– До свидания! – звонко бросила ему в спину Лита.
Советник Таир оглянулся и еще раз посмотрел на нее. Слишком долго, чтобы просто умилиться непосредственности ребенка. Так и не сказав, зачем приходил, он покинул маяк.
Не успел затихнуть стук его сандалий, Лита бросилась к Ярсуну, схватила его за руку и зашептала:
– Ярсун! Ты же соврал! Зачем? А если они узнают? Ярсун! Что теперь будет? Они тебя казнят, они…
– Тише, тише… никто не узнает.
– Ты не знаешь Первый совет! Мне рассказывали про него! Там есть косул Ашица…
– Никто не убьет меня, Лита.
– Первый совет все может, он…
– Никто не убьет меня, потому что я сказал правду. Я и в самом деле твой дядя. Кровный.
Лита отпустила его руку и попятилась. Ярсун смотрел на нее спокойно и говорил спокойно, будто не открывал сейчас тайну, которую на всей Альтиде знала, быть может, пара человек.
– Я брат твоего отца. А ты думаешь, почему он разрешает тебе приходить сюда? У нас с ним разные матери, но мы дети одного отца. Царя Тиароса. Он был очень… – Ярсун запнулся и окинул взглядом Литу с головы до ног, будто прикидывая, как бы это объяснить такой маленькой девочке. Поморщился. – У него много детей. Незаконнорожденных. Мы с твоим отцом так думаем. Но нашли пока только троих, кроме нас.
– Троих? Где вы их нашли? Кто они?
Пусть Ярсун думает, что она маленькая, но она все поняла. Значит, ее деда не сильно-то волновали законы? Значит, он как-то смог избежать наказания Первого совета, хотя детей у него было не трое, а пятеро! А может быть, и больше! И никто не знал об этом.
– А где сейчас мой дед? Твой отец? Где он?
И правда, почему ей никогда не приходил в голову этот вопрос?
– Он умер, когда Эрисорусу было двадцать три года. Отец не говорил тебе?
Лита помотала головой. Мысли ее развертывались, путались, неслись и прыгали, и она не могла ухватить ни одной. Ярсун подошел к Лите, взял за руку.
– Не тревожься. Мы с твоим отцом познакомились давно и случайно. Твой дед умел хранить свои секреты. О сестрах тоже узнали случайно.
– Кто они?
– Две – сёстры-близняшки. Раньше они жили в городе и были мариками… когда твой отец узнал, что они его сестры, он отправил их в храм Всех богов за Арыцкий перевал.
Лита усмехнулась: марик в жрицы? Ярсун понял:
– Он не смог придумать другого варианта. Мы боялись, что Первый совет пронюхает, и тогда… никто не знает, что было бы тогда.
– И они согласились? Ваши сестры?
– Ну… твой отец умеет убеждать. И все закончилось хорошо, одна из них даже стала главной жрицей. А третья…
– Третья сестра?
– Да. Ты ее знаешь. Это Ойра.
Лита даже не сразу поняла, что услышала. Ойра – сестра ее отца?
– Но… разве она не дочь Диланты и Вальтанаса?
– Нет, но они вырастили ее. Не знаю, как она к ним попала, но Диланта вырастила ее, как родное дитя, и так к ней всегда и относилась. Она не очень-то похожа на отца, как, впрочем, и я. В этом нам с ней повезло.
– Ты хорошо знаком с Дилантой и Вальтанасом?
– Да. Жил у них мальчишкой.
– Тоже скрывался?
Ярсун усмехнулся:
– Не слишком ли много вопросов за один день, царевна?
Лита вздрогнула.
– Не называй меня так.
Лита вытащила свою ладонь из Ярсуновой и отошла к окну. Море лежало тихое, как уснувший ребенок.
– Почему у нас все так? Почему человек не может иметь столько детей, сколько захочет?
– Просто человек может. Царь – нет.
– Почему он должен подчиняться Первому совету? Он же царь! Ему принадлежит все!
– Вот именно! – кивнул Ярсун. – Ему принадлежит все, и как скоро человек, даже самый хороший, потеряет голову от этой мысли? От вседозволенности? Как скоро власть, если она безгранична, завладеет его умом и сердцем, заставит творить бесчинства и беззакония и…
– Мой отец не такой! – крикнула Лита во весь голос, который уже дрожал от закипающих слез.
– Да, Эрисорус не такой, – тут же смягчился Ярсун и опять заговорил спокойно. – Но он человек, Лита.
«Но он человек», – повторяла Лита по дороге домой. Солке убежал далеко вперед, он устал сидеть неподвижно. Лита не торопилась. Так о многом надо подумать! Она шла и не замечала, что за ней следят.
Харза пробирался по лесу без тропы и думал о Лите. Сегодня ему опять не удалось выследить ее. То есть сначала он шел за ней, неслышно и незаметно, да не больно-то она и смотрела, была погружена в свои мысли, иногда что-то говорила вслух, будто невидимому кому, появилась у нее недавно такая привычка. На таком расстоянии Харза, конечно, не мог расслышать, что она там бормотала. Да и не все ли равно? Главное – не упустить. Но каждый раз (а Харза следил за ней уже не одну неделю) Лита будто растворялась среди деревьев, стоило ему хоть на секундочку отвлечься. Нос почесал – все, ее уже нет. Это Харзу и злило, и настораживало. Сегодня он опять ее упустил, сначала рыскал по лесу, думал, что отыщет, потом, расстроенный, побрел к дому.
