А. С. Грибоедов. В. А. Жуковский. А. С. Пушкин. М. Ю. Лермонтов. Н. В. Гоголь. Ф. И. Тютчев.
О русской литературе XIX века
Начало XIX века часто называют «золотым веком» нашей поэзии, но нередко так характеризуют и всю литературу этого столетия.
Поток литературы несёт свои воды в потоке истории: они неразрывно сливаются между собой, и для определения роли каждого писателя в судьбах Родины необходимы неопровержимые свидетельства современников, находки исследователей, которые посвятили себя изучению родной литературы.
XIX век богат поисками новых литературных направлений. В творческих свершениях этого века литература далеко ушла по пути и романтизма, и реализма. В. А. Жуковский воплотил в своих произведениях лучшие стороны русского романтизма, А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов отдали щедрую дань этому яркому направлению. Идею свободы личности от общественных законов, которую утверждали романтики, опровергала жизнь, всё очевидней становилась зависимость каждого человека от общества, и её убедительно показывал реализм.
В истории литературы реализм возник как явление, спорящее с романтизмом. В реалистических произведениях интерес к исключительной личности, свойственный романтизму, сменился интересом к повседневному существованию обыкновенных людей. Личность всё более осмыслялась как часть общества, реалисты изображали человека в его многообразных связях с окружающим миром, в его конкретности, жизненной достоверности.
Предшествующие направления, включая и романтизм (классицизм, сентиментализм), заранее давали писателю определённую систему устойчивых представлений о мире, человеке, его разуме и душе. Писатель-реалист должен был сам отыскивать закономерности, управляющие действительностью и человеком, что принципиально изменяло его творчество. Реализм бесконечно расширял возможности постижения действительности во всей её сложности и непредсказуемости. Поскольку становилась очевидной «сила исторических и социальных условий, влияющих на поведение человека», реализм стремился исследовать, как соотносятся между собой давление внешних обстоятельств и внутренняя свобода человека.
Реализм возникает в Западной Европе как метод исследования внутренних противоречий человека, которые вызывали неизбежные изменения в судьбах героев. В русском реализме ставится вопрос не столько об изменении конкретной судьбы человека, сколько вопрос об изменении самого героя или о преобразовании мира вокруг него.
Обычно отмечают стремительность развития русского реализма, его динамичность. Для произведений русского реализма было свойственно активное использование романтической традиции: она и в жажде преобразования человека и общества, и в поисках путей этого преобразования, которые часто были утопичными.
Нужно учесть, что реализм, в русле которого творили многие классики XIX века, не был однороден: он видоизменялся, отражая индивидуальные особенности каждого из писателей, специфику того конкретного периода, когда задумывалось или создавалось произведение.
XIX век – век реализма, который назван критическим. XX век продолжил поиски нового содержания и новых определений, которые помогут обозначить отличие этого этапа от всех предшествующих.
1. Вспомните прочитанные вами произведения XIX века и попытайтесь определить, к какому литературному направлению (романтизму или реализму) они относятся. Ответ обоснуйте.
2. Подумайте, чем отличается реализм первой половины XIX века, который и в Европе и в России считается периодом становления реализма, от эпохи его зрелости (вторая половина столетия).
3. «Литература – учебник жизни». Согласны ли вы с этим утверждением Н. Г. Чернышевского?
4. Проследите, как меняется герой в произведениях классицизма, сентиментализма, романтизма и реализма. Какие черты характера становятся ведущими у героев, которых создали писатели разных направлений?
Александр Сергеевич Грибоедов(1794–1829)
Ум от природы обильный, обогащённый глубокими познаниями, жажда к коим не оставляет его, душа, чувствительная ко всему высокому, благородному, геройскому. Правила чести… характер живой… дар слова в высокой степени, приятный талант в музыке, наконец, познание людей делает его кумиром и украшением лучших обществ.
«Нет у специалистов разногласия, что о Грибоедове мы знаем чрезвычайно мало, – отмечает известный историк и писатель Н. Я. Эйдельман, – в 1826-м бумаги уничтожены перед арестом, в 1829-м растерзаны в Тегеране; позже сгорела драгоценная черновая тетрадь, оставшаяся у друзей…
Великий человек, чья дата рождения на сегодня точно неизвестна.
Особенна, таинственна внутренняя, личная жизнь Грибоедова… Наиболее известная грибоедовская примета – очки, за которыми на разных портретах – то лик холодный, надменный, иронический, то – весёлый, растрёпанный, беспомощный».
А вот мнение выдающегося литературоведа Б. М. Эйхенбаума: «Судьба Грибоедова – сложная историческая проблема, почти не затронутая наукой и вряд ли разрешимая научными методами из-за отсутствия материалов».
А. С. Пушкин, высоко ценивший Грибоедова, заметил: «Рождённый с честолюбием, равным его дарованиям».
Одна пьеса принесёт известность Александру Сергеевичу Грибоедову. Литература знает авторов одного сочинения, вернее, одного гениального сочинения, которое неизмеримо возвышается над остальными, тоже талантливыми. Грибоедов в литературу вошёл как автор комедии «Горе от ума», хотя написал ещё несколько пьес, а также поэм и стихотворений…
Грибоедов родился в именитой дворянской семье. Получил блестящее образование. Сначала дома, затем в Московском благородном пансионе, а позже – в Московском университете, где закончил словесный и юридический факультеты и занимался на физико-математическом. С детства владел французским, английским, немецким и итальянским, позднее изучил греческий, латинский, персидский, арабский и турецкий языки. Он был музыкально одарённым человеком: играл на фортепиано, органе, флейте, сочинял музыку (сохранилось два вальса).
Общение в университете с П. Я. Чаадаевым, Н. М. Муравьёвым и Н. И. Тургеневым способствовало формированию у Грибоедова передового и независимого мировоззрения. В университете начали проявляться и его поэтические способности.
В 1812 году поступает добровольцем в армию, а после окончания войны с Наполеоном Грибоедов уходит в отставку. Он поселяется в Петербурге, поступает на службу в Коллегию иностранных дел, где знакомится с Пушкиным, Кюхельбекером, служащими там в это время. В столице Грибоедов общается с людьми, причастными к театру, сотрудничает в журналах, пишет пьесы.
Близость Грибоедова к В. К. Кюхельбекеру, К. Ф. Рылееву, А. А. Бестужеву бесспорна. Их объединяли общность взглядов и критическая оценка российского государственного устройства. Однако нет сведений об участии Грибоедова в тайных обществах.
В 1818 году Грибоедова назначают секретарём русской дипломатической миссии в Персии, где он проявляет свои незаурядные способности. В путевом дневнике Грибоедов запишет: «Хлопоты за пленных. Бешенство и печаль… Голову мою положу за несчастных соотечественников». Все дела свои он делает с великим умением и страстью. «Дружбы ни с кем не имею и не хочу её, уважение к России и к её требованиям, вот что мне нужно».
В 1822 году Грибоедова переводят по службе в Тифлис, где он исполняет должность секретаря по дипломатической миссии при главноуправляющем Грузии знаменитом генерале А. П. Ермолове. В Тифлисе Грибоедов работает над первыми двумя актами комедии «Горе от ума».
После отпуска, продолжавшегося с 1823 по 1825 годы, Грибоедов возвращается на Кавказ, узнает о декабрьских событиях в Петербурге. Близость его к декабристам не осталась тайной для правительства. Грибоедова арестовывают, но, предупреждённый Ермоловым, он успевает уничтожить компрометирующие письма и бумаги. Следствие длится четыре месяца, Грибоедов отрицает принадлежность к какому-либо тайному обществу, что подтверждают и декабристы. Власти снимают обвинения и освобождают его из-под ареста. Удачному завершению дела во многом способствовали мужество и самообладание Грибоедова.
