– И все же это очень опасно. Что будет, если нас раскусят?
– В опасности все веселье, Юмеко-тян! – заметил Окамэ. – Никто из аристократов не станет спрашивать у тебя в лоб, правда ли ты оммёдзи, – это верх неучтивости. Пока ты не согласишься изречь пророчество, предсказать кому-нибудь будущее или изгнать демона, нам ничего не грозит. – Он пожал плечами и снова прислонился к перилам с беззаботным видом. – Так что не стал бы об этом беспокоиться. Придворные обезьяны будут слишком заняты прихорашиваниями, попытками полебезить перед императором и превзойти друг друга, так что никто не обратит на нас внимания.
– А там что, будут обезьяны? – изумленно переспросила я. – Что ж, тогда на празднике и впрямь будет весело. Правда, обезьяны всегда такие суматошные, неужели императора это не беспокоит?
– Это было чересчур жестоко, Окамэ-сан, – произнес новый голос, и из-за угла вышел Тайо Дайсукэ, одетый в великолепное кимоно из темно-синего шелка с миниатюрными золотыми солнцами на рукавах и спереди. Двумя руками он держал разноцветный шелковый веер. Его длинные белые волосы были зачесаны назад и сияли на темном шелке кимоно. – Ни к чему забивать Юмеко-сан голову таким враньем. Многие из придворных будут слишком увлечены попытками уничтожить репутацию своих врагов очередными сплетнями или устроить очередную выгодную свадьбу, чтобы лебезить перед императором.
Переведя взгляд на меня, он улыбнулся и учтиво поклонился.
– Госпожа Юмеко, – торжественно произнес он. – Позвольте еще раз извиниться за мое хамское поведение в ночь нашего знакомства. По счастью, сакура уже отцвела, иначе она непременно разрыдалась бы, осознав невозможность превзойти вашу красоту!
– Э-э-э… – Я замялась, не зная, что на это ответить; мне еще никогда не делали комплиментов. К счастью, в этот момент открылась дверь и на веранду вышла Рэйка и спасла меня от ответа, который я наверняка бы произнесла с запинками, в самой что ни на есть неаристократической манере. На мико по-прежнему были красные хакама и белая хаори служительниц святилища, а вот волосы она собрала в высокую прическу, украшенную ленточками и маленькими колокольчиками. У нее за спиной появились еще две служительницы, одетые точно так же, и, приоткрыв рты, уставились на великолепного аристократа. Дайсукэ, явно привыкший к подобным реакциям, вежливо проигнорировал их изумление.
– А ну прекратите обе! – воскликнула Рэйка, шлепнув одну из служительниц рукавом. Та подскочила от неожиданности. – Вы похожи на двух карпов, ловящих ртом воздух. Не посрамите меня сегодня. Тайо-сан, – позвала она, повернувшись к Дайсукэ. Золотые колокольчики у нее в волосах тихонько зазвенели. – Простите, что отнимаем ваше драгоценное время. Моя благодарность не знает границ.
– Да не за что, Рэйка-сан, – ответил Дайсукэ. – Всегда рад помочь. К тому же разнообразие лиц двору не помешает. Солнце уже садится, а до дворца путь неблизкий.
– Одну минутку! – проговорила мико. – С нами пойдет еще кое-кто.
Она нырнула рукой к себе в рукав и достала офуду, полоску белой бумаги, помогавшей призвать священную магию. На ней иероглифами кандзи было выведено слово «верность» – той же самой офудой Рэйка размахивала передо мной в день нашего знакомства. Прикрыв глаза, служительница что-то прошептала, и воздух вокруг наполнился волшебной силой.
– Хранитель святилища Хайяте, – донеслось до моего слуха, – самый верный из защитников, приди ко мне!
Подул резкий ветер, над головами затрещали ветви. Мы ждали, затаив дыхание.
Небольшое существо выскочило из-за угла и подошло к ступенькам. Это оказалась собака, маленькая и тощая, с треугольными ушками, красновато-рыжей шерстью, белым животиком и пушистым хвостом, завитым в тугое кольцо. На шее у нее виднелся ярко-красный ошейник, в центре которого висел золотой колокольчик.
Inu[44]! Я едва успела подавить в себе внезапное желание отскочить, побежать по веранде, нырнуть в одну из комнат и запереть дверь. Мне никогда не нравились собаки, и это чувство, судя по всему, было взаимным. Однажды, когда я гуляла за пределами храма, за мной погналась стая деревенских собак, тощих и с виду очень голодных. Ни один из моих трюков их не обманул – они не обратили внимания ни на ревущих медведей, ни на бегущих кроликов – словно откуда-то знали, что это иллюзии. Чтобы уйти от преследователей, мне пришлось залезть на дерево, где я просидела до самой ночи, до тех пор, пока за мной не пришел Дэнга и не прогнал собак.
– Киц… Кицунэ? – спросил Окамэ, заставив меня подскочить и оглянуться. Ронин изумленно смотрел на собаку. – Хранитель святилища – кицунэ?
– Никакая это не лиса, – заверила я его с облегчением и капелькой раздражения. – Это собака. Ну правда, Окамэ, она совершенно не похожа на лису.