Вдруг его острый слух уловил далекий топот копыт. Кто мог ехать сюда на лошадях? Харза метнулся на дерево – с него хорошо просматривалась дорога до самого города. Какие-то люди верхом… белые туники, алые короткие плащи, мечи… Может, проедут мимо, а может, и нет. А у них бракованный пес живет. Надо предупредить Вальтанаса.
Он кинулся к дому самой короткой тропой и обогнал всадников.
– Вальтанас! Всадники в лесу! С мечами.
Вальтанас посмотрел на него удивленно, Тесса выронила чашку. Наклонилась, чтобы подобрать, но к ней подскочила Диланта.
– Скорее, Тесса, бери малышку и беги! Ойра, собери осколки! Вальтанас, выйди к ним навстречу, задержи, сколько сможешь! Где Лита?
– Я не знаю…
– О боги! Харза, беги и разыщи ее, пусть спрячется, пусть не приходит домой, пока не позову!
Диланта раздавала приказы, а Вальтанас выбежал на дорогу. Тесса с Кассионой выскочили через другую дверь в лес. Ойра быстро обняла Харзу и прошептала:
– Главное – молчи!
Всадники приближались к их двору. Им навстречу из леса шла Лита. На голове у нее был венок из цветов и веток, она беззаботно крутила во рту травинку.
Допрос № 4 (продолжение).
Дворец Первого совета, середина месяца паринаса
Лита. С начала… Я не знаю, что считать началом, советник Таир. Я никогда не видела своих родителей, и вы дали мне понять, что Вальтанас и Диланта мне не дедушка с бабушкой. Где же мне искать начало? Сколько я себя помню, я живу в лесном доме, в месяце дарионе начала ходить на базар в город, потому что Диланте уже тяжело, а Вальтанас занят.
Советник Таир. А больше у вас никого нет? В лесном доме?
Лита. Нет. И вы уже спрашивали.
Советник Таир. Это единственная причина твоих визитов в город?
Лита. А какая же еще? Ну, может, бабушка с дедушкой хотели, чтобы я с кем-нибудь познакомилась? Я же ни с кем не общалась. Почему вы мне не верите? Зачем здесь держите? Разве я нарушила какой-то закон?
Советник Таир (тяжело вздохнув). Нет, Лита. Но у меня есть основания полагать, что ты – дочь царя Эрисоруса, которую все считают погибшей.
Часть втораяГород на холме
Стоя у стены в ожидании расстрела, он и сам не сможет четко объяснить себе, как была выкована та цепь незаметных, но неотвратимых случайностей, что привела его сюда.
Важнее всего не то, что мы умрем, а то, как мы умрем и вспомнит ли кто-то о нас после нашей смерти.
Вторая царская дочь
Золотые огни вспыхивали тут и там, по всему лугу носились атлеты с факелами и юные воспитанницы жриц богини Айрус с венками из веток мирафы, луговой травы и цветов. Мелькали пестрые туники: алые, белые, голубые, зеленые. Лилось рекой молодое вино с виноградников Суулы, повсюду горели костры. Огненные ралины бегали по кругу, изображая колесо года. Множество голосов и звуков сливались в один мощный ровный гул, и из него постепенно, вкрадчиво прорезался один – высокий, пронзительный, тревожный…
Дочь альтийского царя открыла глаза и протянула руку, чтобы погладить спящего у ее ложа пса. Во дворце было около десятка прекрасных ралинов, послушных, вышколенных, но только этому, неправильному, с белым пятном и аметистовыми глазами, позволялось спать в покоях царевны. Управитель дворца Вариас пытался с этим бороться, изгоняя Солке на псарню, на ступени дворца, приказывая стражникам не пропускать во дворец эту полукровку, но все было бесполезно – Солке умудрялся просачиваться и спать неизменно устраивался в ногах Литари. Вариас попробовал было пожаловаться царю, но тот лишь рукой махнул: оставьте вы их в покое; если им так легче привыкнуть к жизни во дворце, то быть посему.
Лита вздохнула, помотала головой. Надоедливый звук не проходил. Вчерашний праздник, яркий и многозвучный, повторился в ее сне. И который день она просыпалась от этого странного, непонятного, пронзительного до зубной боли звука. Он оставлял смутную тревогу, предчувствие близких перемен. Рука потянулась за серебряным колокольчиком с ручкой в форме дельфина. Трель не успела смолкнуть, как в комнату вбежала белокожая девушка и села перед ложем царевны на колени.
Лита вздохнула, глядя на нее. Рабыня… у нее есть своя собственная рабыня. Девушка невиданной красоты, кроткая, веселая и умная. Почему она должна служить ей? «Прекрасный подарок отца для вновь обретенной дочери» – так называли Флон все во дворце и в городе. Флон, у которой были золотые волосы до колен и необыкновенные синие глаза, нежные руки, глубокий чистый голос и множество сказок в голове. Она была добра к Лите. Она была ей предана.
Великий Гиор отменил рабство после окончания Войны четырех городов, теперь нельзя было купить или продать человека, но ты мог попасть на «вечную службу» за долги, или бесчестный поступок, или чтобы избежать смерти от голода, или ища защиты. Таких несчастных было немало. Никто не называл их рабами, но, по сути, они ими и были: бесправные, вынужденные до конца своих дней служить хозяину, который может подарить тебя – как знак уважения одариваемому – или отдать – в наказание за нерадивую службу. Если злой рок заставил тебя поступить в вечные, составлялся договор, скрепленный печатью Первого совета, а на левую скулу вечному ставилось клеймо – буква «В».