В 1828 году заканчивается война с Персией, дипломатическим завершением которой явился выгодный для России Туркманчайский мирный договор, и большая доля заслуги в заключении этого договора принадлежит Грибоедову. Его друзья, среди которых Пушкин, Вяземский, радовались дипломатическим, государственным успехам Грибоедова: вчера – в крепости, сегодня – полномочный министр…
Царь внешне оценил заслугу дипломата, назначив его полномочным министром в Персию, но Грибоедов ясно понимал истинную цену царской награды. Его письма к друзьям исполнены мрачных предчувствий, назначение в Персию он рассматривает как «политическую ссылку», как «чашу страданий», которую ему предстоит испить. Близкие люди вспоминали потом, что Грибоедов имел дурные предчувствия: «Вы ещё не знаете этих людей: вы увидите, что дело дойдёт до ножей».
В Персии он успевает сделать много полезного, действуя энергично и настойчиво. Это не устраивает врагов России. 30 января 1829 года толпа фанатично настроенных персов нападает на русское посольство и учиняет разгром, совершённый с беспощадной жестокостью. Среди убитых и растерзанных толпою – Александр Сергеевич Грибоедов.
Грибоедова похоронили в Тифлисе. Пушкин в «Путешествии в Арзрум» так описывает последнюю встречу: «Два вола, впряжённые в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. „Откуда вы?“ – спросил я их. „Из Тегерана“. – „Что вы везете?“ – „Грибоеда“. Это было тело убитого Грибоедова, которое препроводили в Тифлис… Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неравного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна». На его могиле надпись – слова жены, Нины Чавчавадзе, дочери известного грузинского поэта Александра Чавчавадзе: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»
Главное дело жизни Грибоедова, комедию «Горе от ума», А. Блок назвал «гениальнейшей русской драмой». Нет точных данных о времени возникновения замысла комедии. Предположительно идея родилась в 1816 году. С 1822 по 1824 годы продолжается работа над пьесой. Закончив «Горе от ума», Грибоедов приложил немало усилий, чтобы напечатать комедию, но ему это не удалось. Была запрещена цензурой и постановка пьесы.
Но несмотря на препятствия, комедия стала широко известна, она разошлась в списках, вызывая восторг и восхищение. Некоторые современники Грибоедова утверждали, что в России находилось более сорока тысяч списков произведения. В своих воспоминаниях о поездке к Пушкину в Михайловское Пущин пишет: «Я привёз Пушкину в подарок „Горе от ума“; он был очень доволен этой тогда рукописной комедией».
Разрешена к печати с цензурными вырезками комедия была лишь в 1831 году.
Горе от ума. Комедия в четырёх действиях, в стихах. В сокращении
Павел Афанасьевич Фамусов, управляющий в казённом месте.
Софья Павловна, его дочь.
Лизанька, служанка.
Алексей Степанович Молчалин, секретарь Фамусова, живущий у него в доме.
Александр Андреевич Чацкий.
Полковник Скалозуб, Сергей Сергеевич.
Наталья Дмитриевна, молодая дама, Платон Михайлович, муж её – Горичи.
Князь Тугоуховский и
Княгиня, жена его, с шестью дочерями.
Графиня бабушка, Графиня внучка – Хрюмины.
Антон Антонович Загорецкий.
Старуха Хлёстова, свояченица Фамусова.
Г. Н.
Г. Д.
Репетилов.
Петрушка и несколько говорящих слуг.
Множество гостей всякого разбора и их лакеев при разъезде.
Официанты Фамусова.
Действие в Москве в доме Фамусова.
1. Прочитайте список действующих лиц. Что вы узнаёте из него о героях пьесы? Что «говорят» о персонажах комедии их фамилии?
2. Почему список действующих лиц часто называют афишей?
3. Объясните последовательность расположения героев в афише.
Действие I
Гостиная, в ней большие часы, справа дверь в спальню Софии, откудова слышно фортепияно с флейтою, которые потом умолкают.
Лиза середи комнаты спит, свесившись с кресел.
(Утро, чуть день брезжится.)
Лизанька (вдруг просыпается, встаёт с кресел, оглядывается)
Светает!.. Ах! как скоро ночь минула!
Вчера просилась спать – отказ.
«Ждём друга». – Нужен глаз да глаз,
Не спи, покудова не скатишься со стула.
Теперь вот только что вздремнула,
Уж день!.. сказать им…
(Стучится к Софии.)
Господа,
Эй! Софья Павловна, беда.
Зашла беседа ваша за́ ночь.
Вы глухи? – Алексей Степаныч!
Сударыня!.. – И страх их не берёт!
(Отходит от дверей.)
Ну, гость неприглашённый,
Быть может батюшка войдёт!
Прошу служить у барышни влюблённой!
(Опять к дверям.)
Да расходитесь. Утро. – Что-с?
(Голос Софии)
Который час?
Лизанька
Всё в доме поднялось.
София (из своей комнаты)
Который час?
Лизанька
Седьмой, осьмой, девятый.
София (оттуда же)
Неправда.
Лизанька (прочь от дверей)
Ах! амур проклятый!
И слышат, не хотят понять,
Ну что́ бы ставни им отнять?
Переведу часы, хоть знаю, будет гонка,
Заставлю их играть.
(Лезет на стул, передвигает стрелку, часы бьют и играют.) <…>
София, Лиза, Молчалин, Фамусов.
Фамусов
Что за оказия! Молчалин, ты, брат?
Молчалин
Я-с.
Фамусов
Зачем же здесь? и в этот час?
И Софья!.. Здравствуй, Софья, что ты
Так рано поднялась! а? для какой заботы?
И как вас Бог не в пору вместе свёл?
София
Он только что теперь вошёл.
Молчалин
Сейчас с прогулки.
Фамусов
Друг, нельзя ли для прогулок
Подальше выбрать закоулок?
А ты, сударыня, чуть из постели прыг,
С мужчиной! с молодым! – Занятье для девицы!
Всю ночь читает небылицы,
И вот плоды от этих книг!
А все Кузнецкий мост, и вечные французы,
Оттуда моды к нам, и авторы, и музы:
Губители карманов и сердец!
Когда избавит нас Творец
От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!
И книжных и бисквитных лавок!
София
Позвольте, батюшка, кружится голова;
Я от испуги дух перевожу едва;
Изволили вбежать вы так проворно,
Смешалась я.
Фамусов
Благодарю покорно,
Я скоро к ним вбежал!
Я помешал! я испужал!
Я, Софья Павловна, расстроен сам, день целый
Нет отдыха, мечусь как словно угорелый.
По должности, по службе хлопотня,
Тот пристаёт, другой, всем дело до меня!
Но ждал ли новых я хлопот? чтоб был обманут…
София (сквозь слезы)
Кем, батюшка?
Фамусов
Вот попрекать мне станут,
Что без толку всегда журю.
Не плачь, я дело говорю:
Уж об твоём ли не радели
Об воспитаньи! с колыбели!
Мать умерла: умел я принанять
В мадам Розье вторую мать.
Старушку-золото в надзор к тебе приставил:
Умна была, нрав тихий, редких правил.
Одно не к чести служит ей:
За лишних в год пятьсот рублей
Сманить себя другими допустила.
Да не в мадаме сила.
Не надобно иного образца,
Когда в глазах пример отца.
Смотри ты на меня: не хвастаю сложеньем;
Однако бодр и свеж, и дожил до седин,
Свободен, вдов, себе я господин…
Монашеским известен поведеньем!..
Лиза
Осмелюсь я, сударь…
Фамусов
Молчать!
Ужасный век! Не знаешь, что начать!
Все умудрились не по ле́там,
А пуще дочери, да сами добряки,
Дались нам эти языки!
