Я запрокинул голову и прижался затылком к косяку. Его болтовня была для меня как вода, его слова рассеивались туманом, стоило ему их произнести.
– Мне плевать на твои соображения, – сообщил я, и ронин фыркнул. – Думай, что хочешь.
– В самом деле? Тогда, полагаю, ты не станешь возражать, если я немного развлекусь с юной простолюдиночкой. – Ронин отставил бутылку и бросил голодный взгляд в угол. Глаза у него поблескивали. – Под этим тряпьем скрыто прекрасное тело, более того, готов поставить мой последний золотой рю [34] на то, что она невинна. Ты же все равно не собирался с ней делать ничего такого, правда, Каге-сан? В конце концов, она лишь простолюдинка…
Он осекся. Его взгляд упал на мой меч, на пальцы, обхватившие рукоять. Я сидел совсем неподвижно, готовый в любой момент броситься в атаку, и внутри меня вспыхнуло новое чувство, которого я прежде не испытывал. Чем-то оно напоминало любовь к насилию и кровожадность Хакаимоно, но лишь отчасти. Только чуть погодя я смог подыскать ему подходящее название, потому что чувство, вспыхнувшее у меня в груди, не было эмоцией демона. Впервые за много лет оно было только моим.
И это был гнев.
– Вот оно что. – Ронин ухмыльнулся и взял бутылку саке. – Я так и думал. Расслабься ты, Каге-сан. Не в моих правилах спать с незнакомыми простолюдинками, особенно если их защищает опасный убийца, которому не терпится отрубить мне голову. – Он вылил остатки саке в чашечку и нахмурился, когда из горлышка вытекла только тоненькая струйка. – Kuso. Не везет так не везет. Я ведь еще трезв. Что ж, остается только одно. – Он залпом допил остатки вина, взял бутылку и поднялся, слегка пошатываясь. – Нобору, ублюдок, я же знаю, что у тебя где-то спрятана секретная заначка. – Он нетвердой походкой направился куда-то, но потом остановился и посмотрел на меня, и его губы вновь тронула волчья улыбка. – Знаешь что, если вы направляетесь в столицу, я, пожалуй, немножечко прогуляюсь с вами. Окрестные дороги очень опасны – разбойники всех мастей поджидают на них честных путников. Со мной опасностей будет чуть меньше. Ты будешь телохранителем, а я – сторожевой собакой. Чем нас больше, тем безопаснее путь, а? – Он хихикнул, оценив собственную иронию, и посмотрел в угол, где по-прежнему крепко спала девушка. – Думаешь, Юмеко будет против? Как по мне, вряд ли. Впрочем, неважно. Я сам ее спрошу завтра, когда она проснется. Так-так… – Он повернулся ко мне спиной и, пошатываясь, зашагал в глубь домика, в другую комнату. – Где же саке, Нобору? – бормотал он. – Не думай, от меня ты его не скроешь, я чую алкоголь, где бы он ни был спрятан.
Я слышал, как он копается в комнате и между делом хрипло ругается. Через несколько минут послышался радостный крик, а потом звуки стихли, кроме легкого звона бутылок. Чуть позже затих и звон, и на смену ему пришло гортанное сопение. Я положил Камигороши себе на колени и стал ждать рассвета, планируя разбудить Юмеко, как только солнце коснется горизонта. Если повезет, к моменту, когда ронин оклемается от похмельного сна, мы будем уже далеко.
А если он все же увяжется следом, мне, вероятно, придется нарушить данное Юмеко обещание и убить его.
– Mabushii[35]… - пробормотала я, когда ослепительные лучи прорезались сквозь сосновые ветки и ударили мне в глаза. Какое же солнце яркое. – И почему солнце сегодня так слепит? Пожалуйста, передайте птицам, чтобы они не пели так громко. Премного благодарю.
Тацуми, шедшего впереди, судя по всему, никоим образом не раздражали таинственные яркость света и шум. Он ничего не ответил, но я почувствовала, что мои слова его позабавили.
– Тацуми, я слышу твой смех! – сердито предупредила я. – Тебя что, веселят мои страдания? – Он вновь промолчал, и я застонала и принялась тереть глаза, пытаясь унять пульсацию в голове. – Я ведь и дня в своей жизни не проболела! – пробормотала я. – Не пойму, почему мне сейчас так плохо.
– У тебя еще не выработалась терпимость к алкоголю, – сообщил Тацуми, бросив на меня взгляд через плечо. – Для новичка саке – довольно крепкий напиток. Увы, сейчас ты претерпеваешь побочные эффекты от его распития.
– Хочешь сказать, это в порядке вещей? – Я мысленно вернулась к предыдущей ночи, точнее, к тому, что осталось в памяти. Мне вспомнился странный крепкий напиток, который Окамэ несколько раз подливал мне в чашечку и который обжигал мне нутро, а затем разлился по желудку приятным теплом. Вспомнилось, что потом на меня накатила сонливость, а голова начала странно кружиться. Дальше – как в тумане.
