло немыслимые страдания. Все внутри переворачивалось и вибрировало, как натянутая гитарная струна. Глаза Иланы смотрели в мои и с каждой секундой блестели все ярче. Она упивалась своей властью и с удовольствием отбирала то, что считала своим.
Снова подняв взгляд, я увидела, что статуя мне улыбается. Наверное, от боли и действия отвара у меня помутился рассудок…
Неожиданно статуя Покровительницы задрожала, и от нее отделился полупрозрачный светящийся силуэт. Увидев его, служительница замолчала на полуслове и выронила книгу из рук.
– В чем дело? – не оборачиваясь, сказала Илана. – Продолжай!
Тата Бертина и Сэм тоже замерли, не в силах отвести взгляд от появившегося духа. Покровительница шла прямо к нам – вернее, не шла, а буквально плыла по воздуху. Приблизившись, она положила руку мне на лоб, и последнее, что я успела увидеть, – это потрясенное и побелевшее лицо Иланы.
Боль постепенно затихала…
Казалось, меня подхватывают легкие невесомые волны и несут в какой-то неведомый мир. Все вокруг было размытым, как от дождя, превратившись в неясные силуэты. Огоньки притихли и стали маленькими неясными точками, а после и вовсе исчезли. Им на смену пришли золотистые лучи.
Я видела колосья спелой пшеницы, которые качались на ветру. Желтое ячменное поле, обласканное лучами солнца. Маленькую деревушку, ютящуюся у леса. Чувствовала запах тамаринда и цветочного меда, слышала стрекотание кузнечиков и жужжание пчелиного роя. Смотрела, как по ясному небу плывут облака и как деревенская ребятня запускает воздушного змея. В теплицах и на огородах созревал богатый урожай, взращиваемый с любовью и заботой.
Тихая радость, уют, спокойствие – такой жизни заслуживала эта деревня. Такой ее желала видеть та, кого почитают все лисы.
Она, улыбаясь, показывала это и вела за собой. Я улыбалась в ответ, чувствуя гордость при виде того, как процветают «Сладости и Пряности».
Что это – будущее? Настоящее?
Нет. Просто то, что должно быть.
Я продолжала качаться на безмятежных волнах и, точно губка, впитывала окружающее умиротворение. Мы поднимались все выше и выше, и я смотрела на деревню с высоты птичьего полета. Видела макушки высоких деревьев, блестящую гладь озера, затерявшегося среди хвойных лесов. Тонкие нити дорог, бегущих вдаль и переплетающихся, точно чьи-то судьбы.
А потом стремительно полетела вниз.
Очнувшись, я обнаружила, что по-прежнему нахожусь в Доме Покровительницы. Попыталась подняться с пола, и мне это удалось. С огромным трудом, но я снова могла двигаться.
Свечи погасли, и теперь зал наполняло облако горьковатого дыма. Дух исчез, и в какой-то момент я подумала, что он мне лишь привиделся. Но то, что творилось вокруг, подтверждало, что все произошло на самом деле.
Рядом на полу лежала бесчувственная Илана. Над блондинкой склонились тата Бертина и служительница, пытающиеся привести ее в чувство. Воспользовавшись тем, что обо мне на время забыли, я стала медленно отступать назад. Голова слегка кружилась, а ноги были такими непослушными, что мне едва удавалось ими передвигать.
Я почти дошла до выхода и тут уперлась во что-то спиной. Точнее сказать, в кого-то.
– Отведи ее к лесу! – велела тата Бертина, бросив на Сэма быстрый взгляд. – Живо! И учти, если кто-нибудь вас увидит, считай, что мы все пропали!
Лис схватил меня за руку и бесцеремонно потащил на улицу. Я пыталась сопротивляться, но от моих жалких потуг не было никакого толку. Что может противопоставить девушка, да еще и находящаяся в таком состоянии, грубой силе?
Я по-прежнему едва передвигалась, и, заметив это, Сэм выругался. Брать меня на руки он боялся, считая, что привлечет лишнее внимание. Пришлось сбавить темп.
Лис вел меня окольными путями, избегая идти по главной дороге. Сегодня явно не мой день. Деревня словно вымерла. В такую погоду все сидели дома и носа не казали на улицу.
– За что? – с трудом проговорила я севшим голосом, когда мы вошли в лес.
Он не ответил и только крепче сжал мою руку.
«Будет синяк», – мелькнула нелепая мысль и тут же исчезла, смешавшись с вихрем других.
Ветер усиливался, и мелкая изморось постепенно сменялась тяжелыми каплями дождя. Словно чувствуя неладное, с протяжным скрипом качались высокие сосны; казалось, что лес стонет.
«Фата» осталась лежать в душном зале, и сейчас резкие порывы ветра растрепали прическу. Волосы лезли в глаза и мешали смотреть, подол платья волочился по земле, отчего я спотыкалась.
Я понимала, что, если не сумею освободиться сейчас, потом будет поздно. От одного лиса отбиться проще, чем от нескольких волков. Но одно дело понимать, а другое – действовать. Сэм вцепился в меня мертвой хваткой, и, как бы я ни старалась найти выход из этого положения, на ум не приходило ничего путного.
Дойдя до небольшой поляны, Сэм на мгновение остановился и принюхался. Я незаметно последовала его примеру и уловила запах волков. Они были совсем близко и приближались с севера. Кажется, их было двое. И если после всего пережитого нюх меня не подводил, это те самые серые морды, с которыми я не так давно столкнулась у озера.