Берём же побродяг, и в дом и по билетам,
Чтоб наших дочерей всему учить, всему —
И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!
Как будто в жёны их готовим скоморохам.
Ты, посетитель, что? ты здесь, сударь, к чему?
Безродного пригрел и ввёл в моё семейство,
Дал чин асессора и взял в секретари;
В Москву переведён через моё содейство;
И будь не я, коптел бы ты в Твери. <…>
(Молчалину.)
Идём бумаги разбирать.
Молчалин
Я только нёс их для докладу,
Что в ход нельзя пустить без справок, без иных,
Противуречья есть, и многое не дельно.
Фамусов
Боюсь, сударь, я одного смертельно,
Чтоб множество не накоплялось их;
Дай волю вам, оно бы и засело;
А у меня, что дело, что не дело,
Обычай мой такой:
Подписано, так с плеч долой.
(Уходит с Молчалиным, в дверях пропускает его вперёд.)
София, Лиза.
Лиза
Ну вот у праздника! ну вот вам и потеха!
Однако нет, теперь уж не до смеха;
В глазах темно, и замерла душа;
Грех не беда, молва не хороша.
София
Что́ мне молва? Кто хочет, так и судит,
Да батюшка задуматься принудит:
Брюзглив, неугомонен, скор,
Таков всегда, а с этих пор…
Ты можешь посудить… <…>
Лиза
Вот то-то-с, моего вы глупого сужденья
Не жалуете никогда:
Ан вот беда.
На что вам лучшего пророка?
Твердила я: в любви не будет в этой прока
Ни во́ веки веков.
Как все московские, ваш батюшка таков:
Желал бы зятя он с звездами, да с чинами,
А при звездах не все богаты, между нами;
Ну, разумеется, к тому б
И деньги, чтоб пожить, чтоб мог давать он ба́лы;
Вот, например, полковник Скалозуб:
И золотой мешок, и метит в генералы.
София
Куда как мил! и весело мне страх
Выслушивать о фрунте и рядах;
Он слова умного не выговорил сроду, —
Мне все равно, что за него, что в воду.
Лиза
Да-с, так сказать речист, а больно не хитёр;
Но будь военный, будь он статский,
Кто так чувствителен, и весел, и остёр,
Как Александр Андреич Чацкий!
Не для того, чтоб вас смутить;
Давно прошло, не воротить,
А помнится…
София
Что помнится? Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шутит, мне забавно;
Делить со всяким можно смех. <…>
Да, с Чацким, правда, мы воспитаны, росли;
Привычка вместе быть день каждый неразлучно
Связала детскою нас дружбой; но потом
Он съехал, уж у нас ему казалось скучно,
И редко посещал наш дом;
Потом опять прикинулся влюблённым,
Взыскательным и огорчённым!
Остёр, умён, красноречив,
В друзьях особенно счастлив.
Вот об себе задумал он высоко…
Охота странствовать напала на него,
Ах! если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далёко? <…>
София, Лиза, Чацкий.
Чацкий
Чуть свет уж на ногах! и я у ваших ног.
(С жаром целует руку.)
Ну поцелуйте же, не ждали? говорите!
Что ж, ради? Нет? В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот приём!
Как будто не прошло недели;
Как будто бы вчера вдвоём
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни на́ волос любви! куда как хороши!
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Вёрст больше седьмисот пронёсся, ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз —
И вот за подвиги награда!
София
Ах! Чацкий, я вам очень рада.
Чацкий
Вы рады? в добрый час.
Однако искренно кто ж радуется эдак?
Мне кажется, так напоследок
Людей и лошадей знобя,
Я только тешил сам себя.
Лиза
Вот, сударь, если бы вы были за дверями,
Ей-богу, нет пяти минут,
Как поминали вас мы тут.
Сударыня, скажите сами.
София
Всегда, не только что теперь.
Не можете мне сделать вы упрека.
Кто промелькнёт, отворит дверь,
Проездом, случаем, из чужа, из далёка —
С вопросом я, хоть будь моряк:
Не повстречал ли где в почтовой вас карете?
Чацкий
Положимте, что так.
Блажен, кто верует, тепло ему на свете! —
Ах! Боже мой! ужли я здесь опять,
В Москве! у вас! да как же вас узнать!
Где время то? где возраст тот невинный,
Когда, бывало, в вечер длинный
Мы с вами явимся, исчезнем тут и там,
Играем и шумим по стульям и столам.
А тут ваш батюшка с мадамой, за пикетом;
Мы в тёмном уголке, и кажется, что в этом!
Вы помните? вздрогнём, что скрипнет столик, дверь…
София
Ребячество!
Чацкий
Да-с, а теперь,
В седьмнадцать лет вы расцвели прелестно,
Неподражаемо, и это вам известно,
И потому скромны, не смотрите на свет.
Не влюблены ли вы? прошу мне дать ответ,
Без думы, полноте смущаться.
София
Да хоть кого смутят
Вопросы быстрые и любопытный взгляд…
Чацкий
Помилуйте, не вам, чему же удивляться?
Что нового покажет мне Москва?
Вчера был бал, а завтра будет два.
Тот сватался – успел, а тот дал промах.
Всё тот же толк, и те ж стихи в альбомах.
София
Гоненье на Москву. Что значит видеть свет!
Где ж лучше?
Чацкий
Где нас нет.
Ну что ваш батюшка? всё Английского клоба
Старинный, верный член до гроба?
Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век?
А этот, как его, он турок или грек?
Тот черномазенький, на ножках журавлиных,
Не знаю, как его зовут,
Куда ни сунься: тут как тут,
В столовых и в гостиных.
А трое из бульварных лиц,
Которые с полвека молодятся?
Родных мильон у них, и с помощью сестриц
Со всей Европой породнятся.
А наше солнышко? наш клад?
На лбу написано: Театр и Маскерад;
Дом зеленью раскрашен в виде рощи,
Сам толст, его артисты тощи.
На бале, помните, открыли мы вдвоём
За ширмами, в одной из комнат посекретней,
Был спрятан человек и щёлкал соловьём,
Певец зимой погоды летней.
А тот чахоточный, родня вам, книгам враг,
В учёный комитет который поселился
И с криком требовал присяг,
Чтоб грамоте никто не знал и не учился?
Опять увидеть их мне суждено судьбой!
Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен?
Когда ж постранствуешь, воротишься домой,
И дым Отечества нам сладок и приятен!<…>
Вот новости! – я пользуюсь минутой,
Свиданьем с вами оживлён,
И говорлив; а разве нет времён,
Что я Молчалина глупее? Где он, кстати?
Ещё ли не сломил безмолвия печати?
Бывало, песенок где новеньких тетрадь
Увидит, пристаёт: пожалуйте списать.
А впрочем, он дойдёт до степеней известных,
Ведь нынче любят бессловесных.
София (в сторону)
Не человек, змея! <…>
1. Попытайтесь словесно нарисовать первые сцены пьесы. Как выглядит гостиная? Какими вы представляете себе героев в момент их появления?
2. Найдите завязку комедии. Определите, какие сюжетные линии намечаются в первом действии.
3. Каковы ваши первые впечатления о Молчалине? Обратите внимание на ремарку в конце четвёртого явления первого действия. Как вы можете её объяснить?
4. Как Софья и Лиза оценивают Чацкого?
5. Как проявляется характер Софьи в первом действии? Как воспринимает Софья насмешки над людьми её круга? Почему?
Действие II
Фамусов, слуга.
Фамусов
Петрушка, вечно ты с обновкой,
С разодранным локтём. Достань-ка календарь;
Читай не так, как пономарь;
А с чувством, с толком, с расстановкой.
Постой же. На листе черкни на записном,
Противу будущей недели:
К Прасковье Фёдоровне в дом
Во вторник зван я на форели.
Куда как чуден создан свет!