– Такое чувство, что у меня в голове сидит стая обезьян, орет и кидается шишками мне в глаза, – пожаловалась я. – Зачем люди вообще пьют саке, если наутро чувствуешь себя так отвратительно? А Окамэ-сан тоже сейчас страдает? Я и половины из нашего разговора не могу вспомнить…
По спине у меня пробежал холодок. Я не смогла вспомнить ничего из того, что было сказано прошлой ночью. Что еще я забыла? Или натворила? А вдруг я случайно показала то, чего не следовало бы, например свою истинную природу? Если я и впрямь прокололась, если Тацуми узнал, что я кицунэ…
Несмотря на яркое солнце, меня затрясло. Надо быть осторожнее! Может, смертную девчонку, ведущую его к Драконьей молитве, убийца демонов и потерпит, но вот ёкая – ни за что. Если он узнает, что я его обманула, я точно увижу, как он выхватывает Камигороши, чтобы отрубить мне голову.
– Юмеко?
Я подняла взгляд и увидела, что Тацуми по-прежнему наблюдает за мной через плечо. На его лице читалось хоть и не сочувствие, но серьезная озадаченность.
– Ты как, в порядке? – спросил он. – Может, остановимся и передохнем?
Я покачала головой, улыбнувшись той искренней тревоге, какая прозвучала у него в голосе.
– Нет-нет, Тацуми-сан, все хорошо. Я просто…
– O-i-i-i-i-i-i-i-i-i-i!
Откуда-то позади раздался тихий крик. Я обернулась и увидела, что к нам, вскинув руку, спешит темная размытая фигура. Когда фигура приблизилась, я узнала Окамэ, который, запыхавшись от долгого бега, спешил к нам.
– Наконец-то… нашел вас, – задыхаясь, выговорил он, упершись ладонями в колени, и поднял на меня взгляд, криво ухмыляясь. – Думали, получится от меня избавиться? Юмеко, неужели Каге-сан не сказал тебе, что я отправляюсь в столицу вместе с вами?
Я посмотрела на Тацуми, который глядел на далекие горы и не обращал на нас внимания.
– Нет, – сдвинув брови, призналась я. – Об этом он мне не говорил.
– Ну, на ваше счастье, я очень чутко сплю. – Окамэ выпрямился и поправил юми – боевой лук, висящий у него за спиной. – Да еще твердо решил вам помочь. Потому что вы, с позволения сказать, идете совсем не туда.
Я нахмурилась.
– Что, правда?
– Неправда! – встрял Тацуми. – Эта дорога ведет к императорскому шоссе, а оттуда можно добраться прямиком до столицы. Мы на верном пути.
– Если хотите идти в обход гор, то конечно, – заметил Окамэ, кивнув на укутанные туманом и полумраком склоны. – Но это займет по меньшей мере несколько дней. А я неплохо знаю эти места и особенно тайные пути и тропки через горы. – Он поднял большой палец и указал на себя. – И могу провести вас в столицу куда быстрее, чем если вы пойдете по главным дорогам. К тому же нам не придется задерживаться на пограничном посту.
Мне показалось, что Тацуми оживился, услышав последние слова. Впрочем, наверное, оживился – сильно сказано, но он явно обратил на них внимание.
– Да, здорово было бы оказаться в столице поскорее, – задумчиво сказала я.
– К тому же, – добавил Окамэ, – чем скорее вы доберетесь до Кин Хейген Тоши, тем быстрее от меня избавитесь. Беспроигрышная ситуация, а, Каге-сан?
Тацуми с ледяным молчанием оглядел нас, а потом пожал плечами и отвернулся.
– Это-то как раз неважно, – сказал он, стоя спиной к нам. – Главное – попасть в столицу. И не заплутать по пути.
– Славно! – воскликнул Окамэ и потер ладони. – Тогда следуйте за мной. И оглянуться не успеете, как мы будем на территории Клана Солнца!
– Хм-м, – задумчиво протянул Окамэ около полудня. – Я был уверен, что где-то тут проходит тропа.
Несколько часов назад мы свернули с главной дороги и уже успели углубиться в горы. Окамэ быстро нашел звериную тропу, и мы пошли за ним по темному лесу, среди высоких сосен и кедров, по толстому ковру мха, покрывавшему камни, корни и упавшие деревья. Окамэ оказался на удивление ловким, несмотря на все его рассказы о собственной неотесанности; он легко скользил меж кустов и деревьев, будто был частью этого леса. Тацуми следовал за мной так тихо, что мне приходилось то и дело оглядываться, проверяя, рядом ли он.
Но когда тропа резко оборвалась у небольшого горного ручейка, Окамэ остановился и скрестил руки на груди, устремив взгляд вниз, словно надеясь, что новая тропа появится сама собой.
– Странно, странно, – пробормотал он, оглядывая ручеек. – Я его совсем не помню.
– Ты заблудился, – заключил Тацуми таким ледяным тоном, что, казалось, ручеек вот-вот замерзнет.
– Нет же, – запротестовал Окамэ, посмотрев на него. – Я… Я просто удивлен, что здесь течет ручей, но это временное замешательство. Я прекрасно знаю, где мы находимся. – Он почесал шею и задумчиво нахмурился. На той стороне ручейка из-за дерева выглянул грациозный олененок и уставился на нас, подергивая большими ушами. – Видимо, мы пропустили боковую тропу, – рассудил Окамэ, – но если пойти на север, то скоро мы на нее выйдем. Итак… – Он огляделся, а олененок ринулся в кусты. – Солнце вон там, тени указывают вон туда…
– Кхм. – Я ткнула пальцем вверх по течению ручья. – Север вон там, Окамэ-сан.
– Точно. – Окамэ широко мне улыбнулся. – Ну что, Юмеко-тян, в путь! Уже очень скоро мы будем в Кин Хейген Тоши!