– Это Чу, – спокойно сообщила Рэйка. Собака, услышав кличку, посмотрела на нее и завиляла хвостом. – Он охраняет святилище Хайяте. Во всяком случае, одну его половину. – Ее глаза заволокло тревогой, а гладкий лоб прорезала морщина. – Вторая охранница, Ко, исчезла в ночь, когда ушел учитель Дзиро. Думаю, он либо призвал ее к себе, либо она сама почувствовала, что учитель в опасности, и отправилась его искать. Их с тех пор не видели.
– Какой-то он маленький для этой породы, – заметил Дайсукэ, стараясь придать голосу доброжелательность и учтивость.
– Маленький? – фыркнул Окамэ. – Да он просто карлик какой-то. Как этот комочек шерсти вообще может что-то охранять? Или он обороняет святилище исключительно от воробьев и крыс?
Чу прижал уши к голове и зарычал на ронина, обнажив острые белые зубки.
Рэйка вздохнула.
– Это обличье позволяет ему сопровождать меня в городе, – сообщила мико ронину. – По правде сказать, в этом теле его почти никто не замечает. Он способен прошмыгнуть в ворота императорского дворца, не привлекая внимания. Один из множества его талантов заключается в том, что люди попросту не замечают его! – Зловещая улыбка коснулась ее губ, и девушка посмотрела на ронина. – Вообще, Чу не злопамятный, но на твоем месте я бы дважды подумала, прежде чем его обижать. Его истинное обличье… впечатляет куда сильнее.
Окамэ скептически поднял бровь, но ничего не сказал. Чу грациозно поднялся на лапы и направился вперед, словно вожак, и мы последовали за ним через двор и вниз по лестнице. Когда мы выходили в ворота тории, я заметила, что теперь пустуют уже оба каменных пьедестала.
– О, Юмеко-сан, пока не забыл! – воскликнул Дайсукэ, когда мы шли по улицам района Ветров, и повернулся ко мне, широко улыбаясь. – Я рассказал о вас одному моему дяде, и его очень заинтересовала новость о том, что оммёдзи придет на сегодняшний праздник.
– Правда? Как здорово. Ваш дядя, судя по всему, очень добрый человек.
– Да, и он будет ужасно рад встретиться с вами. Видите ли, несколько месяцев назад во дворце разгорелся жуткий скандал вокруг последнего из императорских оммёдзи – поползли слухи о его предательстве, о кровавой магии, о покушении на императора. Паника поднялась страшная. В конце концов оммёдзи и его помощников казнили, но должность придворного прорицателя так пока никто и не занял. Дядя считает, что император будет очень рад, если оммёдзи предскажет ему будущее. – Ослепительная улыбка Дайсукэ стала еще шире, а я, вдруг сообразив, к чему он клонит, с трудом подавила желание испуганно прижать к голове уши. – Если сегодня все получится, Юмеко-сан, вы вполне можете удостоиться аудиенции у самого императора Ивагото.
Как бы я ни переживала, я не могла не восхититься роскошью императорского дворца. Золотая фигурка, украшавшая крышу, поблескивала в последних солнечных лучах и сама походила на маленькое солнце. Когда мы подошли ближе, я увидела позолоченные статуи по углам крыши: золотые рыбки, драконы, фениксы сияли на фоне закатного неба и с высоты смотрели на нас, простых смертных.
Когда мы подошли к высоким воротам, я увидела на входе двух самураев в доспехах и с копьями яри наготове. Я боялась, что они перекроют нам копьями путь, но самураи даже не шелохнулись. Хотя тот, что выглядел постарше, повернул голову, когда к нему подошел Дайсукэ, и губы под густыми усами тронула улыбка.
– О, Дайсукэ-сама! – хрипловато и едва ли не ласково воскликнул он. – Когда это вы вернулись? Как прошло ваше путешествие в Сагимуру?
– Замечательно, Фудзио-сан, – ответил Дайсукэ. – Я очень рад, что у меня нашлось время на такое путешествие. Оно… пролило свет на многие вещи.
У него за спиной послышался смешок Окамэ.
– Да уж, пожалуй, – пробормотал он, и Рэйка тут же стукнула его по руке. Внимание стража переключилось на нее и троих спутниц-мико.
– А! Это, должно быть, артисты, которые будут выступать на празднике. Давно у нас никто не танцевал кагуру. – Его взгляд упал на меня, он внимательно оглядел мой наряд, высокую остроугольную шапочку, и его брови поползли на лоб. – Это что… оммёдзи? А, Дайсукэ-сама? Удача явно вам благоволит! Его Величество будет в восторге!
Дайсукэ улыбнулся, и мы вошли в ворота императорского дворца, и мое сердце, которое заметно успокоилось с тех пор, как мы покинули святилище, снова бешено заколотилось. За воротами показался огромный двор, по которому расхаживали самураи. А позади двора, над кронами деревьев и за лабиринтом стен, ворот и парапетов, на фоне вечернего неба, словно блестящая золотая гора, высился императорский дворец.
Я машинально направилась к сияющему вдалеке дворцу, но тут меня окликнул Дайсукэ. Обернувшись, я увидела, что он идет прочь от дворца, к воротам у дальней стены.
– В сам дворец мы не пойдем, Юмеко-сан, – пояснил он, заметив, куда я направилась. – Праздник пройдет в дворцовом саду, вон там. – Он указал на дальнюю стену, где над линией пышных деревьев виднелось бледное сияние. – Туда, пожалуйста. Мы почти пришли.
На миг мне стало досадно и обидно, что я не увижу золотой дворец вблизи, но это чувство исчезло, как только я вошла в очередные ворота и оказалась в императорском саду.