Пофилософствуй, ум вскружится;
То бережёшься, то обед:
Ешь три часа, а в три дни не сварится!
Отметь-ка, в тот же день… Нет, нет.
В четверг я зван на погребенье.
Ох, род людской! пришло в забвенье,
Что всякий сам туда же должен лезть,
В тот ларчик, где ни стать, ни сесть.
Но память по себе намерен кто оставить
Житьём похвальным, вот пример:
Покойник был почтенный камергер,
С ключом, и сыну ключ умел доставить;
Богат, и на богатой был женат;
Переженил детей, внучат;
Скончался; все о нём прискорбно поминают.
Кузьма Петрович! Мир ему! —
Что за тузы в Москве живут и умирают! —
Пиши: в четверг, одно уж к одному,
А может, в пятницу, а может, и в субботу,
Я должен у вдовы, у докторши, крестить.
Она не родила, но по расчёту
По моему: должна родить.
Фамусов, слуга, Чацкий.
Фамусов
А! Александр Андреич, просим,
Садитесь-ка. <…>
Чацкий
Пусть я посватаюсь, вы что бы мне сказали?
Фамусов
Сказал бы я, во-первых: не блажи,
Именьем, брат, не управляй оплошно,
А, главное, поди-тка послужи.
Чацкий
Служить бы рад, прислуживаться тошно.
Фамусов
Вот то-то, все вы гордецы!
Спросили бы, как делали отцы?
Учились бы, на старших глядя:
Мы, например, или покойник дядя,
Максим Петрович: он не то на серебре,
На золоте едал; сто человек к услугам;
Весь в орденах; езжал-то вечно цугом;
Век при дворе, да при каком дворе!
Тогда не то, что ныне,
При государыне служил Екатерине.
А в те поры все важны! В сорок пуд…
Раскланяйся, тупеем не кивнут.
Вельможа в случае, тем паче,
Не как другой, и пил и ел иначе.
А дядя! что твой князь? что граф?
Сурьёзный взгляд, надменный нрав.
Когда же надо подслужиться,
И он сгибался вперегиб:
На ку́ртаге ему случилось обступиться;
Упал, да так, что чуть затылка не пришиб;
Старик заохал, голос хрипкий;
Был высочайшею пожалован улыбкой;
Изволили смеяться; как же он?
Привстал, оправился, хотел отдать поклон,
Упал вдруго́рядь – уж нарочно,
А хохот пуще, он и в третий так же точно.
А? как по-вашему? по-нашему смышлён:
Упал он больно, встал здорово.
За то бывало в вист кто чаще приглашён?
Кто слышит при дворе приветливое слово?
Максим Петрович! Кто пред всеми знал почёт?
Максим Петрович! Шутка!
В чины выводит кто и пенсии даёт?
Максим Петрович! Да! Вы, нынешние, – ну-тка!
Чацкий
И точно начал свет глупеть,
Сказать вы можете вздохнувши;
Как посравнить, да посмотреть
Век нынешний и век минувший:
Свежо предание, а верится с трудом;
Как тот и славился, чья чаще гнулась шея;
Как не в войне, а в мире брали лбом;
Стучали об пол не жалея!
Кому нужда: тем спесь, лежи они в пыли,
А тем, кто выше, лесть как кружево плели.
Прямой был век покорности и страха,
Все под личиною усердия к царю.
Я не об дядюшке об вашем говорю;
Его не возмутим мы праха:
Но между тем кого охота заберёт,
Хоть в раболепстве самом пылком,
Теперь, чтобы смешить народ,
Отважно жертвовать затылком?
А сверстничек, а старичок
Иной, глядя на тот скачок,
И разрушаясь в ветхой коже,
Чай приговаривал: Ах! если бы мне тоже!
Хоть есть охотники поподличать везде,
Да нынче смех страшит, и держит стыд в узде;
Недаром жалуют их скупо государи.
Фамусов
Ах! Боже мой! он карбонари!
Чацкий
Нет, нынче свет уж не таков.
Фамусов
Опасный человек!
Чацкий
Вольнее всякий дышит
И не торопится вписаться в полк шутов.
Фамусов
Что говорит! и говорит, как пишет!
Чацкий
У покровителей зевать на потолок,
Явиться помолчать, пошаркать, пообедать,
Подставить стул, поднять платок.
Фамусов
Он вольность хочет проповедать!
Чацкий
Кто путешествует, в деревне кто живёт…
Фамусов
Да он властей не признаёт!
Чацкий
Кто служит делу, а не лицам…
Фамусов
Строжайше б запретил я этим господам
На выстрел подъезжать к столицам. <…>
Чацкий, Фамусов, Скалозуб.
Фамусов
Сергей Сергеич, к нам сюда-с.
Прошу покорно, здесь теплее… <…>
(Садятся все трое, Чацкий поодаль.)
Фамусов
Ах! батюшка, сказать, чтоб не забыть:
Позвольте нам своими счесться,
Хоть дальними, наследства не делить;
Не знали вы, а я подавно,
Спасибо научил двоюродный ваш брат,
Как вам доводится Настасья Николавна?
Скалозуб
Не знаю-с, виноват;
Мы с нею вместе не служили.
Фамусов
Сергей Сергеич, это вы ли!
Нет! я перед роднёй, где встретится, ползком;
Сыщу её на дне морском.
При мне служа́щие чужие очень редки;
Всё больше сестрины, свояченицы детки;
Один Молчалин мне не свой,
И то затем, что деловой.
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!..
Однако братец ваш мне друг и говорил,
Что вами выгод тьму по службе получил.
Скалозуб
В тринадцатом году мы отличались с братом
В тридцатом егерском, а после в сорок пятом.
Фамусов
Да, счастье, у кого есть эдакий сынок;
Имеет, кажется, в петличке орденок?
Скалозуб
За третье августа; засели мы в траншею:
Ему дан с бантом, мне на шею.
Фамусов
Любезный человек, и посмотреть – так хват;
Прекрасный человек двоюродный ваш брат.
Скалозуб
Но крепко набрался каких-то новых правил.
Чин следовал ему: он службу вдруг оставил,
В деревне книги стал читать.
Фамусов
Вот молодость!.. – читать!.. а после хвать!..
Вы повели себя исправно,
Давно полковники, а служите недавно.
Скалозуб
Довольно счастлив я в товарищах моих,
Вакансии как раз открыты:
То старших выключат иных,
Другие, смотришь, перебиты. <…>
Фамусов
И славно судите, дай Бог здоровье вам
И генеральский чин; а там
Зачем откладывать бы дальше,
Речь завести об генеральше?
Скалозуб
Жениться? Я ничуть не прочь.
Фамусов
Что ж? у кого сестра, племянница есть, дочь;
В Москве ведь нет невестам перевода;
Чего? плодятся год от года;
А батюшка, признайтесь, что едва
Где сыщется столица, как Москва.
Скалозуб
Дистанции огромного размера.
Фамусов
Вкус, батюшка, отменная манера;
На всё свои законы есть:
Вот, например, у нас уж исстари ведётся,
Что по отцу и сыну честь;
Будь плохенький, да если наберётся
Душ тысячи две родовых, —
Тот и жених.
Другий хоть прытче будь, надутый всяким чванством,
Пускай себе разумником слыви,
А в се́мью не включат. На нас не подиви.
Ведь только здесь ещё и дорожат дворянством.
Да это ли одно? возьмите вы хлеб-соль:
Кто хочет к нам пожаловать, – изволь;
Дверь отперта для званых и незваных,
Особенно из иностранных;
Хоть честный человек, хоть нет,
Для нас равнёхонько, про всех готов обед.
Возьмите вы от головы до пяток,
На всех московских есть особый отпечаток.
Извольте посмотреть на нашу молодёжь,
На юношей – сынков и вну́чат,
Журим мы их, а если разберёшь,
В пятнадцать лет учителей научат!
А наши старички? – Как их возьмёт задор,
Засудят об делах, что слово – приговор,
Ведь столбовые всё, в ус никого не дуют;
И об правительстве иной раз так толкуют,
Что если б кто подслушал их… беда!
Не то, чтоб новизны вводили, – никогда,
Спаси нас Боже! Нет. А придерутся
К тому, к сему, а чаще ни к чему,
Поспорят, пошумят, и… разойдутся.
Прямые канцлеры в отставке – по уму!
Я вам скажу, знать время не приспело,
Но что без них не обойдётся дело.
А дамы? – сунься кто, попробуй, овладей;
Судьи́ всему, везде, над ними нет судей;
За картами когда восстанут общим бунтом,
Дай Бог терпение, ведь сам я был женат.
Скомандовать велите перед фрунтом!
Присутствовать пошлите их в Сенат!
Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!
Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!
А дочек кто видал, всяк голову повесь,
Его величество король был прусский здесь;
Дивился не путём московским он девицам,
Их благонравью, а не лицам,
И точно, можно ли воспитаннее быть!
Умеют же себя принарядить
Тафтицей, бархатцем и дымкой,
Словечка в простоте не скажут, всё с ужимкой;
Французские романсы вам поют
И верхние выводят нотки,
К военным людям так и льнут,
А потому, что патриотки.
Решительно скажу: едва
Другая сыщется столица, как Москва.
Скалозуб
По моему сужденью,
Пожар способствовал ей много к украшенью.
Фамусов
Не поминайте нам, уж мало ли кряхтят!
С тех пор дороги, тротуары,
Дома и всё на новый лад.
Чацкий
Дома новы́, но предрассудки стары.
Порадуйтесь, не истребят
Ни годы их, ни моды, ни пожары.
Фамусов (Чацкому)
Эй, завяжи на память узелок;
Просил я помолчать, не велика услуга.
(Скалозубу)
Позвольте, батюшка. Вот-с Чацкого, мне друга,
Андрея Ильича покойного сынок:
Не служит, то есть в том он пользы не находит,
Но захоти: так был бы деловой.
Жаль, очень жаль, он малый с головой;
И славно пишет, переводит.
Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…
Чацкий
Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом?
И похвалы мне ваши досаждают.
Фамусов
Не я один, все так же осуждают.
Чацкий
А судьи кто? За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забыты́х газет
Времён Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют всё песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли вы, к кому меня ещё с пелён,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитёй возили на поклон?
Тот Нестор негодяев знатных,
Толпою окружённый слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменил борзые три собаки!!!
Или вон тот ещё, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружён умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке!!!
Вот те, которые дожи́ли до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдётся: враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам Бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, —
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывёт у них мечтателем! опасным!! —
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в жёнах, дочерях к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрёкся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлёкся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали,
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали! <…>
Какой конфликт зарождается во втором действии? Когда и как это происходит?
1. Сопоставьте монологи Чацкого и Фамусова. В чём заключается сущность и причина разногласий между ними?
Действие III
Чацкий, потом София.
Чацкий
Дождусь её и вынужу признанье:
Кто наконец ей мил? Молчалин! Скалозуб!
Молчалин прежде был так глуп!..
Жалчайшее созданье!
Уж разве поумнел?.. А тот —
Хрипун, удавленник, фагот,
Созвездие манёвров и мазурки!
Судьба любви, играть ей в жмурки,
А мне…
(Входит София.)
Вы здесь? я очень рад,
Я этого желал. <…>
Дознаться мне нельзя ли,
Хоть и некстати, ну́жды нет,
Кого вы любите?
София
Ах! Боже мой! весь свет.
Чацкий
Кто более вам мил?
София
Есть многие, родные…
Чацкий
Все более меня?
София
Иные.
Чацкий
И я чего хочу, когда все решено?
Мне в пе́тлю лезть, а ей смешно.
София
Хотите ли знать истины два слова?
Малейшая в ком странность чуть видна,
Весёлость ваша не скромна,
У вас тотчас уж острота́ готова,
А сами вы…
Чацкий
Я сам? не правда ли, смешон?
София
Да! грозный взгляд, и резкий тон,
И этих в вас особенностей бездна;
А над собой гроза куда не бесполезна.
Чацкий
Я странен, а не странен кто ж?
Тот, кто на всех глупцов похож;
Молчалин, например…
София
Примеры мне не новы;
Заметно, что вы желчь на всех излить готовы;
А я, чтоб не мешать, отсюда уклонюсь.
Чацкий (держит её)
Постойте же.
(В сторону.)
Раз в жизни притворюсь.
(Громко.)
Оставимте мы эти пренья,
Перед Молчалиным не прав я, виноват;
Быть может, он не то, что три года назад;
Есть на земле такие превращенья
Правлений, климатов, и нравов, и умов;
Есть люди важные, слыли за дураков:
Иный по армии, иный плохим поэтом,
Иный… Боюсь назвать, но признано всем светом,
Особенно в последние года,
Что стали умны хоть куда.
Пускай в Молчалине ум бойкий, гений смелый;
Но есть ли в нём та страсть? то чувство? пылкость та?
Чтоб кроме вас ему мир целый
Казался прах и суета?
Чтоб сердца каждое биенье
Любовью ускорялось к вам?
Чтоб мыслям были всем, и всем его делам
Душою – вы, вам угожденье?..
Сам это чувствую, сказать я не могу,
Но что теперь во мне кипит, волнует, бесит,
Не пожелал бы я и личному врагу,
А он?.. смолчит и голову повесит.
Конечно, смирен, все такие не резвы́;
Бог знает, в нём какая тайна скрыта;
Бог знает, за него что выдумали вы,
Чем голова его ввек не была набита.
Быть может, качеств ваших тьму,
Любуясь им, вы придали ему;
Не грешен он ни в чём, вы во сто раз грешнее.
Нет! нет! пускай умён, час от часу умнее;
Но вас он стоит ли? вот вам один вопрос;
Чтоб равнодушнее мне понести утрату,
Как человеку вы, который с вами взрос,
Как другу вашему, как брату
Мне дайте убедиться в том;
Потом
От сумасшествия могу я остеречься;
Пущусь подалее простыть, охолодеть,
Не думать о любви, но буду я уметь
Теряться по свету, забыться и развлечься.
София (про себя)
Вот нехотя с ума свела! <…>
Чацкий, потом Молчалин.
Чацкий
Ах! Софья! Неужли Молчалин избран ей!
А чем не муж? Ума в нём только мало;
Но чтоб иметь детей,
Кому ума недоставало?
Услужлив, скромненький, в лице румянец есть.
(Входит Молчалин.)
Вон он на цыпочках, и не богат словами,
Какою ворожбой умел к ней в сердце влезть!
(Обращается к нему.)
Нам, Алексей Степаныч, с вами
Не удалось сказать двух слов.
Ну, образ жизни ваш каков?
Без горя нынче? без печали?
Молчалин
По-прежнему-с.
Чацкий
А прежде как живали?
Молчалин
День за́ день, нынче как вчера.
Чацкий
К перу от карт? и к картам от пера?
И положённый час приливам и отливам?
Молчалин
По мере я трудов и сил,
С тех пор, как числюсь по Архивам,
Три награжденья получил.
Чацкий
Взманили почести и знатность?
Молчалин
Нет-с, свой талант у всех…
Чацкий
У вас?
Молчалин
Два-с:
Умеренность и аккуратность.
Чацкий
Чудеснейшие два! и стоят наших всех.
Молчалин
Вам не дались чины, по службе неуспех?
Чацкий
Чины людьми даются;
А люди могут обмануться. <…>
Молчалин
Татьяна Юрьевна рассказывала что-то,
Из Петербурга воротясь,
С министрами про вашу связь,
Потом разрыв… <…>
Чацкий
С ней век мы не встречались;
Слыхал, что вздорная.
Молчалин
Да это полно та ли-с?
Татьяна Юрьевна!!! Известная, притом
Чиновные и должностные
Все ей друзья и все родные;
К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам.
Чацкий
На что же?
Молчалин
Так: частенько там
Мы покровительство находим, где не метим. <…>
Вот сам Фома Фомич, знаком он вам?
Чацкий
Ну что ж?
Молчалин
При трёх министрах был начальник отделенья,
Переведён сюда.
Чацкий
Хорош!
Пустейший человек, из самых бестолковых.
Молчалин
Как можно! слог его здесь ставят в образец!
Читали вы?
Чацкий
Я глупостей не чтец,
А пуще образцовых. <…>
Молчалин
Не смею моего сужденья произнесть.
Чацкий
Зачем же так секретно?
Молчалин
В мои лета не должно сметь
Своё суждение иметь.
Чацкий
Помилуйте, мы с вами не ребяты;
Зачем же мнения чужие только святы?
Молчалин
Ведь надобно ж зависеть от других.
Чацкий
Зачем же надобно?
Молчалин
В чинах мы небольших.
Чацкий (почти громко)
С такими чувствами, с такой душою
Любим!.. Обманщица смеялась надо мною!
Вечер. Все двери настежь, кроме в спальню к Софии. В перспективе раскрывается ряд освещённых комнат, слуги суетятся; один из них, главный, говорит:
Эй! Филька, Фомка, ну, ловчей!
Столы для карт, мел, щёток и свечей! <…>
Те же и Хлёстова.
Хлёстова
Легко ли в шестьдесят пять лет
Тащиться мне к тебе, племянница, мученье!
Час битый ехала с Покровки, силы нет;
Ночь – светопреставленье!
От скуки я взяла с собой
Арапку-девку да собачку.
Вели их накормить, ужо, дружочек мой;
От ужина сошли подачку.
Княгиня, здравствуйте!
(Села.)
Ну, Софьюшка, мой друг,
Какая у меня арапка для услуг,
Курчавая! горбом лопатки!
Сердитая! Все ко́шачьи ухватки!
Да как черна! да как страшна!
Ведь создал же Господь такое племя!
Чёрт сущий; в девичей она;
Позвать ли?
София
Нет-с; в другое время.
Хлёстова
Представь: их как зверей выводят напоказ…
Я слышала, там… город есть турецкий…
А знаешь ли, кто мне припас?
Антон Антоныч Загорецкий.
(Загорецкий выставляется вперёд.)
Лгунишка он, картёжник, вор.
(Загорецкий исчезает.)
Я от него было и двери на запор;
Да мастер услужить: мне и сестре Прасковье
Двоих ара́пченков на ярмарке достал;
Купил, он говорит, чай в карты сплутовал;
А мне подарочек, дай Бог ему здоровье!
Чацкий (с хохотом Платону Михайловичу)
Не поздоровится от эдаких похвал,
И Загорецкий сам не выдержал, пропал. <…>
Те же и Скалозуб, потом Молчалин.
Фамусов
Сергей Сергеич, запоздали;
А мы вас ждали, ждали, ждали.
(Подводит к Хлёстовой.)
Моя невестушка, которой уж давно
Об вас говорено.
Хлёстова (сидя)
Вы прежде были здесь… в полку… в том… в гренадёрском?
Скалозуб (басом)
В его высочества, хотите вы сказать,
Ново-землянском мушкетёрском.
Хлёстова
Не мастерица я полки-та различать.
Скалозуб
А форменные есть отлички:
В мундирах выпушки, погончики, петлички.
Фамусов
Пойдёмте, батюшка, там вас я насмешу,
Курьёзный вист у нас. За нами, князь! прошу.
(Его и князя уводит с собою.)
Хлёстова (Софии)
Ух! Я точнёхонько избавилась от петли;
Ведь полоумный твой отец;
Дался ему трёх сажень удалец,
Знакомит, не спросясь, приятно ли нам, нет ли?
Молчалин (подает ей карту)
Я вашу партию составил: мосьё Кок,
Фома Фомич и я.
Хлёстова
Спасибо, мой дружок.
(Встаёт.)
Молчалин
Ваш шпиц – прелестный шпиц; не более напёрстка,
Я гладил всё его; как шёлковая шёрстка!
Хлёстова
Спасибо, мой родной.
(Уходит, за ней Молчалин и многие другие.)
Чацкий, София и несколько посторонних, которые в продолжении расходятся.
Чацкий
Сказать вам, что я думал? Вот:
Старушки все народ сердитый;
Не худо, чтоб при них услужник знаменитый
Тут был, как громовой отвод.
Молчалин! Кто другой так мирно всё уладит!
Там моську вовремя погладит,
Тут в пору карточку вотрёт,
В нем Загорецкий не умрёт!..
Вы давиче его мне исчисляли свойства,
Но многие забыли? Да?
(Уходит.)
София, потом Г. Н.
София (про себя)
Ах! этот человек всегда
Причиной мне ужасного расстройства!
Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол! <…>
Он не в своём уме.
Г. Н.
Ужли с ума сошёл?
София (помолчавши)
Не то, чтобы совсем…
Г. Н.
Однако есть приметы?
София (смотрит на него пристально)
Мне кажется.
Г. Н.
Как можно в эти леты!
София
Как быть!
(В сторону.)
Готов он верить!
А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себе примерить? <…>
Те же и Хлёстова, София, Молчалин, Платон Михайлович, Наталья Дмитриевна, Графиня внучка, Княгиня с дочерьми, Загорецкий, Скалозуб, потом Фамусов и многие другие.
Хлёстова
С ума сошёл! прошу покорно!
Да невзначай! Да как проворно!
Ты, Софья, слышала?
Платон Михайлович
Кто первый разгласил?
Наталья Дмитриевна
Ах, друг мой, все!
Платон Михайлович
Ну, все, так верить поневоле,
А мне сомнительно.
Фамусов (входя)
О чём? о Чацком, что ли?
Чего сомнительно? Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!
Попробуй о властях, и нивесть что наскажет!
Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,
Хоть пред монаршиим лицом,
Так назовёт он подлецом!..
Хлёстова
Туда же из смешливых;
Сказала что-то я: он начал хохотать.
Молчалин
Мне отсоветовал в Москве служить в Архивах.
Графиня внучка
Меня модисткою изволил величать!
Наталья Дмитриевна
А мужу моему совет дал жить в деревне.
Загорецкий
Безумный по всему. <…>
Фамусов
…Ученье – вот чума, учёность – вот причина,
Что нынче пуще, чем когда,
Безумных развелось людей, и дел, и мнений.
Хлёстова
И впрямь с ума сойдёшь от этих, от одних
От пансионов, школ, лицеев, как бишь их;
Да от ланкарточных взаимных обучений.
Княгиня
Нет, в Петербурге институт
Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут:
Там упражняются в расколах и в безверьи,
Профессоры!! – У них учился наш родня,
И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи.
От женщин бегает, и даже от меня!
Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,
Князь Фёдор, мой племянник.
Скалозуб
Я вас обрадую: всеобщая молва,
Что есть проект насчёт лицеев, школ, гимназий;
Там будут лишь учить по-нашему: раз, два;
А книги сохранят так: для больших оказий.
Фамусов
Сергей Сергеич, нет! Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы, да сжечь.
Загорецкий
Нет-с, книги книгам рознь. А если б, между нами,
Был ценсором назначен я,
На басни бы налёг; ох! басни смерть моя!
Насмешки вечные над львами! над орлами!
Кто что ни говори:
Хотя животные, а всё-таки цари.
Хлёстова
Отцы мои, уж кто в уме расстроен,
Так всё равно, от книг ли, от питья ль,
А Чацкого мне жаль.
По-христиански так, он жалости достоин,
Был острый человек, имел душ сотни три. <…>
Те же все и Чацкий.
Фамусов
О Господи! помилуй грешных нас!
(Опасливо.)
Любезнейший! Ты не в своей тарелке.
С дороги нужен сон. Дай пульс. Ты нездоров.
Чацкий
Да, мочи нет: мильон терзаний
Груди́ от дружеских тисков,
Ногам от шарканья, ушам от восклицаний,
А пуще голове от всяких пустяков.
(Подходит к Софье.)
Душа здесь у меня каким-то горем сжата,
И в многолюдстве я потерян, сам не свой.
Нет! недоволен я Москвой. <…>
София (Чацкому)
Скажите, что вас так гневит?
Чацкий
В той комнате незначущая встреча:
Французик из Бордо, надсаживая грудь,
Собрал вокруг себя род веча
И сказывал, как снаряжался в путь
В Россию, к варварам, со страхом и слезами;
Приехал и нашёл, что ласкам нет конца;
Ни звука русского, ни русского лица
Не встретил: будто бы в отечестве, с друзьями;
Своя провинция. Посмотришь, вечерком
Он чувствует себя здесь маленьким царьком;
Такой же толк у дам, такие же наряды…
Он рад, но мы не рады.
Умолк. И тут со всех сторон
Тоска, и оханье, и стон:
Ах! Франция! Нет в мире лучше края! —
Решили две княжны, сестрицы, повторяя
Урок, который им из детства натвержён.
Куда деваться от княжён! —
Я одаль воссылал желанья
Смиренные, однако вслух,
Чтоб истребил Господь нечистый этот дух
Пустого, рабского, слепого подражанья;
Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой,
Кто мог бы словом и примером
Нас удержать, как крепкою вожжой,
От жалкой тошноты по стороне чужой.
Пускай меня отъявят старовером,
Но хуже для меня наш Север во сто крат
С тех пор, как отдал всё в обмен на новый лад,
И нравы, и язык, и старину святую,
И величавую одежду на другую
По шутовскому образцу:
Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем,
Рассудку вопреки, наперекор стихиям;
Движенья связаны, и не краса лицу;
Смешные, бритые, седые подбородки!
Как платья, волосы, так и умы коротки!..
Ах! если рождены мы всё перенимать,
Хоть у китайцев бы нам несколько занять
Премудрого у них незнанья иноземцев;
Воскреснем ли когда от чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый наш народ,
Хотя по языку, нас не считал за немцев.
«Как европейское поставить в параллель
С национальным, странно что-то!
Ну как перевести мадам и мадмуазель?
Ужли сударыня!!» – забормотал мне кто-то…
Вообразите, тут у всех
На мой же счёт поднялся смех.
«Сударыня! Ха! ха! ха! ха! прекрасно!
Сударыня! Ха! ха! ха! ха! ужасно!»
Я, рассердясь и жизнь кляня,
Готовил им ответ громовый;
Но все оставили меня.
Вот случай вам со мною, он не новый;
Москва и Петербург, во всей России то,
Что человек из города Бордо,
Лишь рот открыл, имеет счастье
Во всех княжён вселять участье;
И в Петербурге, и в Москве,
Кто недруг выписных лиц, вычур, слов кудрявых,
В чьей по несчастью голове
Пять, шесть найдётся мыслей здравых,
И он осмелится их гласно объявлять,
Глядь…
(Оглядывается, все в вальсе кружатся с величайшим усердием. Старики разбрелись к карточным столам.)
1. Каким обнаруживает себя Молчалин во время диалога с Чацким? Как он себя ведёт и что даёт ему право так себя вести?
2. Почему возникла и распространилась сплетня о сумасшествии Чацкого? Почему гости Фамусова так охотно поддерживают эту сплетню?
1. Каковы жизненные идеалы фамусовского общества?
2. Объясните смысл и определите значение монолога Чацкого о французике из Бордо.
Действие IV
Чацкий, Репетилов (вбегает с крыльца, при самом входе падает со всех ног и поспешно оправляется).
Репетилов
Тьфу! оплошал. Ах, мой Создатель!
Дай протереть глаза; откудова? приятель!..
Сердечный друг! Любезный друг! Mon cher![18]
Вот фарсы мне как часто были петы,
Что пустомеля я, что глуп, что суевер,
Что у меня на всё предчувствия, приметы;
Сейчас… растолковать прошу,
Как будто знал, сюда спешу,
Хвать, об порог задел ногою,
И растянулся во весь рост.
Пожалуй, смейся надо мною,
Что Репетилов врёт, что Репетилов прост,
А у меня к тебе влеченье, род недуга,
Любовь какая-то и страсть,
Готов я душу прозакласть,
Что в мире не найдёшь себе такого друга,
Такого верного, ей-ей;
Пускай лишусь жены, детей,
Оставлен буду целым светом,
Пускай умру на месте этом,
И разразит меня Господь…
Чацкий
Да полно вздор молоть.
Репетилов
Не любишь ты меня, естественное дело:
С другими я и так и сяк,
С тобою говорю несмело,
Я жалок, я смешон, я неуч, я дурак.
Чацкий
Вот странное уничиженье!
Репетилов
Ругай меня, я сам кляну своё рожденье,
Когда подумаю, как время убивал!
Скажи, который час?
Чацкий
Час ехать спать ложиться;
Коли явился ты на бал,
Так можешь воротиться.
Репетилов
Что́ бал? братец, где мы всю ночь до бела дня,
В приличьях скованы, не вырвемся из ига,
Читал ли ты? есть книга…
Чацкий
А ты читал? задача для меня,
Ты Репетилов ли?
Репетилов
Зови меня вандалом:
Я это имя заслужил.
Людьми пустыми дорожил!
Сам бредил целый век обедом или балом!
Об детях забывал! обманывал жену!
Играл! проигрывал! в опеку взят указом!
Танцовщицу держал! и не одну:
Трёх разом!
Пил мёртвую! не спал ночей по девяти!
Всё отвергал: законы! совесть! веру!
Чацкий
Послушай! ври, да знай же меру;
Есть от чего в отчаянье прийти.
Репетилов
Поздравь меня, теперь с людьми я знаюсь
С умнейшими!! – всю ночь не рыщу напролёт.
Чацкий
Вот нынче, например?
Репетилов
Что́ ночь одна, не в счёт,
Зато спроси, где был?
Чацкий
И сам я догадаюсь.
Чай в клубе?
Репетилов
В Английском. Чтоб исповедь начать:
Из шумного я заседанья.
Пожалосто молчи, я слово дал молчать;
У нас есть общество и тайные собранья
По четвергам. Секретнейший союз…
Чацкий
Ах! я, братец, боюсь.
Как? в клубе?
Репетилов
Именно.
Чацкий
Вот меры чрезвычайны,
Чтоб вза́шеи прогнать и вас, и ваши тайны.
Репетилов
Напрасно страх тебя берёт,
Вслух, громко говорим, никто не разберёт.
Я сам, как схватятся о камерах, присяжных,
О Бейроне, ну о матерьях важных,
Частенько слушаю, не разжимая губ;
Мне не под силу, брат, и чувствую, что глуп.
Ах! Alexandre! у нас тебя недоставало;
Послушай, миленький, потешь меня хоть мало;
Поедем-ка сейчас; мы, благо, на ходу;
С какими я тебя сведу
Людьми!!! уж на меня нисколько не похожи,
Что за люди, mon cher! Сок умной молодёжи!
Чацкий
Бог с ними и с тобой. Куда я поскачу?
Зачем? в глухую ночь? Домой, я спать хочу.
Репетилов
Э! брось! кто нынче спит? Ну полно, без прелюдий,
Решись, а мы! у нас… решительные люди,
Горячих дюжина голов!
Кричим – подумаешь, что сотни голосов!..
Чацкий
Да из чего беснуетесь вы столько?
Репетилов
Шумим, братец, шумим.
Чацкий
Шумите вы? и только? <…>
Те же, кроме Молчалина.
Чацкий
Скорее в обморок, теперь оно в порядке,
Важнее давишной причина есть тому,
Вот наконец решение загадке!
Вот я пожертвован кому!
Не знаю, как в себе я бешенство умерил!
Глядел, и видел, и не верил!
А милый, для кого забыт
И прежний друг, и женский страх и стыд:
За двери прячется, боится быть в ответе.
Ах! как игру судьбы постичь?
Людей с душой гонительница, бич! —
Молчалины блаженствуют на свете!
София (вся в слезах)
Не продолжайте, я виню себя кругом.
Но кто бы думать мог, чтоб был он так коварен!
Лиза
Стук! шум! ах! Боже мой! сюда бежит весь дом.
Ваш батюшка, вот будет благодарен.
Чацкий, София, Лиза, Фамусов, толпа слуг со свечами.
Фамусов
Сюда! за мной! скорей! скорей!
Свечей побольше, фонарей!
Где домовые? Ба! знакомые всё лица!
Дочь, Софья Павловна! страмница!
Бесстыдница! где! с кем! Ни дать ни взять она,
Как мать её, покойница жена.
Бывало я с дражайшей половиной
Чуть врознь: уж где-нибудь с мужчиной!
Побойся Бога, как? чем он тебя прельстил?
Сама его безумным называла!
Нет! глупость на меня и слепота напала!
Всё это заговор, и в заговоре был
Он сам, и гости все. За что я так наказан!..
Чацкий (Софии)
Так этим вымыслом я вам ещё обязан?
Фамусов
Брат, не финти, не дамся я в обман,
Хоть подерётесь, не поверю.
Ты, Филька, ты прямой чурбан,
В швейцары произвёл ленивую тетерю,
Не знает ни про что, не чует ничего.
Где был? куда ты вышел?
Сеней не запер для чего?
И как не досмотрел? и как ты не дослышал?
В работу вас, на поселенье вас:
За грош продать меня готовы.
Ты, быстроглазая, всё от твоих проказ;
Вот он, Кузнецкий мост, наряды и обновы;
Там выучилась ты любовников сводить,
Постой же, я тебя исправлю:
Изволь-ка в избу, марш, за птицами ходить;
Да и тебя, мой друг, я, дочка, не оставлю,
Ещё дни два терпение возьми;
Не быть тебе в Москве, не жить тебе с людьми.
Подалее от этих хватов,
В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов,
Там будешь горе горевать,
За пяльцами сидеть, за святцами зевать.
А вас, сударь, прошу я толком
Туда не жаловать ни прямо, ни просёлком;
И ваша такова последняя черта,
Что чай ко всякому дверь будет заперта:
Я постараюсь, я, в набат я приударю,
По городу всему наделаю хлопот,
И оглашу во весь народ:
В Сенат подам, министрам, государю.
Чацкий (после некоторого молчания)
Не образумлюсь… виноват,
И слушаю, не понимаю,
Как будто всё ещё мне объяснить хотят,
Растерян мыслями… чего-то ожидаю.
(С жаром.)
Слепец! я в ком искал награду всех трудов!
Спешил!.. летел! дрожал! вот счастье, думал, близко.
Пред кем я давиче так страстно и так низко
Был расточитель нежных слов!
А вы! о Боже мой! кого себе избрали?
Когда подумаю, кого вы предпочли!
Зачем меня надеждой завлекли?
Зачем мне прямо не сказали,
Что всё прошедшее вы обратили в смех?!
Что память даже вам постыла
Тех чувств, в обоих нас движений сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест.
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно!
Сказали бы, что вам внезапный мой приезд,
Мой вид, мои слова, поступки, всё противно,
Я с вами тотчас бы сношения пресёк,
И перед тем, как навсегда расстаться,
Не стал бы очень добираться,
Кто этот вам любезный человек?..
(Насмешливо.)
Вы помиритесь с ним, по размышленьи зрелом.
Себя крушить, и для чего!
Подумайте, всегда вы можете его
Беречь, и пеленать, и спосылать за делом.
Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей,
Высокий идеал московских всех мужей.
Довольно!.. с вами я горжусь моим разрывом.
А вы, сударь отец, вы, страстные к чинам:
Желаю вам дремать в неведеньи счастливом,
Я сватаньем моим не угрожаю вам.
Другой найдётся благонравный,
Низкопоклонник и делец,
Достоинствами наконец
Он будущему тестю равный.
Так! отрезвился я сполна,
Мечтанья с глаз долой, и спала пелена;
Теперь не худо б было сряду
На дочь, и на отца,
И на любовника глупца,
И на весь мир излить всю желчь и всю досаду.
С кем был! Куда меня закинула судьба!
Все гонят! все клянут! Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простяков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором.
Безумным вы меня прославили всем хором.
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нём рассудок уцелеет.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорблённому есть чувству уголок!
Карету мне, карету!
(Уезжает.)
Кроме Чацкого.
Фамусов
Ну что? не видишь ты, что он с ума сошёл?
Скажи сурьёзно:
Безумный! что он тут за чепуху молол!
Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно!
А ты меня решилась уморить?
Моя судьба ещё ли не плачевна?
Ах! Боже мой! что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна!
Конец
Критики заметят, что не только общественный порыв Чацкого, но и болтовня Репетилова могут быть поняты как авторский взгляд на декабризм. Зачем введён в комедию Репетилов? Как вы понимаете этот образ?
1. Почему литературовед А. Лебедев называет молчалиных «вечно молодыми старичками российской истории»? Каково истинное лицо Молчалина?
2. В чём заключается развязка общественного конфликта пьесы? Кто же Чацкий – победитель или побеждённый?
1. Найдите в тексте цитаты, характеризующие героев пьесы.
2. Б. Голлер в статье «Драма одной комедии» пишет: «Софья Грибоедова – главная загадка комедии». С чем, по вашему мнению, связана такая оценка образа?
3. Вспомните закон трёх единств (места, времени и действия), характерный для драматического действия в классицизме. Соблюдается ли он в комедии?
1. Познакомьтесь с различными оценками образа Чацкого.
Пушкин: «Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловыми…»
Гончаров: «Чацкий положительно умён. Речь его кипит остроумием…»
Катенин: «Чацкий – главное лицо… он говорит много, бранит всё и проповедует некстати».
Почему столь по-разному писатели и критики оценивают этот образ? Совпадает ли ваш взгляд на Чацкого с приведёнными мнениями?
2. Грибоедов сначала назвал свою пьесу «Горе уму», затем изменил название на «Горе от ума». Какой новый смысл появился в окончательном варианте по сравнению с первоначальным?
3. Грибоедов писал Катенину: «В моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека». Как решается проблема ума в комедии? На чём построена пьеса – на столкновении ума и глупости или на столкновении разных типов ума?
4. Прочитайте критический этюд И. А. Гончарова «Мильон терзаний». Ответьте на вопрос: почему «Чацкие живут и не переводятся в обществе»?
5. Пушкин в письме к Бестужеву писал о языке комедии: «О стихах я не говорю: половина – должна войти в пословицу». В чём заключается новаторство языка комедии Грибоедова? Сравните язык комедии с языком писателей и поэтов XVIII века. Назовите фразы и выражения, ставшие крылатыми.
6. Как вы думаете, почему Грибоедов считал свою пьесу комедией?